1759. Год завоевания Британией мирового господства - Фрэнк Маклинн

Но Шуазель более не верил в принца и его возможности. Все, что должно быть сделано, Франция должна выполнить одна. Если это значит удвоение или утроение ресурсов для вторжения в Британию (в сравнении с тем, что Франция истратила в 1745-46 гг.), то так тому и быть.

В первоначальном плане Шуазеля предусматривалась крупная флотилия плоскодонных судов, которые пройдут через Ла-Манш из портов Булонь и Амблетуз с 50 000 солдат на борту. Этот план подвергся значительным модификациям (в конце концов, его изменили до неузнаваемости). Но в течение всего 1759 г. французы были совершенно серьезно настроены на вторжение на берега Британии.

Первые 150 плоскодонок имели прямоугольную форму, их длина составляла 100 футов, ширина — 24 фута, а осадка — 10 футов. Каждое судно было рассчитано на транспортировку 300 пехотинцев или 150 кавалеристов, на носу и на корме устанавливалось по одной пушке. Они вступили в строй в Гавре, где 10 000 рабочих получили специальные контракты на судостроительных верфях.

Следующие 150 плоскодонок построили в пяти других местах: Бресте, Сен-Мало, Нанте, Морло и Порт-Орьян. В Дюнкерке, Нанте и Бордо были спущены на воду дополнительно двенадцать вооруженных кораблей охранения («прам») длиной 130 футов, шириной 36 футов и с осадка в 9 футов. Каждое судно охранения оснастили двадцатью 36-фунтовыми пушками и двумя мортирами, при них имелось 300 артиллеристов.

С расходами не считались. В итоге, в строй вступили еще пятьдесят четыре плоскодонки. По одной оценке, только лишь в Гавре в неделю тратили 100 000 ливров. Но точно известно: к концу 1759 г. на десантный флот пошло тридцать миллионов ливров, что достаточно для строительства тридцати линкоров.

По заявлению одного из взволнованных представителей британского правящего класса, лорда Литтлтона, «они, безусловно, проводят такую подготовку, которая никогда не велась для вторжения в Британию со времен испанской армады».

План Шуазеля, безусловно, был дерзким, но его нервные коллеги по государственному совету (исключая Бель-Иля) полагали: идея переправы через Ла-Манш без французского флота в качестве эскорта оказалась слишком уж смелой. Дебаты по этому вопросу в конце концов могли привести Францию к краху. Но, к чести Шуазеля, он постоянно настаивал: военные корабли, строго говоря, неуместны, а совместные операции армии и военно-морского флота окажутся просто повторением катастрофы испанской армады.

Если обеспечить правильное соотношение судов во французском флоте в Бресте, то проблемы подготовки немедленного вторжения возросли бы многократно. Ведь в 1759 г. во Франции не хватало огромного количества личного состава для комплектования команд боевых кораблей.

Проблемы комплектования личным составом обострились в силу трех причин: много кораблей вместе с командами захватил Королевский Флот; произошла утечка компетентного персонала, вызванная каперством; высокая смертность среди французских моряков из-за плохого питания, отсутствия гигиены и болезней. В дополнение к этому во Франции нарастало сопротивление давлению со стороны правительства. Общеизвестно, что оно вовремя не платило морякам денежное жалование (если вообще платило его). Даже после принудительного призыва на флот моряки дезертировали целыми толпами, чувствуя отвращение и разочарование из-за грубого и жестокого обращения, обмана и невыплаты денежного довольства.

К концу Войны за австрийское наследство (в 1748 г.) морякам должны были выплатить авансом денежное содержание за пять месяцев раньше, чем французские боевые корабли укомплектуют командами. Когда против массового дезертирства оказались безуспешными самые драконовские меры по применению наказаний (например, килевание), военно-морское министерство изменило тактику. Оно попыталось применить более деликатные методы. К весне 1759 г. в Бресте наказание стало настолько мягким, что дезертировавшие старшины и матросы почти ничем не рисковали.

Последствия для французских флотов оказались катастрофическими. К маю в эскадре Бреста не хватало 3 507 старшин и старших матросов. На кораблях в Лорьяне не было 443 матросов, флотилии Тулона требовалось еще 5 000 рядовых матросов для укомплектования личного состава команд.

Неустанная подготовка французов не осталась незамеченной на другой стороне Ла-Манша. Но с самого начала Питт оставался удивительно самодовольным. Первое чрезвычайное заседание британской правящей элиты по вопросам французской угрозы состоялось 19 февраля в доме лорда Ансона, возглавлявшего Королевский Флот. Присутствовали Питт, Ньюкасл, граф Хардвик (бывший лорд-канцлер, ставший министром без портфеля), граф Роберт Холдернесс, госсекретарь по делам Северного округа, Джон Картрайт (граф Гренвилл), президент совета, фельдмаршал Лигоньер, армейский главнокомандующий.

