1759. Год завоевания Британией мирового господства - Фрэнк Маклинн

Команда Питта проводила регулярные совещания в течение весны и лета 1759 г. Хотя Питта, Ньюкасла, Ансона, Лигоньера, Хардвика, Холдернесса и Гренвилла вряд ли можно назвать великолепной семеркой, они стали эффективным военным кабинетом, значительно меньше раздираемым на части фракциями и интригами, чем у их соперников в государственном совете Франции. «Люди Питта» отличались большей целеустремленностью. Это отчасти объясняется тем, что действовали они в условиях конституционной, а не абсолютной монархии. Георг II имел множество недостатков и, безусловно, был менее разумным персонажем по сравнению с Людовиком XV. Но он не правил по букве тайного закона и юстиции. Английский парламент оказался заодно со своим королем, а французский продолжал заниматься конфликтами даже теперь, когда Франция стояла на пороге самого страшного кризиса, невиданного до сих пор.

Военный кабинет Питта проявлял отношение скорее в духе «можно — делаем», чем его французский аналог. Последний слишком часто занимался поисками причин, почему смелые шаги не приносят успехов.

Знаменательно заседание, состоявшееся 8 мая в доме Холдернесса, когда Джон Рассел, четвертый герцог Бедфорд и лорд-лейтенант Ирландии, заключили союз семи государств англов и саксов при отсутствии Лигоньера. Вполне естественно, что на повестке дня стоял важный вопрос об Ирландии. Было известно: французы рассматривают вопрос о высадке в Ирландии и предпринимают меры, чтобы возбудить скрытое, но огромное недовольство. Была получена информация (поскольку британская секретная служба работала эффективно), что Людовик XV даже предлагал Чарльзу Эдуарду Стюарту корону «второго острова Джона Буля». Правда, от нее высокомерно отказались.

Бедфорд подчеркнул: Ирландия находится в жалком положении, численность войск на острове составляет всего 5 000 солдат, и нет возможности отправить им подкрепление. Питт еще раз свел до минимума значение французской угрозы, но согласился: следует предпринять меры, чтобы погасить волнения. Вникая в суть проблем, он доказал, что необходимы решительные действия, нужно назначить верховного военно-морского командующего в водах метрополии. Ведь соединение вторжения направится в Англию, Шотландию или Ирландию обязательно по морю. Только на море его и можно разбить.

Встал большой вопрос: кого назначить таким командующим? Контр-адмирал сэр Чарльз Сондерс был фаворитом Ансона и самым вероятным кандидатом. Но по общепринятому мнению он оказался слишком молод, чтобы руководить эскадрой в Ла-Манше. Адмирал Эдуард Боскавен считался подходящим, но он раздражал Ансона тем, что отказался от старшего военно-морского поста, предложенного ему в экспедиции в Квебек вместе с Вульфом, бесспорно надеясь на то, что его кандидатуру выдвинут для операций в Ла-Манше.

Ансон предложил Боскавену утешительный приз главнокомандующего Королевским Флотом в Средиземноморье и назначил Сондерса на должность в экспедиции в Квебек. Следовательно, если сам Ансон не сможет возглавить флот (почтенный возраст свидетельствовал не в его пользу, хотя он выступал в 1758 г. в роли временно исполняющего подобные обязанности). Самым очевидным претендентом на этот пост становился адмирал сэр Хоук: бестактный и опрометчивый человек, всегда находящийся на первых ролях, не владеющий политическими навыками, с полным отсутствием личного обаяния, сумевший нажить множество врагов. Его поддерживала лишь благосклонность, проявляемая Георгом II.

Полагали, что его занимала только техника искусства мореплавания. Хоук не мог жить без моря. Даже его биограф ничего не говорил о его личной жизни или других, не связанных с морем, интересах. В возрасте пятидесяти четырех лет он сделался героем битвы при Финистерре в 1747 г. Но в Семилетней войне этот адмирал испытал все превратности. В Средиземном море он сменил на посту командующего несчастного адмирала Бинга, принял участие в плохо продуманной атаке на Рошфор в 1757 г., а вскоре после нее не сумел перехватить флот в Бресте.

Самый мрачный час наступил для Хоука в 1758 г. Ансон направил капитана Ричарда Хау (позднее ставшего знаменитым адмиралом) командовать транспортными судами в амфибийной (десантной) атаке на Сен-Мало. Хоук был командующим всего флота. Он каким-то образом взял себе в голову, что атака при совместной операции должна быть выполнена на Рошфор, а Хау прислали для того, чтобы заменить его, так адмирал потерпел поражение в прошлом году. Он импульсивно спустил свой флаг и направил резкое письмо в совета Адмиралтейства, умывая руки. Для Хоука это было делом чести, но у Адмиралтейства нашлись возражения.

