Крестный путь России - Николай Леонов

Все дела по урегулированию отношений с Чечней были поручены Ивану Рыбкину - одной из самых бесцветных личностей в окружении Б. Ельцина, - которого даже его друзья называли "улыбающейся посредственностью".

Он получил скандальную известность, когда, посетив США в качестве председателя Государственной думы (он занимал этот пост с 1994 по 1996 год), загрузил личный самолет мебельными гарнитурами и отказался взять на борт груз медикаментов, который посылали русским детям американские благотворительные организации. В прошлом секретарь провинциального обкома КПСС, он отличался невероятной политической наивностью, за что я постоянно называл его в передачах "Ваней Рыбкиным" и получал протесты от его помощников. Выступления Рыбкина по телевидению состояли из обкатанных слов и словосочетаний, которые не оставляли информационного следа в сознании зрителей, они ускользали из памяти, как лягушачья икра с ладони. Переговоры с Чечней он вел в обстановке секретности, которые едва-едва прикрывали беспомощность российской стороны.

Его деятельность в этом процессе знаменовалась только изобретением нового термина для Чечни: "самоуправляющееся государство на территории России".

Пока шли вялотекущие переговоры, чеченские боевики наращивали силовое давление на российские власти. Начались частые похищения военнослужащих и милиционеров в пограничных с Чечней субъектах Российской Федерации, наших военных снимали с автобусов и железнодорожных поездов, проходивших транзитом через территорию Чеченской республики. Один за другим следовали террористические акты в виде взрывов в местах скопления людей. Пятигорск стал одной из излюбленных мишеней террористов.

Российское руководство все больше поддавалось панике. Когда в конце мая 1997 г. в Москву приехала чеченская делегация во главе с вице-премьером Мовлади Удуговым и настойчиво поставила вопрос о выплате военной контрибуции (вместо этих слов, разумеется, говорилось о восстановлении чеченской экономики, коммунального хозяйства и т. п.), то административный "гений" А. Чубайс придумал даже такой ход: чеченцам взыскать средства с тех регионов и стран - членов СНГ, которые задолжали России и не хотели платить. Сама Россия в это время занималась секвестрированием, т. е. урезанием собственного бюджета из-за невозможности его наполнения.

В начале июня в Кисловодске было созвано совещание глав кавказских республик, областей и краев, чтобы обсудить вопросы безопасности в регионе. Там чеченская делегация заняла уже наступательную позицию. Она предложила создать Организацию по безопасности и сотрудничеству на Северном Кавказе (по образцу ОБСЕ), но центр и руководящие органы разместить в Тбилиси. Грузия вообще была объявлена чеченскими лидерами своим "главным стратегическим партнером". Постоянный контакт с Э. Шеварднадзе поддерживал помощник чеченского президента по вопросам национальной безопасности Ахмед Закаев.

На переговорах по организации транспортировки нефти из Каспийского региона к черноморским портам Чечня вела себя с Россией как суверенное государство. Руководитель созданной в Грозном Южной нефтяной компании Хож-Ахмед Яриханов потребовал, чтобы Чечня стала самостоятельным членом Каспийского нефтяного консорциума, приравненным к субъекту международного права. Он настанем на том, чтобы цена за прокачку тонны нефти через чеченский участок была значительно выше общероссийской, чтобы Россия не пыталась изолировать чеченский нефтекомплекс и не развивала дублирующих производств. Практически речь шла о том, чтобы Россия не вздумала строить обходной нефтепровод, минующий Чечню, а также отказалась от производства авиационных масел, которое до 1991 г. в основном было сосредоточено на Грозненском нефтеперерабатывающем заводе. В случае непринятия чеченских условий Россия могла оказаться под угрозой совершения диверсионных актов на нефтепровода и других объектах нефтехимического комплекса.

22 августа 1997 г. в Грозном собрались представители 35 исламских партий и движений Северного Кавказа, которые приняли решение о создании так называемого Конгресса "Исламская нация". Его руководителем был избран первый вице-премьер чеченского правительства Мовлади Удугов. Конгресс сразу провозгласил постулат, в соответствии с которым "Чечня и Дагестан впервые со времен Шамиля объединяются в одно государство". Это уже была политическая заявка на установление господства Чечни на всем Северном Кавказе. Не иначе как в шутку Генеральная ассамблея непредставленных народов, действующая в Гааге, в которую входят все самопровозглашенные, но не признанные государства вроде Турецкой республики Северного Кипра, выдвинула кандидатуры Б. Ельцина и А. Масхадова на Нобелевскую премию мира.

