Сказка где-то рядом - Ольга Связина

- Вася, иди сюда, - позвала Наташа, ни секунды не сомневаясь в том, какого именно приятеля имеет в виду демон, и подогнула колени, чтобы поудобнее устроиться у огня. К ее глубокому изумлению, юбка, за которую она ухватилась, оказалась совершенно сухой. Рукава, корсаж, волосы, сумка с ее содержимым - все просохло в мгновение ока. От принца, с опаской ступившего на поляну, повалил пар, и в следующий момент он подошел к огню сухим и чистым, как будто и не попадал в грозу. Следующий за хозяином Овсянкин недружелюбно покосился в сторону адских ищеек, но благоразумно решил не затевать ссору, пристроившись с противоположной стороны 'костра'. Над поляной повисло тягостное молчание.

- Дождливая погодка сегодня, - нарушила тишину девочка.

- Да, - лаконично согласилась с ней голова.

- Дождик с самого утра собирался, - вставил свое веское слово Вася.

- Природа давно дождя ждала, - заметила голова.

Наташу немного смущало то, что голова лежит на земле:

- А… Вам не холодно там, внизу? - решилась она на откровенно бестактный вопрос.

- Ну что вы! Это одно из преимуществ демонического образа жизни!

Принц клацнул зубами. Наверное, не ожидал, что собеседник так быстро откроется, и уже внутренне готовился к торгу за душу.

- А есть и недостатки? - продолжала любопытствовать Наташа.

- Масса! К примеру, совершенно не с кем поговорить. За последние несколько веков вы первые мои собеседники, я даже немного растерялся - отвык, сами понимаете, от человеческого общества. Откуда друзьям взяться при такой жизни и такой внешности? Я даже телу своему не хозяин!

- Бедняжка! - искренне посочувствовала голове Наташа. Внутренне содрогаясь, она подняла 'колобка' с травы, стараясь не хвататься за уши, как за кастрюльные ручки, и положила на колени, бросив беглый взгляд на место среза - не испачкать бы юбку кровью. Однако там, где у другой нормальной головы начиналась бы шея, а у отрубленной - кровоточащий разрез, тут была лишь ровная кожа.

- Как же вы до этого докатились? - поинтересовался Вася, а Наташа улыбнулась невольному каламбуру.

- Исключительно благодаря собственным заслугам. Да вы не стесняйтесь, поджаривайте колбасу - не есть же холодной. Это самый обычный огонь.

Покраснев, как будто его поймали за руку на карманной краже, Вася уже более смело развязал свою сумку, прихваченную из тетиного дворца, и достал каравай хлеба, кольцо колбасы, сыр и нож совершенно чудовищных размеров, которым принялся кромсать всю эту снедь. Тонкие ломтики колбасы он затем надел на очищенную от коры, подобранную здесь же, на поляне, веточку, и поднес к огню. По воздуху поплыли невыносимо восхитительные аппетитные запахи. Придерживая одной рукой голову на коленях, другой Наташа поднесла к огню такую же веточку с насаженными на нее кусочками хлеба.

- Не желаете? - Вася любезно предложил 'горячий бутерброд' голове.

- Благодарствую, - последовал вежливый отказ. - Нет желудка. Предложите лучше моему Alter ego. Он не откажется.

Встав зачем-то на четвереньки, принц подполз к сидящему телу с лошадиной головой. Он протянул бутерброд на ладони, как угощают хлебом лошадь, чтобы она не укусила за пальцы. Вспыхнув глазами, лошадиная морда склонилась - но не затем, чтобы мягкими губами взять бутерброд, - скорее, в знак согласия, и, быть может, благодарности, - но угощение с ладони взяла человеческая рука. Огромные лошадиные челюсти, могущие в мгновение ока перемолоть пять-шесть таких бутербродов, деликатно откусили чуть меньше половины и мерно задвигались, пережевывая.

- Что ж, - вздохнула голова. - Не могу сказать, что это несправедливо. Всю жизнь я крутил людьми, заставляя их действовать по моей указке, обманом, угрозами, уговорами… И вот расплата - теперь не властен даже над собственным телом!

- Вы умерли и стали бесом в Аду? - поинтересовалась Наташа.

- О, нет. Все было гораздо проще и смешнее. Легкость, с которой я крутил другими людьми, сделала меня самоуверенным. Сам себе я казался почти всемогущим, причем без помощи волшебства - и я бросил вызов силам Ада!

- Вызвали на поединок Сатану? - с придыханием спросил Вася.

- Да нет, всего лишь обвел вокруг пальца пару мелких бесов. А они уже пожаловались старшему. Я не сделал им ничего дурного - просто подшутил, и ославил по всему свету. Поэтому и наказание мне определили 'шутейное' - гоняться ночи напролет за белым зайцем. Невоздержанная на язык фея то ли сказала что-то неучтивое в беседе, то ли подумала - но тут же запрядала ушами и бросилась наутек. В конце концов мне нужно было поймать ее и отсечь голову, после чего каждый из нас отправился бы восвояси. Предполагалось, что это будет для нас хорошим уроком.

- А что теперь? - вполголоса спросила Наташа. Ее так и распирало от любопытства, но в то же время было страшно напомнить о себе и своем участии в деле.

- Вот именно: что же теперь? - невыразимо ехидно поинтересовалась голова, глядя на нее в упор: - Для зайки была предусмотрена лазейка, в случае, если она перехитрит меня и окажется позади. Но для меня все должно было завершиться единственно возможным образом: поимкой и обезглавливанием зайца. Теперь я даже в Ад не могу вернуться, потому что не выполнил задания. Видимо, придется теперь скитаться на земле до конца света. Или до зимы…

- Почему до зимы? - удивился принц.

Голова улыбнулась:

- Может быть, удастся схитрить и подменить зайца другим. Но он непременно должен быть белым, а летом зайцы линяют.

- Разве же вы не возвращаетесь в Ад, когда наступает день? - вставила волнующий ее вопрос Наташа.

- Когда где-то наступает день, я отправляюсь туда, где наступает ночь, - лаконично отвечала голова, напомнив Наташе о том, что земля круглая. Хотя она нисколько не удивилась бы, узнав, что на самом деле плоский земляной блин покоится на спинах трех слонов - в этом сказочном, невероятном мире все было возможно.

Висящая у Наташи на плече сумка внезапно завозилась. Девочка совершенно забыла о ней - постоянно страдающая от давящего тесного корсета, очередное неудобство в виде впивающейся в шею лямки она уже воспринимала как должное. И лишь теперь вспомнила о заточенном там живом существе.

- Что это? - удивилась голова, когда из горловины сумки показалась белая ушастая морда с умными, полными слез глазами.

- Белый кролик, - вздохнула Наташа. - Зайцев, к сожалению, не держим.

Меж тем крольчиха совершенно освободилась из своего мягкого узилища и вывалилась на траву. Но вместо того, чтобы обрадоваться обретенной свободе и начать пастись, она доскакала до торчащего из земли валуна - их много было на поляне, должно быть, когда-то раньше тут стоял каменный дом, - и положила на него голову, поджав передние лапки, сильно вытянув шею и зажмурив глаза, точно революционер на плахе. Разве что 'Марсельезу' не распевала.