Ансон, адмирал флота и Первый Лорд Адмиралтейства, открыл заседание, уверенно заявив о состоянии Королевского Флота.

В тот момент на флоте имелся рекордный список личного состава: 71 000 моряков. Такого показателя ранее никогда не достигалось. Было 275 кораблей, готовых к плаванию, а еще восемьдесят два судна находились на регулярной службе.

Но Ансон предупредил: за этими внешне благополучными цифрами скрывается ряд проблем. Эти корабли необходимы на целом ряде других театров военных действий — в Средиземном море, Вест-Индии, Ост-Индии и Северной Америке, а также в водах метрополии. Это предполагало, что пятьдесят девять из 100 линкоров находятся за рубежом и или в пути. В метрополии оставался всего сорок один линкор, но из этого числа только двадцать один корабль был полностью укомплектован личным составом и оснащен. У французов имелось сорок три линейных корабля в отечественных водах и тридцать — за рубежом.

Ансон выразил уверенность: к маю в Ла-Манше в полной боевой готовности будет сорок один корабль из судов Флота метрополии. Но остается проблема комплектования их командами. Так как уже исчерпаны все средства набора новобранцев, то этот недостаток личного состава в основном вызван болезнями, цингой и дезертирством. Адмирал предложил ряд чрезвычайных мер. Необходимо прекратить каперство, забрать все экипажи, а тем временем тайный совет должен обратиться с призывом к мэрам и магистратам собрать по возможности больше матросов, как это сделали в 1745 г. во время восстания. Конечная цель заключается в том, чтобы в Королевском Флоте впервые в истории имелось 300 полностью снаряженных кораблей.

Затем попросили выступить Лигоньера с таким же обзорным докладом о состоянии армии. Он объяснил: к этому время численность армии составляет 52 000 военнослужащих, включая войска, которые служат с принцем Брауншвейгским Фердинандом в Германии, а также гарнизон в Гибралтаре. Еще 5 000 солдат находятся в Шотландии, 4 000 служат на флоте. В крайнем случае можно собрать еще 4 000 армейских пенсионеров для гарнизонной службы. Но настоящая проблема заключается в том, что после выделения войск на оборону Лондона и в военно-морские порты в распоряжении у командующего останется только 10 000 солдат. Их можно отправить на защиту берегов от высадки французов.

Затем вмешался Питт, проливая свет на возникшие проблемы. Он отказался отзывать войска с любого важного заморского театра военных действий, но предложил дислоцировать войска и транспортные суда на острове Уайт, чтобы их можно было перебросить в любой порт вторжения. Он проявил больше сочувствия к Ансону, чем к Лигоньеру. Адмирал уверенно заявил: названное им число матросов, равное 71 000 человек, к июлю будет действительно представлена моряками, годными к военной службе. Этот показатель не останется просто на бумаге.

Численность моряков в водах метрополии, следовательно, должна увеличиться с 18 000 до 25 000. В дополнение к этому в строй должно быть введено не менее тридцати четырех новых военных кораблей.

Затем слово взял Ньюкасл, вечный пессимист. Принимая близко к сердцу апломб Питта, он осторожно предположил: едва ли французы успеют приступить к вторжению раньше октября.

Затем разработали общую военно-морскую стратегию. При любых обстоятельствах главная цель заключалась в том, чтобы не допустить объединения французских флотов в Тулоне и Бресте. Поэтому адмирал Эдуард Боскауэн, командующий Королевским Флотом в Средиземноморье, при любых обстоятельствах не должен допустить, чтобы французы из Тулона прошли через Гибралтарский пролив. Если же в силу каких-либо неблагоприятных обстоятельств это произойдет, следует немедленно дать им бой. Боскауэн сам должен принять решение, учитывая местные обстоятельства, будет ли он базироваться перед Тулоном или в самом Гибралтарском проливе.

Команда Питта проводила регулярные совещания в течение весны и лета 1759 г. Хотя Питта, Ньюкасла, Ансона, Лигоньера, Хардвика, Холдернесса и Гренвилла вряд ли можно назвать великолепной семеркой, они стали эффективным военным кабинетом, значительно меньше раздираемым на части фракциями и интригами, чем у их соперников в государственном совете Франции. «Люди Питта» отличались большей целеустремленностью. Это отчасти объясняется тем, что действовали они в условиях конституционной, а не абсолютной монархии. Георг II имел множество недостатков и, безусловно, был менее разумным персонажем по сравнению с Людовиком XV. Но он не правил по букве тайного закона и юстиции. Английский парламент оказался заодно со своим королем, а французский продолжал заниматься конфликтами даже теперь, когда Франция стояла на пороге самого страшного кризиса, невиданного до сих пор.