В погоне за утром - Майкл Роэн

Я глубоко и судорожно вздохнул. Воздух был прохладным и наполнен ароматом цветов. Может быть, она всегда была мне нужна, но подсознательно я чувствовал, что она моя – в тех отношениях, которые действительно имели значение. Было ли это восхищение просто покровительственным или собственническим? А она – она что-то чувствовала ко мне, это ясно; чувствовала настолько, что из-за этого ее похитили. Может быть, поэтому ее многочисленные поклонники никогда не задерживались подолгу? Потому что настоящим был я?..

За кустами был маленький водоворот, и я мысленно представил себе, как она кружится, нежась, солнце сияет на ее боку, на распростертых руках. При этой мысли все дразнящие фантазии снова пронеслись в моем мозгу – старые, очень традиционные. Победитель получает награду; только храбрецы достойны красавиц – и все в таком роде. Не то, чтобы я собирался навязываться ей. Возможно, что и слова будут не нужны, все просто получится само собой. В конце концов, это будет естественно – нечто уместное, нечто правильное. Что-то, что я заработал – мы оба заработали. К черту здравый смысл, к черту дистанцию. Возможно, она была права, Молл. Может быть, я сам лишал себя… чего-то. Спокойно, неторопливо я раздвинул кусты и ступил через них на песчаный край пруда.

Клэр была там, но не одна. С ней вместе под стеклянистыми струями водопада стояла Молл, обнаженная, как и Клэр, по бедра в пенящейся воде. Она склонилась над Клэр, обвив ее руками, крепко прижимая к себе. Клэр тоже сжимала в объятиях Молл. Полураскрытые губы Молл прильнули к губам Клэр в страстном жадном поцелуе. Обе женщины стояли неподвижно, они могли показаться статуями в фонтане, а их переплетающиеся волосы – вырезанной единой струящейся массой пепельного золота. Они меня не видели. Не имея ни малейшего понятия, зачем, я сделал один шаг вперед, и моя нога запуталась в одежде Молл, беззаботно брошенной на песке. Я тупо повернулся и снова ушел в кусты.

Все еще как в тумане, я вернулся на свой насест на скале и плюхнулся на землю. Там я тяжело сидел не знаю сколько времени до тех пор, пока не почувствовал, что между мной и солнцем легла тень. Прохладные руки легко легли на мои плечи, как это часто бывало в офисе, и задержались, чтобы помассировать и снять напряжение. Скандализованный, шокированный, я стряхнул их и сердито посмотрел вверх, услышав спокойное хихиканье Клэр. Она встретила мой взгляд взором широко раскрытых веселых глаз, слегка прикусила костяшки пальцев и с минуту стояла, созерцая меня и слегка покачиваясь с одной ноги на другую. Затем, когда стало ясно, что я не собираюсь ничего говорить, она пожала плечами и медленно удалилась вниз по склону к другому свободному месту на скале. Вытянувшись, она поймала мой взгляд и снова улыбнулась. Я отвел глаза, но только для того, чтобы увидеть, что Джип проснулся и смотрит на меня своим ясным взором.

– Ты вдруг на нее разозлился. За что?

Я зарычал:

– Рассердился? Я? С какой стати? Я просто… Господи, я беспокоюсь, как тебе, наверное, известно! Все еще беспокоюсь – за нее! Болтается вокруг вот просто так – проделывает вещи, о которых раньше даже не помышляла, черт бы ее взял! Ну, то есть обычно.

– Ты так уверен? Какие вещи?

– Господи Иисусе, парень! Разве это не очевидно? Я хочу сказать – ты только посмотри на нее! Бродит как… просто вьется вокруг всех и каждого, хихикает как дурочка – это не та Клэр, которую я знаю! И ей плевать – как будто думает, что это просто какой-то сон или фантазия!

– Держу пари, именно так она и думает! – негромко сказал Джип.

– Послушай, не мели ерунду! Ей ведь не нужно щипать себя – особенно, после того, как она врезала тому Волку в пах! И если она не знает, что не спит, значит, она рехнулась, черт побери!

Джип поднялся, болезненно поморщившись:

– Я видел такое уже не раз – послушай, Стив! Она гораздо глубже вросла корнями в Сердцевину, чем ты. И потом, сдается мне, она больше привыкла пользоваться своим воображением. Тебе потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть ко всему этому, сформулировать для себя то, что происходит. Ты так уверен, что все это наяву, потому что у тебя нет ярких фантазий или, вернее, потому что ты все это понял. А ей ведь никто ничего не говорил. Она, конечно, знает, что бодрствует, но только в мире, которого не понимает. Она просто плывет по течению. Так что же, ты удивляешься, что ей легче просто приписать это какому-то лихорадочному сну, горячке? Где путь наименьшего сопротивления – самый гладкий. Где лучше всего принимать все так как оно есть, идти туда, куда ведут ее инстинкты. И это куда лучше, чем просто сразу свихнуться, и, уж поверь мне, если бы она была хоть на йоту менее психически устойчивой…

– Замечательно! – прорычал я. – Значит, она просто думает, что она в какой-то несуществующей стране – где она может делать всевозможные вещи, которые никогда бы не сделала в нормальной жизни, и это не важно. Ну, например… всякие фантазии.

Джип хмыкнул:

– Ну и что? А это важно?

Огромная желтая бабочка прилетела и уселась ко мне на колено. Я раздраженно согнал ее:

– О'кей! А что будет, когда она обнаружит, что это не сон?

– Разве? Стив, я тебе гарантирую, дня через два после того, как мы привезем ее домой, ей именно так и будет казаться. Она будет помнить, что был какой-то переполох в офисе, что ты с какими-то друзьями вытащили ее из лап каких-то мерзавцев, и она будет им очень-очень благодарна – но в основном, тебе, потому что ты по-прежнему будешь рядом. Вот и все. А со временем и это сотрется.

– Да… но другие…

– Я буду страшно удивлен, черт побери, если они будут помнить. Воспоминания, что коренятся вне Сердцевины, – они долго не держатся, разве что их чем-то подкрепляют. Многому ты сам верил наутро после той первой ночи? – Я все еще переваривал его слова, когда он прибавил: – И разве это не хорошо? Что все, что она пережила, не оставит на ней следа?

Я задумался. Я чувствовал за собой такую огромную вину за то, что случилось с Клэр. Сначала я почти боялся встретиться с ней лицом к лицу: но если эти воспоминания не будут ее преследовать…

– Что ж, кажется, в этом есть смысл.

– Конечно, есть. Тогда что в этом плохого?

Я вскипел:

– Плохого? Господи! Только потому, что она ничего не будет помнить… разве это оправдывает то, что она сейчас бросается на всех подряд – что каждый может воспользоваться…

– Да? Например, каждый, кто вдруг захочет поплавать? – Терпеливая улыбка Джипа смягчила колкость замечания – во всяком случае, почти. Я вспомнил, как сам мило пытался обманывать себя, и вздрогнул. Что-то от Молл, да?

Никто не любит выглядеть круглым дураком. Я сердито закусил губу:

– Слушай, в этом не было бы никакого вреда! Совершенно необязательно, чтобы дело далеко зашло, а если бы и так, ну и что? У нее были молодые люди, это было бы нормально. Но между мной и Молл – огромная разница, черт бы побрал… я остановился на полуслове, стиснув зубы от смущения. Но Джип только широко раскрыл глаза – он все понял, и его улыбка стала немного кривой.