Растерянное российское руководство реагировало на все это лишь созывом очередных бесплодных совещаний. В начале сентября в Пятигорске была созвана громоздкая конференция, названная координационным совещанием по проблемам безопасности. На нее прибыли два вице-премьера российского правительства - А. Кулиев и Р. Абдулатипов - с большой свитой ответственных лиц из администрации президента, Федерального собрания, Совета безопасности, Генпрокуратуры, Минобороны, МВД, ФСБ, Федеральной погранслужбы, Верховного суда, высшие должностные лица республик, краев и областей Северного Кавказа. Была приглашена и Чечня, но на этот раз она вообще отказалась приехать, считая себя суверенной. В моих дневниковых записях тех дней дана характеристика этого совещания: "Без Чечни это собрание похоже на совещание мышей, которые обсуждали вопрос, как бороться с котом: кто повесит, как в басне, ему колокольчик на хвост, чтобы мыши знали, когда он выходит на охоту. Мыши разговаривали почти нормальным языком существ, наконец-то адекватно оценивающих опасность. Оценки обстановки были даны ясные... но совещание окончилось провалом, как всегда у мышей. Не было принято ни одного итогового документа. Даже заранее подготовленное "Обращение к народам Северного Кавказа" не было принято. В документ было внесено 120 (!) поправок и дополнений, в результате чего сначала был взят тайм-аут в 10 дней, а потом все разъехались и забыли, для чего собирались".

Отлично сознавая беспомощность российского руководства, чеченцы просто куражились над нашими незадачливыми политиками. На 6 сентября 1997 г. они наметили пышно отметить 6-ю годовщину своей независимости и пригласили туда весь белый свет. Примечательно, что такие приглашения были направлены также Б. Ельцину, Е. Строеву и Г. Селезневу. Ясно, что они не могли туда ехать. Но как поступить с другими иностранными гостями, которые приняли приглашения и должны были следовать через территорию России и получать российские въездные визы? Кремль запутался в собственных штанах и не знал, давать или не давать визы. МИД кивал на Ивана Рыбкина, как особо уполномоченного по чеченским делам, а Рыбкин отсылал всех в МИД, которому положено решать консульские вопросы. В результате гости ехали через Грузию, Азербайджан, а Россия молча переживала свой позор.

Чтобы подчеркнуть независимость от российских законов, чеченцы демонстративно проводили публичные казни на городских площадях, в то время как Россия старательно демонстрировала Европе свою цивилизованность, хотя бы в виде отказа от смертной казни.

Европейские послы в Москве не знали, к кому обращаться по поводу судьбы своих пропавших в Чечне граждан, стучались в двери к И. Рыбкину, а тот только разводил руками и обещал помочь, а помощь заключалась лишь в передаче европейских озабоченностей тому же Аслану Масхадову.

Не проходило и дня, чтобы средства массовой информации не сообщали о новых захватах военнослужащих и гражданских лиц чеченскими боевиками, об угонах скота, грабежах транспортных средств, захвате сельхозтехники. Похищенных людей либо освобождали за выкуп, либо обменивали на арестованных чеченских боевиков и криминальных авторитетов. Работорговля стала самой развитой и процветающей промышленностью Чечни.

Одновременно процветал террор внутри самой Чечни. Любой гражданин, заподозренный в сотрудничестве с федеральными властями, независимо от национальной принадлежности, бесследно исчезал. По данным, приведенным в 2001 г., членом Совета Федерации от Чечни А. Завгаевым, в период между двумя чеченскими войнами (1996-1999 гг.) пропало без вести более 5 тысяч чеченцев.

Хасавюртский мир на практике оказался хуже всякой войны, потому что боевики и не думали прекращать свои террористические и диверсионные акты. Чеченская катастрофа надломила и ее главного автора - президента России Б. Ельцина. В 1997 г. исполнялось 10 лет его публичной политической деятельности. Отсчет шел от памятного заседания Политбюро ЦК КПСС в ноябре 1987 г., когда готовились торжественно отметить 70-летие советской власти, а у Ельцина вдруг, по его собственному признанию, поднялась как бы против воли рука, и он попросил слова, чтобы излить клокотавшее недовольство своим положением в партийной иерархии. Это выступление, долго хранившееся в секрете и тем самым вызывавшее особо острый интерес, было опубликовано в "Известиях ЦК КПСС" три года спустя и поразило меня своим сумбуром, клочковатостью, даже бессвязностью. Он говорил, что уже начались славословия в адрес Горбачева, что, безусловно, плохо, что перестройка идет медленными темпами и ей мешают консерваторы. Никаких других мыслей в коротком, эмоциональном и сбивчивом выступлении не было. Но и этих слов оказалось достаточно, чтобы Горбачев и окружавшие его в ту пору консерваторы отлучили Б. Ельцина от партийного Олимпа. Так он превратился из кадрового карьериста в революционера поневоле. Дальше Ельцина повел политический инстинкт борьбы за власть, в его ушах всегда звучала фраза, которую ему бросил Горбачев: "Борис, я тебя больше не пущу в политику!". Он полез в нее без спроса, напролом, без программы, без убеждений, хватая подряд все лозунги, которые попадались или подбрасывались, лишь бы вперед, к Кремлю. И вот теперь, по истечении всего 10 лет разрушительной работы и борьбы за власть, он ломался на глазах. Вместо моложавого, красивого, уверенного в себе политика Россия видела опустившегося, опухшего, едва переставляющего ноги, с трудом шевелящего языком человека. Работоспособность падала с каждым днем. Он редко приезжал в Кремль, провода большую часть времени на загородных дачах. Нарицательным стало выражение: "Президент работает с документами".