Новый мир. № 12, 2002 - Журнал «Новый мир»

Составитель Андрей Василевский (www.avas.da.ru).

«Вопросы истории», «Вопросы литературы», «Вопросы философии»,

«Дружба народов», «Звезда», «Знамя», «Наше наследие», «Октябрь»

Виктор Астафьев. Без выходных. Из писем Валентину Курбатову. — «Дружба народов», 2002, № 8.

«<…> вытаскивал людей из петель; видел на Житомирском шоссе наших солдат, разъезженных в жидкой грязи до того, что они были не толще фанеры, а головы так расплющены, что величиной с банный таз сделались, — большего надругательства человека над человеком мне видеть не доводилось. Отступали из Житомира, проехались по людям наши машины и танки, затем наступающая немецкая техника, наступая в январе, мы еще раз проехались машинами и танками по этим густо насоренным трупам. А что стоит посещение морга, где лежал задушенный руками женщины (!) поэт Рубцов (я был в морге первым, ребята, естественно, побаивались, а мне уж, как фронтовику, вроде и все равно…). Привычен!» (1976).

«Ахти, ахти, бес-от так вокруг и вертится! Так и тянет к легкой жизни, к воровству, плутовству и духовным прегрешениям. А ты вон подвигов требуешь! И тоже духовных. Может, плюнуть на тебя и поддаться бесу?! Ахти, ахти, а тут лето, ягоды поспели, грибы наросли, рыба клюеть… бабы ходют кругом, жопами вертють! Ведь зачем-то они имя вертють же?! Как ты думаешь, зачем?» (1982).

«<…> одиночество никакое меня не мучает, даже, наоборот, радуюсь, когда удается побыть с самим собой. От народа и рад бы оторваться, да передохнуть не удается. А народ становится все хуже и подлей, особенно наш полусельский, полугородской — межедомок ему имя» (1994).

«<…> и Курицын, и оппоненты евоные как бы и не замечают, что литература от литературы приняла массовый характер и давно уже несет в своем интеллектуальном потоке красивые фонарики с негасимой свечкой, обертки от конфеток, меж которых для разнообразия вертится в мелкой стремнине несколько материализованных щепок, оставшихся от строившегося социализма, и куча засохшего, натурального говна. <…> начинается самопоедание, разжижение крови, обесточивание мысли, обессиливание слова и смерть, которую жизнерадостные критики в силу своей беспечной, святой молодости, конечно же, не чуют и не понимают, да и не надо им этого понимать, как нам, молоденьким солдатикам-зубоскалам, на фронте не дано было понять, что его, солдатика, тоже могут умертвить».

См. также переписку Виктора Астафьева и псковского критика Валентина Курбатова: «Огонек», 2002, № 32, август. Полностью переписка выйдет в Иркутске в издательстве «Издатель Сапронов» (том самом, где вышел последний сборник писателя «Пролетный гусь»).

Дмитрий Бобышев. Я здесь. — «Октябрь», 2002, № 7.

Фрагменты книги «Человекотекст». Здесь о Давиде Даре, Геннадии Шмакове, Евгении Рейне, Белле Ахмадулиной.

«Наш приход (визит вместе с Рейном к Ахмадулиной во времена ее жизни с Евтушенко, начала ее славы. — П. К.) был данью признания именно ей, и хорошо, что она оказалась одна: мы смогли это высказать. И мы застали ее, может быть, в последние „пять минут“ ее литературной жизни, когда она еще была для нас „своей“ — такой же, как мы. „Они“, то есть официальная, организованная и в сущности своей сервильная, а стало быть, бездарная литература, старались загнать нас в самодеятельность, помещая куда-то в один ряд с выпиливанием лобзиком и уроками игры на баяне. Мы возмущенно сопротивлялись, и Ахмадулина, казалось, была с нами, а Евтушенко, хоть и двусмысленно и с оговорками на талант и прогрессивность, все-таки с „ними“. Но эта граница иронически исчезала где-то там, в комканой пестроте одеял и подушек супружеской комнаты».

Начало см.: «Октябрь», 2001, № 4.

Константин Ваншенкин. В мое время. Из записей. — «Знамя», 2002, № 8.

Запись называется «Поэма без героя»:

«В течение ряда лет регулярное занятие Ахматовой, ее изощренный, уплотненный пасьянс». Всё. Действительно, чем еще на старости заниматься, когда годы идут? В течение ряда лет.

Владимир Гандельсман. Новые стихи. — «Октябрь», 2002, № 8.

Первое стихотворение называется «Развивая Бродского»: «Не надо обо мне. Не надо ни о ком. / Просили ведь тебя. Увы. Все суесловишь. / Есть блюдце в уголке с прокисшим молоком. / Молчи себе, лакай, когда мышей не ловишь». Ну и так далее: «ах, памятник вот-вот откроют грызуну словарного запаса» и «льни к посмертной славе» и прочее в том же духе. Несведущих отсылаем к стихотворению Бродского «Письмо в оазис», к соответствующему мемуарному эссе Александра Кушнера и разно(одно) образным воспоминателям.

