Под сенью Великого Леса (СИ) - Локхарт Лисс

— О чем ты толкуешь? — удивилась Гахара.

— О нас. Я думаю, мы не случайно собрались все вместе. Оракулы назвали лишь миры: они изначально знали, как все повернется, и просто позволили судьбе случаться. Они знали, что для такого дела представители миров выберут лучших из лучших, и знали, какой в итоге соберется отряд. Меня с самого начала не покидала идея, что у каждого из нас есть своя роль.

— Кто-то охотник, а кто-то пушечное мясо? — усмехнулась Гахара.

— Не совсем. Вернее, совсем нет. Взять, к примеру, тебя, Гахара. Ты своенравная и дерзкая, ты не боишься врагов и хладнокровна в бою, ты сокрушаешь их так, словно в тебе одной — весь Север. Ты — это Сила.

Гахара выпрямила спину и любовно погладила рукоять клинка, с которым не расставалась ни на минуту.

— Я обычно не люблю быть в гуще драки, — продолжал Лонси. — Я предпочитаю думать, строить планы, разгадывать загадки и придумывать стратегии. Я — это Ум, и простите, что это так самовлюбленно звучит.

— Брось, Лонси, все знают, что ты у нас местный Шерлок Холмс, — отмахнулся Мелвин. — Это правда. Ты самый умный чувак, которого я знаю.

— Спасибо, — сдержанно улыбнулся Лонси. — Что до тебя, Мелвин, ты — Энергия. Ты заряжаешь всех нас бодростью, даешь сил, ты вечно шутишь и никогда не останавливаешься. Мы идем за тобой, заряжаемся от тебя, потому что энергии в тебе хватит на целую армию.

— О, Лонси, ты никогда не говорил мне таких слов. Да что там, даже Джуди мне такого не говорила. Я сейчас расплачусь, — усмехнулся Мелвин.

— И не буду я тебе такое говорить! А то еще нос задерешь, — парировала Джуди. — Придется просить Гахару его укорачивать.

— С удовольствием, — отозвалась Гахара.

Лонси тихо рассмеялся.

— Джуди — это, вне сомнений, Фантазия. У тебя весь мир проходит через особенную призму, и ты видишь события и вещи иначе, не так, как мы. Именно фантазия помогала тебе — и всем нам в итоге — находить выходы из ситуаций, где прочие вставали в тупик. Без твоего необычного подхода мы бы вряд ли достали чертежи Ворлака и выбрались живыми из Гарлана.

— Я просто художник, и я так вижу, — рассмеялась Джуди: слова Лонси даже подняли ей настроение.

— Не скромничай, — накрыл ее руку своей Афлек. — Я ведь знаю, что ты умница.

— Ты, Афлек, это Дух. Ты наш негласный лидер, который остудит горячие сердца и поддержит мудрой мыслью в трудный час. Ты — стержень, и мы будем всегда рассчитывать на тебя, потому что для тебя нет важнее чести и благородства, участия к чужой судьбе, а твой разум всегда чист и свободен.

— Спасибо, Лонси. Я лишь хочу поступать по совести.

— Мой мать думал, что люди не могут делать хорошие поступки. Она думал, что они видеть только себя и свои желания. Но Афлек ее может переубедить, — восторженно произнесла Дианта. — Я буду рассказывать мой мать об Афлеке и его чести. Она будет думать иначе.

«Да Дианта сегодня щедра на долгие речи! — изумилась Джуди. — Хотя над языком, конечно, нужно еще много работать».

— Дианта — это Преданность делу. Верность общей цели и целеустремленность в принципе. Дианта знает, что спасти Великий Лес — наш долг. Мы собрались здесь ради этого. Благодаря Дианте мы никогда, как бы нас ни дурили силы Черной Колдуньи, не собьемся с пути.

— А что насчет Меличенты? Кто тогда она в нашем отряде самоубийц? — полюбопытствовал Мелвин.

