Сумеречный дозор - Сергей Лукьяненко

— Не знаю, какого именно. Что все люди обретут способности Иных. Что все Иные вновь станут людьми. Что однажды, все-таки, деление пройдет не по признаку «человек или Иной», а по признаку «хороший или плохой», — Гесер мягко улыбнулся. — Совершенно не представляю, как такое может произойти и произойдет ли когда-либо. Но если это все-таки случится… я предпочту быть на стороне Ночного Дозора. А не в Инквизиции — могучей, умной, правильной, всемогущей Инквизиции.

— Может быть, того же ждет и Завулон? — спросил я.

Гесер кивнул:

— Может быть. Не знаю. Но лучше знакомый старый враг, чем молодой непредсказуемый отморозок. Считай меня консерватором, но я предпочитаю рапиры и Завулона, чем бейсбольную биту и прогрессивного Темного мага.

— А что вы посоветуете мне?

Гесер развел руками:

— Посоветую? Самому принять решение. Ты можешь уйти и жить обычной жизнью. Ты можешь пойти в Инквизицию… я не стану возражать. И ты можешь остаться в Ночном Дозоре.

— И ждать?

— И ждать. Хранить в себе то, человеческое, что еще осталось. Не упасть в экстаз и умиление, навязывая людям ненужный им Свет. Не свалиться в цинизм и презрение, возомнив себя чистым и совершенным. А самое трудное — не разочароваться, не разувериться, не стать равнодушным.

— Невелик выбор… — сказал я.

— Ха! — Гесер улыбнулся. — Радуйся, что он вообще существует.

За окнами мелькали окраины Саратова. Поезд сбавлял ход.

Я сидел в пустом купе и смотрел на крутящуюся стрелку.

Костя продолжал следовать за нами.

Чего он ждет?

В наушниках звучал голос Арбенина:

От обмана до обманаС неба льётся только манна.От сиесты до сиестыКормят только манифесты.Кто-то убыл, кто-то выбыл,Я всего лишь сделал выбор.И я чувствую спиною:Мы — другие, мы — иное.

Я покачал головой. Мы — Иные. Но даже если не станет нас — люди все равно разделятся на людей и Иных. Чем бы эти Иные не отличались.

Люди не могут без Иных. Помести на необитаемый остров двоих — будет тебе человек и Иной. А отличие в том., что Иной всегда тяготится своей инаковости. Людям проще. Они не комплексуют. Они знают, что они люди — и такими должны быть. И все обязаны быть такими. Все и всегда.

Мы стоим посередине.Мы горим костром на яьдинеИ пытаемся согреться.Маскируя целью средства.Догораем до душиВ созерцающей глуши.

Дверь открылась, в купе вошел Гесер. Я стянул наушники.

— Смотри, — Гесер положил на стол «палм». На экране ползла по карте точка — наш поезд. Гесер мимолетно глянул на компас, кивнул — и уверенно прочертил стилом на экране жирную линию.

— Что это? — спросил я, глядя на прямоугольник, в который упиралась траектория движения Кости. И сам же ответил: — Аэропорт?

— Именно. Не ждет он никаких переговоров, — Гесер ухмыльнулся. — Рвет по кратчайшей к аэродрому.

— Это военный?

— Нет, гражданский. Какая разница? Шаблоны знаний по пилотажу у него есть.

Я кивнул. Все оперативники имеют «про запас» наборы полезных навыков — управление автомобилем, самолетом, вертолетом, первая медицинская помощь, рукопашный бой… Конечно, шаблоны не дают полноценный навыков, опытный водитель обгонит Иного с шаблоном водителя, хороший врач оперирует несравнимо лучше. Но поднять в воздух любое транспортное средство Костя сможет.

— Это даже хорошо, — сказал я. — Поднимем истребители и…

— А если пассажиры? — резко спросил Завулон.

— Все лучше, чем поезд, — тихо сказал я. — Меньше жертв.

И что-то во мне болезненно сжалось в этот миг. Я впервые взвесил на невидимых весах целесообразности человеческие жертвы — и счел одну чашу легче другой.

— Не поможет… — сказал Гесер. И добавил: — К счастью. Что ему разрушенный самолет? Обернется летучей мышью и спустится.

За окном показался перрон. Тепловоз загудел, приближаясь к вокзалу.

— Ядерные зенитные ракеты, — упрямо сказал я. Гесер посмотрел на меня с удивлением. Сказал:

— Да ты что? Какие ядерные заряды… давно сняты с вооружения. Разве что вокруг Москвы пояс ПРО… Но он не на Москву пойдет.

— А куда? — насторожился я.

— Откуда мне знать? Твоя задача, чтобы он никуда не ушел, — отрезал Гесер. — Так! Он остановился!

Я посмотрел на компас. Расстояние между нами и Костей начало увеличиваться. Летел он, подобно летучей мыши, или бежал, словно Серый Волк из сказки — но теперь Костя остановился.

Вот только интересно, что Гесер даже не смотрел на «компас».

— Аэропорт, — с удовлетворением сказал Гесер. — Все, разговоры кончились. Иди. Реквизируй кого-нибудь с хорошей машиной — и дуй в аэропорт.

— А… — начал я.

— Никаких артефактов, почует, — спокойно возразил Гесер. — И никаких спутников. Он всех нас сейчас чувствует, понимаешь? Bees! Двигай!

Зашипели тормозные колодки, поезд остановился. Я еще на миг остановился в дверях — и услышал:

— Да, именно «серый молебен». Не надо усложнять. Мы тебя так накачаем, что его по летному полю киселем размажет.

Все. Похоже, шеф на таком взводе, что разговаривать с ним уже не нужно — он слышит мои мысли, прежде чем они оформятся из в слова.

В коридоре я прошел мимо Завулона — и невольно дернулся, когда тот одобрительно похлопал меня по спине.

Завулон не обиделся. Сказал:

— Удачи, Антон! Мы надеемся на тебя!

Пассажиры смирно сидели по купе. Только начальник поезда, что-то говорящий в микрофон, проводил меня стеклянным взглядом.

Я сам открыл дверь в тамбуре, спустил подножку и спрыгнул на перрон. Как-то все быстро. Слишком быстро…

А на вокзале была обычная толкотня. Шумная компания, вывалившаяся из соседнего вагона, громогласно вопрошала: «где тут бабушки с ней, родимой?» «Бабушки» — в возрасте от двадцати до семидесяти, уже спешили на зов. Будет сейчас и водочка, и пивко, и окорочки жареные, и пирожки с подозрительной начинкой.

— Антон!

Я повернулся. Рядом стоял Лас с перекинутой через плечо сумкой. Изо рта у него торчала незажженная сигарета, вид был благостный и умиротворенный.

— Тоже выходишь? — спросил Лас. — Может тебя куда подкинуть? Меня машина ждет.

— Хорошая машина? — уточнил я.

— Вроде «Фольксваген», — Лас поморщился. — Годится? Или ты только на «Кадиллак» согласен?

Я обернулся, посмотрел на окна штабного вагона. Гесер, Завулон и Эдгар смотрели на меня.

— Годится, — мрачно сказал я. — Ну… извини. И впрямь очень спешу, машина нужна. Обращаю тебя…

— Так пошли, чего стоять, если спешишь? — спросил Лас, оборвав стандартную формулу вербовки волонтера.

И так ловко ввинтился в толпу, что мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.