Миланский вокзал - Якопо Де Микелис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какого хрена, – пробормотал он, хватая пакет и яростно разрывая целлофан.
– Настал твой час, Меццанотте! – раздался позади него зычный голос, заставивший его вздрогнуть.
Он резко обернулся, поднеся руку к кобуре, и увидел, как в комнату ворвалась фигура, закрытая белой простыней с двумя отверстиями для глаз. Наблюдая за тем, как она, спотыкаясь, идет вперед, он начал понимать, что происходит.
Поэтому не было ничего удивительного, когда Мануэль Карбоне снял с себя простыню, смеясь как сумасшедший. Рикардо опустил глаза на конверт, который все еще держал в руке. Из разорванного целлофана торчала плюшевая кошка.
– Вот ты и попался, Меццанотте, – злорадно завопил Карбоне. – Черт, ну и лицо у тебя! Ты бы себя видел…
И он снова громко рассмеялся, вторя небольшой группе офицеров, которые тем временем собрались позади него.
К сожалению, Рикардо не мог дать ему в морду – но удержаться от того, чтобы вцепиться Карбоне в горло, помогла лишь мысль о том, что он только что трахнул его женщину.
* * *
19:02. Оставался час, а может и меньше, а Соня все не открывала. Лаура уже несколько минут стучала в комнату 208, но за дверью царила мертвая тишина. При этом из комнаты на противоположной стороне коридора, покрытого тем же ужасным ковром, что и холл, доносились звуки бурной ссоры: хлопанье дверей, треск мебели, поток злости и обиды, давящий на колеблющиеся стенки ее стеклянного колокола. Состояние крайнего возбуждения, в котором находилась Лаура, мешало ей сосредоточиться на ментальном барьере, но она должна была держаться, потому что если позволит себе переполниться чужими эмоциями, то и без того ничтожные шансы на успех ее безрассудной спасательной операции будут сведены к нулю.
– Соня! Соня, ты меня слышишь? Открой, пожалуйста, – закричала Лаура, стуча ладонью по потрескавшемуся дереву. Что, если у нее случился обморок или передозировка? Может, нужно вызвать «скорую помощь»?
В этот момент дверь приоткрылась. Страшно худая, растрепанная, с темными кругами под глазами, Соня появилась на пороге в одних трусиках и майке.
– Лаура, но… что ты здесь делаешь? – промямлила она, ошарашенно глядя на нее.
– Это ты что все еще здесь делаешь? – раздраженно спросила Лаура. – Времени мало, скоро вернется Артан. У тебя поезд, помнишь?
Потом она заметила, что Соня изо всех сил старается держать веки поднятыми и еле стоит на ногах. Девушка все еще находилась под действием героина, которое, как помнила Лаура, включало в себя сонливость, апатию, притупление рефлексов и умственных функций, измененное восприятие времени, отрыв от реальности. Так что все ее усилия были потрачены впустую.
Лаура вошла и осмотрелась. Комната была в полном беспорядке. На полу лежал большой походный рюкзак, повсюду разбросана одежда: на полу, на незаправленной кровати, на столе и стульях, в большом шкафу с распахнутыми дверцами. Соня явно пыталась собрать вещи, хотя и безуспешно.
Лаура схватил девушку за руку и, поддерживая ее, потащила в ванную. Там усадила ее на поддон душевой кабины и открыла кран с холодной водой.
– Будь здесь, хорошо? Я сейчас вернусь, – сказала она и выбежала из комнаты. Добежав до вестибюля, подошла к кофейному автомату, избегая взгляда швейцара, поискала в своей наплечной сумке кошелек, достала горсть монет и взяла три эспрессо, которые слила в один пластиковый стаканчик, наполнив его до краев. Потом вернулась к Соне.
Та дрожала как осиновый лист, стоя под ледяной струей. Лаура выключила воду, завернула девушку в полотенце и помогла выбраться из душа. Усадив ее на унитаз, протянула ей дымящийся стакан.
– А теперь пей. Давай, до самого конца.
Соня слабо запротествовала, но все равно выпила все до последней капли.
– Теперь лучше?
Девушка кивнула. Она выглядела жалкой, взъерошенной и испуганной, как птица, выпавшая из гнезда во время грозы, но, похоже, постепенно приходила в себя. Достаточно, по крайней мере, чтобы осознать ситуацию. Если б она не уехала в реабилитационный центр тем же вечером, ничто не избавило бы ее от встречи, организованной Артаном на следующий день. Если только она не осуществит свое намерение покончить с собой…
Лаура посмотрела на часы. 19:21.
– Сейчас семь двадцать одна. К восьми часам ты уже должна быть в поезде, если мы не хотим, чтобы Артан тебя поймал. Сможем ли мы собрать твои вещи и выбраться отсюда через четверть часа?
Соня снова кивнула, на этот раз более энергично. Быстро, насколько позволяло ее все еще онемевшее тело и не до конца проснувшийся разум, она оделась и начала бросать свои вещи в рюкзак; ей помогала Лаура, которая снова начала надеяться на лучшее.
Но это длилось недолго. Звуки за дверью заставили девушек обменяться взглядами, полными удивления и страха. Артан… Почему он вернулся так рано? Еще ведь нет и половины восьмого…
Первой отреагировала Соня. Она затолкала рюкзак под кровать, схватила ошалевшую Лауру за плечи и практически забросила ее в шкаф. Затем закрыла дверцы, прислонившись к ним спиной, – как раз когда Артан вошел в комнату.
Ослепшая от темноты, между рядами висящей на вешалках одежды, с колотящимся в груди сердцем, Лаура зажала рот рукой, чтобы не проронить ни слова. Ее спина вспотела, в горле пересохло, и она была в полной панике.
– Привет, всё в порядке? – услышала она Соню за деревянными панелями. В ее непринужденной манере говорить было что-то натянутое, Лаура это почувствовала. А он тоже это заметил?
– Всё как по маслу, – отвечал грубый мужской голос. – А ты чем тут занималась, пока меня не было?
– Я? Ничем. Просто ждала тебя.
Теперь нервозность в голосе Сони была явно ощутима. Такое нельзя было не почувствовать.
Несколько секунд Лаура слышала только шум шагов Артана, двигающегося по комнате. Затем:
– Я оставил тут пакетик. Ты не брала?
Показалось ли это Лауре или в его тоне был оттенок подозрительности?
– Да, брала. А что?
Внутри шкафа было очень пыльно. Лаура еле успела сдержать чих, наморщив нос.
– Попробовала уже? Хренотень сильная, что надо…
– Это точно. Смотри, я все еще кошу слегка… – Пауза. Долго, слишком долго…
– Никто, часом, не приходил, пока