— Поначалу я решил, что она — это обаяние. В этом словно заключаются ее особые чары, она сумела, лишь улыбнувшись, очаровать эгоистичного дракона, который раньше думал только о наживе. Но после того, как она полетела вместе с ним в Эйланис, несмотря на риски, я понял — не красота и не обаяние открыли в Чароите человечность и сострадание. Не за красивое лицо, каких на своем веку он видывал тысячи, Чароит отдал ей свое сердце. Меличента — это Доброта. Да, мы друг без друга ничего не стоим. Что за команда без силы или без ума? Какая команда справится без лидера ил без хорошего настроя на победу? Как она может достичь цели, если не видит ее или идет к ней лишь проторенными дорогами, пути по которым нет? Для того и нужно столько Избранных. Сочетая наши лучшие качества, мы можем победить Черную Колдунью, пускай даже кто-то плохо владеет языком, а кто-то оружием. Мы все в чем-то не преуспели. Но будучи вместе, действуя сообща, мы прикрываем слабые стороны друг друга. А теперь задумайтесь на секунду: чего стоят все эти качества без доброты? Разве у наших врагов нет этого: силы, ума, изобретательности, даже преданности делу? Но нас от них отличает именно это. Доброта, умение любить — у них нет этого, и потому мы сильнее.

— Вот только без Меличенты мы не справимся, — подытожила с грустью Джуди. — Для картинки нужны все пазлы.

— Дерк что-нибудь придумает, — пообещал Мелвин.

— Не придумает, — раздался голос сверху.

Джуди подняла голову и увидела сидящего на ветке Чароита. Его хвост нервно дергался из стороны в сторону, а по жилам пробегал, полыхая багряным светом, огонь. Он был встревожен и расстроен: а она-то обрадовалась, что наконец увидела улыбку на его лице.

— Давно ты здесь сидишь? — поинтересовался Лонси.

— Достаточно, чтобы услышать всю ту околесицу, которую ты нес, — усмехнулся дракон. — Знаете, как говорят земляне? На Дерка надейся, а сам не плошай. Вы плохо знаете королеву Кленира. Если она пожелает, Дерк ничего не сможет сделать, Меличенту заберут домой, и она выйдет замуж за этого треклятого Андриса.

— А ты что, хорошо знаешь Флорентину? — удивилась Джуди.

— Мой брат имел с ней кое-какие дела. Кленир, думаете, на пустом месте обогатился?

— Я думал, она ненавидит драконов, — хмыкнул Мелвин. — Слышали, как она о Чароите говорила?

— Не хочу даже знать, — устало ответил Чароит. — Она ненавидит всех, но умеет вынюхивать выгоду. А мой брат умеет убеждать, как никто другой. О да, я успел достаточно узнать Флорентину. Я надеялся, что больше никогда с ней не увижусь, но после встречи с Меличентой понимал: от судьбы не уйти. Единственное, чего я не ожидал, так это того, что наша встреча произойдет так скоро. Я думал, наши с Меличентой чувства успеют окрепнуть, что у нас есть время, чтобы все обсудить… Луны не пожелали быть к нам благосклонными.

— Ни одно существо не способно понять замысел лун, — постарался утешить его Афлек. — Даже Агилар не мог разгадать затеи судьбы.

— Только не говори, что сдался! — возмутилась Гахара. — Неужели ты ничего не можешь сделать?

— Ничего, если не хочу разрушить жизнь Меличенты, — горько отозвался Чароит. — Флорентина — мать моей любимой девушки, и что бы я ни сделал, это так или иначе разобьет Меличенте сердце.

— Но если ни мы, ни ты, ни даже Дерк не способны остановить уход Меличенты, — взволнованно проговорила Джуди, — то кто может?

— Только она сама. Но и этот путь будет болезненным. Меличента должна сделать выбор: мы или семья, — ответил Лонси. — Увы, Флорентина не даст ей среднего арифметического. Единственное, что она может сделать — это самой противостоять матери, пойти ей наперекор. Вот только станет ли она это делать?

Избранные замолкли, в задумчивости разглядывая зеркальную гладь Льдистого Озера. Наконец Чароит спросил:

— Как думаете, этот Андрис… Она любит его? Хотя бы немного?

— Она даже на него не посмотрела ни разу, так что к черту он ей сдался, — заверила дракона Джуди. — Она любит тебя, Чароит, и не нужен ей никакой Андрис со всеми его Лесными Землями, будь он хоть сто раз принц.

— И это плохо, — вздохнул Чароит. — Я хочу, чтобы она была счастлива. А если ей придется выйти замуж за того, кого она не любит, она никогда не сможет стать счастливой.

— Поступи, как дракон, — предложила Гахара. — Укради ее, и дело с концом. Спрячешься в пещере, а всех назойливых рыцарей-спасителей будешь спроваживать шквальным огнем. Чем не выход?

— Она полюбила во мне человека, а не дракона, — возразил Чароит. — И потом, если я не дам ей выбора и лишу семьи, какой бы она ни была, думаете, она простит мне это?