Рассмешить богов - Оксана Панкеева

— Да не наплевать ли господину Флавиусу на мои тапки, — на весь дворец заорала Ольга, — когда там террористы короля взорвали! Тапки мои ему не нравятся! На свою мантию посмотри!

Нет, она не собиралась нарочно всех пугать, и вообще, Ольга совсем не то хотела сказать… И даже не предполагала, что от ее вопля во дворце начнется паника… но… так получилось…

Телепортист мигом стал серьезным, как покойник, и взялся за работу, не произнеся более ни слова.

А в это время по коридору первого этажа проходил плотник, который как раз возвращался в свою мастерскую на задний двор с кухни, где только что отобедал в обществе доброжелательной кухарки. Остановился плотник, прислушался и сам себе задумчиво сказал:

— Ишь ты… Дык… опять работа, однако…

После чего добрался до мастерской, поднял пинками дрыхнущих подмастерьев и, не дожидаясь указаний, приступил к изготовлению нового гроба для его величества. На вопрос же самого ленивого из подручных, точно ли его величество преставиться изволили и не поторопился ли мастер со своим гробом, степенно ответил:

— Тут, значица, как получается… Ежели его величество… того… то аккурат к случаю изделие будет. А ежели… не того… дык его величество обрадоваться изволит. Я уж заметил, он завсегда радуется. В прошлый-то раз цельный золотой пожаловал…

Вечер получился тихий и грустный, скорей всего потому, что к вечеру ни у кого не оставалось сил ни на что громкое. Даже у скандального Кантора. Даже у неутомимого короля, который всю энергию, оставшуюся после осмотра места преступления, израсходовал на проклятия в адрес неизвестного злодея. Ведь как ни крути, а таинственный злоумышленник все-таки перехитрил и обставил его величество, от чего Шеллар до сих пор скрежетал зубами. Время от времени он даже грозился негодяя изловить и что-нибудь этакое ужасное с ним сделать. Высказывать свои угрозы король начал сразу же, как только его сняли с башни, а едва он убедился, что Толик жив, как тут же попытался высказать своему спасителю все, что думал о его методах обращения с королями. К превеликому сожалению его величества, Толик остался глух к перлам королевского красноречия. Просто потому, что он оглох в прямом смысле этого слова. Тот удивительный факт, что оливковый оболтус вообще остался жив, был воспринят всеми как истинное чудо, которое этот неисправимый скептик тут же поторопился развенчать. Как только его привели во вменяемое состояние путем обычного обезболивающего заклинания, Толик с некоторым трудом все же поднялся на ноги и сообщил всем, что «эльфы — живучие, сволочи, а вот от вашего короля одни уши остались бы». После чего кратенько ответил на восемнадцать вопросов его величества, попрощался со всеми и самостоятельно телепортировался за медицинской помощью к своим эльфийским родственникам.

Короля все-таки пришлось немного полечить после Толиковых художеств, и это обстоятельство подействовало на королевское красноречие с особой силой. Похоже, его величество так и не оценил самоотверженности спасителя, но зато полностью прочувствовал свою беспомощность перед эльфийской магией. Попутно досталось всем, кто попался разгневанному королю под руку — Элмару за истерику в приемной и разбитую дверь, Ольге за учиненную панику, Кантору за непочтительность, Жаку за то, что приперся сюда в обмороки падать, когда ему велено было дома сидеть, и так далее. Как уже упоминалось ранее, его величество был страшен в гневе, и тот, кто доселе этого не знал, имел возможность убедиться. Ольга испугалась так, что забилась в свою комнату и не показывалась до вечера. Кантор огрызнулся за себя и за Ольгу, хлопнул дверью и пошел бить морду дежурному телепортисту, так как именно этот невоспитанный засранец, по его мнению, и был причиной паники, поскольку он, и только он, спровоцировал Ольгу на крик и скандал. Элмар благоразумно смылся домой, прихватив с собой Азиль. Жак обиделся и сказал, что если он его величеству не нужен, то он пошел домой, а ежели его величество еще раз на своего верного шута вот так закричит, то он может еще раз в обморок упасть. Затем мэтр Истран, которому наскучило пассивное наблюдение за королевским гневом, заявил, что его величеству вообще следует лечь в постель и лежать как минимум неделю, поскольку его поведение очень напоминает последствия тяжелого стресса, а в таких случаях необходимо тщательное медицинское обследование и длительная психологическая реабилитация. Столкнувшись с перспективой лежать в постели целую неделю, король тут же укротил свои гнев и переключился на исключительно конструктивную деятельность.

Трудовой энтузиазм Шеллара III давно никого не удивлял, но сегодня даже Флавиус утомился ждать, когда же его величество изволит наконец устать и понять, что его бедные подданные тоже устали. До самого вечера группа экспертов под личным руководством его величества собирала по кабинету и изучала каждый кусочек потерпевшего. Учитывая, что кусочков было очень много и что разлетелись они по всему кабинету, включая потолок, труд это был поистине титанический, но он все же оказался не напрасным. Во всяком случае, некие особые кусочки король лично отобрал при помощи пинцета и спрятал в отдельный ящичек. Кусочки же более крупные, включая голову с прилежащими частями, он приказал сложить отдельно, втайне надеясь, что мэтресса Морриган сумеет хоть что-то выжать из столь скудного материала.

По окончании осмотра места преступления, который длился часов шесть, его величество внял совету своего придворного мага и посмотрелся в зеркало. Затем, к ужасу наставника, вытер руки о камзол и согласился, что, пожалуй, стоит принять ванну и переодеться, чтобы не портить королеве аппетит за ужином. А потом вспомнил, что сегодня, будучи в гневе, многих обидел и перепугал, поэтому решил пригласить всех к ужину, чтобы извиниться.

Итак, ужин получился тихий и грустный, как уже упоминалось ранее. Все устали, перенервничали, и никому особенно не хотелось говорить о происшедшем, за исключением короля. Несмотря на то, что досталось сегодня всем, его величество, похоже, мало волновали нервные потрясения его близких, травмы Толика и собственный неприятный опыт. Гораздо больше короля интересовали вечные вопросы — кто, каким образом — и десятка два разнообразных «почему». Задавать эти вопросы он начал, едва усевшись за стол и занеся вилку над куриными филейчиками в кляре. Стоит ли уточнять, что с первым же вопросом вилка зависла и с места больше не сдвинулась, даже когда его величество на свои вопросы отвечал.

— Итак, — подвел итог уходящего дня печальный король, — как ни прискорбно признавать, меня обули как мальчика. И что обиднее всего, я сам в этом виноват. Моя самоуверенность и скверная привычка не ошибаться. Ведь можно же было предположить, что если беднягу Ганзи, владеющего таким объемом интересной для нас информации, посылают прямо ко мне в пасть, ничуть не беспокоясь о том, что я могу из него эту информацию выудить, то это не потому, что его босс глуп, а потому, что он принял необходимые меры.