…Вот и одаренный поэт Гандельсман — вслед за владимирами соловьевыми и викторами топоровыми — пришел забить свой гвоздь. Он, очевидно, думает, что развивает Бродского, а развивает-то, как я вижу, к сожалению, лишь себя, безгрешного. Даже злоба (пардон, праведный гнев) его не спасает в этом тщательно зарифмованном фельетоне. Как жаль, как же за вас стыдно. Цитату из Пушкина, про кормилицу и зубки, я приводить не буду, ни к чему.

К. И. Глобачев. Правда о русской революции. Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения. — «Вопросы истории», 2002, № 7, 8.

«Протопопов, как я уже говорил, в управлении министерством ничего не понимал, но очень был горд тем, что выбор для замещения такого ответственного поста в России пал на него; это льстило его самолюбию. Не менее его радовало и то, что, будучи министром внутренних дел, он в то же время был главноначальствующим над Отдельным корпусом жандармов; он даже поспешил сшить себе жандармскую форму. Смешно было видеть действительного статского советника Протопопова в шпорах, генеральских чакчирях, в офицерском пальто с красной подкладкой и гражданскими погонами. Появление его в этой форме в Государственной думе вызвало общие насмешки, после чего он носил эту форму только дома».

Кстати, очень интересно и, как кажется, достоверно описан «распутинский сюжет»: от вознесения до убийства.

О. В. Головникова, Н. С. Тархова. «И все-таки я буду историком!» О новых следственных материалах по делу Льва Гумилева и студентов ЛГУ в 1938 году, найденных в российском государственном военном архиве. — «Звезда», 2002, № 8.

На мой взгляд, это стержень номера. Впервые представлены оба письма Ахматовой Сталину — и 1935, и 1939 года. О втором письме Ахматова никогда никому не говорила. Описание (по документам и воспоминаниям) поведения властей в отношении поэта — все тот же дьявольский спектакль, прихотливый и предсказуемый одновременно.

Денис Гуцко. Апсны букет. Вкус войны. — «Знамя», 2002, № 8.

Грузинско-абхазский конфликт. Кровь, пот, слезы, безумие.

«Вот — потрогайте эту чужую войну».

Владимир Дегоев. Трагедия как диагноз. — «Дружба народов», 2002, № 8.

«России следует помочь Соединенным Штатам ужать пространство их господства (ну не мило ли? — П. К.) с минимальным ущербом для всеобщей безопасности. А это значит — соблюдать крайнюю осмотрительность, избегая резких и угловатых движений. Стоит приложить усилия к тому, чтобы ослабление американского могущества и восстановление российского стали сообщающимися сосудами, чтобы на просторах бывшего Советского Союза и за его границами не образовался вакуум влияния с перспективой заполнения его деструктивными и безответственными силами. Оправившаяся от потрясений, стабильная, предсказуемая демократическая Россия выгодна всем вменяемым государствам на Западе и Востоке. Без ее деятельного участия немыслимо построение устойчивого миропорядка. Но стать вровень с такой грандиозной задачей предстоит ей самой. Сделать это за Россию никто не в состоянии».

Арнольд Каштанов. Миф об эгоизме. — «Дружба народов», 2002, № 8.

«Душа человека, которую мистики полагают божественным подарком, легко определяется в психофизическом и даже биохимическом плане. Ее можно выразить и химической формулой: это и есть немотивированная тревога человека, которая „приводит организм как целое в состояние беспокойства“. По ее приказу собирают, ищут, хранят, улучшают то, что есть, и воображают то, чего нет. Сочиняют стихи и музыку. <…> Материальное — аккумуляция духовного. И в этом смысле все материальные блага являются частью нашей души. Я испытываю неловкость, относя накопительство и стяжательство к проявлениям духовности, в то время как их называют проявлениями бездуховности, но это неудобство лишь семантическое, связанное с определением понятия. У моего определения души одно лишь преимущество: оно может быть выражено химической формулой».

Так и вижу новую главу в школьном учебнике по химии.

Л. Коган. «И внял я неба содроганье…» О философии пушкинского «Пророка». — «Вопросы литературы», 2002, № 4, июль — август.

Относительно новая трактовка «диспута между Пушкиным и Филаретом». «Пушкин не менее Филарета чуток к тайнописи Бытия. Однако их представления о жизни существенно различны. У первого — бурная динамика становления, у второго — фатально предустановленный статичный архетип». Много — о противоестественности распространенного в критике «филаретизирования» поэта и «пушкинизирования» митрополита. И об отношении к свободе, естественно.