Хоука вызвали в следственный совет Адмиралтейства. К этому времени он уже понял свою ошибку и пытался извиниться и смягчить поспешность своих действий. Но ледяной выговор, сделанный ему, вновь продемонстрировал поразительную политическую наивность Хоука. Решение, принятое лордами Адмиралтейства, гласило: «То, что сэр Эдуард Хоук спустил свой флаг без приказа, является грубейшим нарушением дисциплины. Поэтому, несмотря на официальное признание, сделанное в названное время [т. е. извинение Хоука], лорды не считают возможным восстановить его в должности командующего кораблями в Ла-Манше. Но, учитывая его прошлые заслуги, дальнейшего порицания и преследования не будет».

Командование флотом в Ла-Манше принял Ансон, а Хоук ушел в «отпуск по болезни». Адмиралу повезло: его могли бы судить военным трибуналом или просто проигнорировать, на чем карьера закончилась бы.

Безусловно, Ансону было трудно простить Хоука. Но в мае 1759 г. Питт, Ансон и остальные решили: достоинства этого человека в качестве боевого адмирала перевешивают все личные соображения. Поэтому его назначили командующим четырнадцатью военными кораблями в Спитхеде и одиннадцатью судами в Плимуте. Его заместителем стал сэр Чарльз Харди — еще один человек на первых ролях, который до сих пор не мог простить Сондерсу то, что последнего назначили командовать флотом в Квебеке, обойдя Харди.

Среди множества талантливых капитанов, назначенных в подчинение Хоуку, находились Роберт Дафф, Джон Сторр, Август Харви, Роберт Дигби, сэр Питер Дэннис, Август Кеппель, Сэмюэль Баррингтон, Джон Байрон, Джордж Эджкомб, Уиттеронг Тейлор и Ричард Хоу (предполагаемое «возмездие» новому командующему в 1758 г.) Большинство из них сами стали адмиралами.

За назначением Хоука последовала подготовка против вторжения. На следующем заседании военного кабинета, состоявшемся 18 мая, Питт объявил: на острове Уайт создается вооруженный лагерь, на борту кораблей для транспортировки войск в Ирландию и в Шотландию отправлены подкрепления, созвано ополчение. Все это выполнено в срочном порядке. Самым важным стало то, что Хоуку приказали немедленно выйти из Торби и встать перед Брестом.

С тех пор как Шуазель впервые положительно решил вопрос о вторжении на Британские острова, между соперничающими военно-морскими группировками происходили постоянные стычки (обычно в форме один на один). В них французы всегда оказывались вторыми: «Вестал» против «Беллоны» в феврале; «Ирис» и «Эол» против «Миньона», «Саутгемптон» против «Данаи» в марте; «Ахиллес» против «Конт де Сен-Флорентин» в апреле; «Венера» против «Аретузы» в мае…

Воздействие на боевой дух французов увеличилось, когда Хоук, получив инструкции Адмиралтейства блокировать Брест, приступил к плотной и непрерывной осаде порта. В то время как в 1756-58 гг. Королевский Флот вел наблюдение за Брестом с баз на западе Англии, теперь он организовал систему постоянного наблюдения и разведки, работая посменно. Хоук отправил обратно корабли для переоснащения (по шесть судов одновременно), чередуя действия своих крупных судов.

Составленный график выполнялся неточно: корабли, как правило, слишком долго задерживались в Плимуте. Но французы этого не поняли. В связи с тем, что раньше боевые корабли противника не могли без боя подходить ко входу в гавань Брест, во Франции воспринимали плотную блокаду как унижение и даже нечто еще худшее. Ведь теперь делалась ставка на надежность блокирования.

Учитывая, что французская флотилия, состоявшая из двадцати двух боевых кораблей, фактически была одинакового размера с флотилией Хоука (у него имелось двадцать три судна), французы теряли достоинство в глазах Европы, поскольку не осмеливались сразиться с Королевским Флотом. Сама география и технология работали против французского проекта вторжения. На востоке Бреста не было гавани, подходящей для большого флота в век паруса — портов, подобных портам Плимута или Портсмута, не имелось. А в приливные гавани могло входить лишь небольшое количество судов, но не более того.

Однако положение Хоука ни в коем случае нельзя назвать безоблачным существованием. Он постоянно пытаться совершить невозможное, ведя наблюдение за французами и одновременно снабжая и переоснащая свой флот. Его терзали неполноценные и устаревшие судостроительные верфи в Портсмуте и Плимуте, а также недостаток личного состава. Нехватка персонала в командах оказалась серьезной, но не критической: добровольцы и общее увеличение набора матросов по всему королевству усилили численность личного состава только на 1 000 человек, а не на 7 000, обещанных Питтом.