Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том III - Яков Иванович Бутович

Невольно пожалеешь, что отец Крутого Вспыльчивый так рано ушел из Дубровки. Если Крутой, который не имел и половины класса Вспыльчивого, дал таких ценных лошадей, то что дал бы сам Вспыльчивый, будь он хорошо использован! Крутой – отец 26 призовых лошадей, выигравших около 65 000 рублей. Резвейшими его детьми были Косматый 1.33, Кочевой 1.37¾, Кухонная 2.23,3, Крымский 2.20¼, Кремнёвый 2.26,3 и Космографическая 2.25. Из 26 только 13 были без минуты. Ни одной лошади первого класса Крутой не дал и, по-видимому, дать не мог, для этого у него самого не хватало класса.

Не вдаваясь в излишние подробности, скажу, что лучший свой приплод Крутой дал от кобыл, имевших течения голландской крови. Отсюда следует сделать вывод: Визапур 3-й, Варвар 1-й, Велизарий, Ветерок и их потомки прекрасно инбридируются между собой. Много лет тому назад, полемизируя с А.П. Заннесом, я приводил ряд примеров появления резвых лошадей с инбридингами на Велизария и Варвара 1-го. Я хотел тогда доказать, что для этих рысаков не было вреда в усилении голландского влияния, как это утверждал мой оппонент. Однако в то время я не пришел ещё к главному выводу: не вред, как утверждали многие, а прямую пользу дают инбридинги в этой линии, способствуя появлению не только резвых, но и исключительных по формам лошадей (Вспыльчивый, Вьюга, Крутой, Кухонная и т. д.). Появление резвых и превосходных рысистых лошадей при совершенно аналогичных сочетаниях в семействе Ветерка подводит прочный фундамент под мою теорию, но может навести молодых зоотехников и на неверную мысль. Им может показаться, что стоит лишь вести завод в плоскости инбридинга, как успех вполне обеспечен. Это далеко не так. Инбридинг – могучее средство при создании выдающихся животных, но только в руках талантливого животновода. Инбридингом надо уметь пользоваться, необходимо знать, на кого и как инбридировать, а для этого надо прежде всего основательно изучить генеалогию и историю той породы, с которой работаешь. Насколько инбридинг обоюдоострое оружие, показывает хотя бы деятельность Н.П. Малютина на закате его коннозаводской деятельности: в его заводе инбридинги на таких лошадей, как Волокита, Смельчак, Лель и Горыныч, дали отрицательные результаты.

Незадолго до своей смерти Фёдор Николаевич Измайлов купил еще двух жеребцов для Дубровского завода. Одного звали Волгарём, другого – Кремнем. В то время я особенно часто встречался с Измайловым в Москве и знаю цель этой покупки.

Волгарь (Нежданный – Волна, дочь Бережливого), р. 1900 г., завода Рыжкина. Рекорды 1.37; 2.21,5; 4.511/8. Он был куплен по тем же причинам, по каким Измайлов купил в свое время Касатика 3-го. Этим осуществлялся один из энгельгардтовских заветов. Энгельгардт мечтал купить для своего завода Крутого 2-го, считая, что он должен дать от его кобыл первоклассный приплод. Покупая Волгаря, Измайлов вводил в Дубровский завод кровь Крутого 2-го. К сожалению, Волгарь не имел большого класса и был небезупречным по экстерьеру. Волгарь дал несколько резвых лошадей в Дубровском заводе, но едва ли это можно считать его особой заслугой: в то время маточный состав Дубровского завода был таков, что и лошадь менее классная, чем Волгарь, дала бы приблизительно те же результаты. В характере Измайлова была одна черта, чисто ремонтерская, – желание купить лошадь подешевле. Это не всегда полезно в заводском деле, а чаще даже вредно. Вводя кровь Крутого 2-го в Дубровский завод, что было интересно и покоилось на энгельгардтовских идеях, следовало взять классного представителя линии Крутого 2-го, каковые были у меня в Прилепах. Тогда и результаты получились бы другие.

Покупка гнедого Кремня (Варвар-Железный – Бирюза), р. 1898 г., завода Н.И. Родзевича (рекорды 1.47; 2.22,4; 5.26), была вызвана особыми причинами. Это было время повального увлечения потомками Варвара-Железного и деятельностью Родзевича как коннозаводчика. Питомцы Дубровского завода временно перестали играть ту роль, которую играли так долго на бегу, и среди них несколько лет кряду не появлялось первоклассных лошадей. Это было отчасти понятно, ибо дети Бычка уже сошли со сцены, дети его лучшего сына Бывалого не оправдали надежд, а потомки Хвалёного еще не успели себя проявить. Главным образом из стана метизаторов стали раздаваться голоса, что песенка завода спета и он пережил свою славу. Менее охотно собирались теперь покупатели на дубровские аукционы, дешевле стали продаваться лошади. Измайлов это видел. Но он слепо верил в завод и в разговоре со мною утверждал, что временное затишье на призовом поприще не имеет никакого значения, что среди молодняка он видит выдающихся лошадей, а состав маток таков, что даже нарочно, по злому умыслу, нельзя испортить Дубровский завод! Теперь мы знаем, что Измайлов был совершенно прав. Тогда же это понимали далеко не все. Надо было сделать какой-то эффектный жест, заставить публику вновь обратить внимание на Дубровский завод, поднять шумиху, как говорил сам Измайлов.

Этим жестом и стала покупка Кремня. В Дубровский завод вводилась кровь Варвара-Железного! Надо отдать справедливость Измайлову, он сделал одну из своих самых блестящих покупок. Кремень был не только сыном Варвара-Железного (это было важно для толпы), он был также внуком лейхтенберговского Кремня, сына Красивого-Молодца, полубрата Кряжа. Когда Измайлов, говоря при мне с Путиловым о Кремне Родзевича, указал на это, Путилов саркастически улыбнулся и заметил: «Ты опять со своей энгельгардтовской комбинацией!»

Кремень дал блестящий приплод в Дубровском заводе: Равнодушного 2.17,3; Радостного 2.20,7; Радушного-Барина 2.21 и Рыбачьего 1.32,7. Сын Кремня Размежёванный 2.26 стал известным производителем.

Рыбачий 2.16,6 (Кремень, р. 1898 г. – Приморская 2-я), р. 1909 г., гн. жер. Дубровского зав.[18]

Состав дубровских кобыл был замечательный. Я помню этот состав на протяжении многих лет и знаю, как он менялся и совершенствовался. В первые мои приезды в Дубровку табун еще в значительной степени состоял из кобыл других заводов, позднее он стал более однотипным, в него поступили две значительные группы: бычковская и прусаковская. Еще позднее там появились дочери Хвалёного. Незадолго до войны этот табун достиг своего совершенства и состоял только из маток собственного завода – лучшего потомства Бычков, Прусаков, охотниковских жеребцов, Хвалёного, линии Ветерка и некоторых других жеребцов.

Первый состав, который я знал, был хорош, все последующие были лучше, а последний был прямо-таки замечательный. В первом составе были отдельные замечательные кобылы, например Залётная, Желанная-Потешная. В двух следующих бросалась в глаза поразительная по формам и однотипности группа кобыл от Прусака. В группе кобыл от Бычка были не только его дочери, но и дочери его сыновей. Эта группа была также очень типична и