Любовь с ароматом чая - Джанет Маклеод

Уэсли хохотнул.

— Вы решили, что я за вами шпионю?

— А разве нет?

— Не больше вашего, когда вы только собирались открыть свою чайную, — проворчал он. — Я полагаю, что именно с этой целью вы посещали мои новые чайные со своей симпатичной подругой миссис Гарвен, так ее, кажется, зовут?

Глаза Кларри округлились от удивления.

— Я вас ни разу там не видела.

— Да, — согласился Уэсли, самодовольно улыбаясь. — От моего внимания мало что ускользает.

Видя неловкость, которую она испытывает, он поспешил добавить:

— Не могли бы вы присесть рядом со мной на минуту? Я хочу кое-что у вас спросить.

Кларри неохотно отодвинула стул с противоположной стороны столика и села на край, сцепив руки на коленях, чтобы унять дрожь.

— Я много слышал об этой чайной, — сказал Уэсли, понизив голос. — И впечатлен тем, чего вы достигли. Это весьма любопытный социальный эксперимент.

— Это не эксперимент, — возразила Кларри, — а, скорее, необходимость. Я увидела потребность в подобном заведении, когда мы с Олив только приехали в Англию.

Она не знала, следует ли посвящать его в подробности своего прошлого, но затем решила, что это уже не имеет значения, поскольку теперь она жена Герберта и занимает определенное положение в обществе.

— Мы жили при пивной в двух кварталах отсюда, прислуживали, подавая пиво и виски посетителям, пока они не падали под стол, напившись допьяна. Когда они начинали лупить друг друга в пятницу вечером, мы старались не попадать под горячую руку. Все это было очень страшно. Небо и земля по сравнению с благородным обществом в Шиллонге.

— Продолжайте, — угрюмо сказал Уэсли.

— Мне известно, как алкоголь разрушает жизнь человека, как отравляет его ум и тело. Но еще хуже то, что выпадает на долю женщин. Такие женщины, как Лекси, приходили в паб, чтобы согреться и отвлечься на двадцать минут от изматывающей работы в прачечной. На женщин, подобных ей, смотрели как на неприкасаемых. Мои родственники презирали их, а мою подругу Мэгги пьяный муж постоянно избивал за то, что она пьет. Так жить невозможно. Такие женщины, как они, заслуживают лучшей участи.

Кларри кивнула в сторону стойки.

— Посмотрите на Лекси сейчас. Теперь она не прикасается к спиртному, у нее нет на это времени, — улыбнулась Кларри. — Да ей это больше и не нужно. Она обрела уважение к себе. Никто не посмеет прийти сюда и грубо о ней отозваться — иначе его в два счета выставят за дверь.

Она продолжила, глядя Уэсли прямо в глаза:

— Из-за шумихи вокруг суфражисток и им подобных вам может показаться, будто эта чайная — рассадник революционных идей. Пожалуй, так оно и есть. Главная идея заключается в том, что она открыта для женщин вроде Айны и Лекси. Это небольшой кусочек рая для них. Некоторым из нас посчастливилось прикоснуться к раю еще при жизни. Для меня это было Белгури. Пусть и на их долю выпадет немного счастья.

Уэсли смотрел на Кларри таким странным взглядом, что она начала сомневаться в том, не совершила ли она глупость, высказав ему все это. Зачем она это сделала? Он может извратить ее слова о революции и рае таким образом, чтобы обвинить ее в политическом бунтарстве и уничтожить ее бизнес.

Он наклонился над столом, пристально глядя ей в глаза.

— Почему бы вам не развить эту идею дальше и не открыть подобные утопические заведения в других рабочих районах? Вы доказали жизнеспособность этой бизнес-модели.

Кларри почувствовала раздражение.

— Это не бизнес-модель. Речь идет о настоящих, живых людях. Все это работает, потому что мы знаем их, а они знают нас. Я ничего не могу сказать о других районах.

— Но вы получаете прибыль, не так ли? — продолжал Уэсли воодушевленно. — И ваша чайная пользуется огромной популярностью. По каким бы мотивам вы ни начали это предприятие, оно оказалось весьма успешным. Вам следует извлечь выгоду из этой идеи и открыть чайные в других районах города. Или вы не хотите, чтобы бедняки из других районов прикоснулись к вашему раю?

Кларри не могла понять, то ли он действительно проникся ее идеей, то ли просто хочет использовать ее для получения прибыли.

— У меня нет ни желания, ни средств на то, чтобы расширяться. Все мое время и силы отнимает это заведение. Я вложила в него свой ум и сердце и хочу оставаться здесь и дальше.

Уэсли нетерпеливо посмотрел на нее.

— Я мог бы профинансировать расширение.

— Вы?! — ахнула Кларри.

— Да, — сказал он, и его глаза засияли. — Давайте вести дела вместе, Кларри!

У нее екнуло сердце от такого неожиданного предложения.

— Нет, — ответила Кларри не раздумывая. — Конечно же нет.

— Почему?

На секунду она растерялась, не зная, что сказать. Разве она не думала о таком варианте, когда Герберт не хотел рассматривать ее намерения всерьез?

— Мы несовместимы, — наконец произнесла она.

— Я знаю о вашей неприязни ко мне, миссис Сток, — проговорил Уэсли сухо. — Я всего лишь предлагаю вам коммерческое сотрудничество.

Кларри вспыхнула.

— Это я понимаю. Но наши взгляды на бизнес расходятся. Меня удовлетворяет нынешнее положение вещей, до тех пор пока дело себя окупает. Люди для меня значат больше, чем прибыль.

— Но это наивно, — возразил Уэсли. — Чем выше прибыль, тем больше вы сможете платить своим наемным работникам.

— Ваши наемные работники получают не больше, чем мой персонал, несмотря на вашу высокую прибыль, — парировала Кларри. — Но я не сомневаюсь, что карманы ваших родственников и пайщиков трещат от дивидендов.

Уэсли покраснел — она задела его за живое.

— Чайные Робсонов, скорее всего, выдержат экономический спад благодаря такому финансовому тылу. А ваша — нет. И с чем останется ваш любимый персонал, когда разразится очередной кризис?

— Я тронута тем, что вы пришли сюда, чтобы проявить заботу о будущем моего бизнеса, — ответила Кларри язвительно.

— Я дам вам возможность объединиться с «Имперскими чайными», — сказал Уэсли раздраженно. — Вдвоем мы могли бы охватить весь северо-восток города. Вы сможете разбогатеть и больше не будете зависеть от милости вашего супруга.

— И стану зависеть от вашей милости? Кого-то такое предложение, возможно, и соблазнило бы, но я не желаю оказаться в распоряжении пайщиков Робсонов. Здесь я могу вести дела так, как считаю нужным, и сдавать зал для собраний тому, кому захочу.

— Здесь ничего не изменится, — настаивал Уэсли. — Пайщикам до таких вещей нет никакого дела.

— Тогда почему я оказалась единственной хозяйкой, которая сдала свое заведение Союзу женщин в ночь протеста против переписи населения? — прямо спросила Кларри. — Вы не осмелились этого сделать.