Генерал Алексеев - Василий Цветков

Примечательные оценки вступления в войну Румынии содержатся в переписке Императора и Императрицы. «Алексеев несколько раз говорил мне, — отмечал Николай II в письме от 28 сентября 1916 г., — что для нас было бы более выгодным, если б румыны сохранили нейтралитет. Теперь во всяком случае мы должны им помочь, и поэтому наш длинный фронт еще удлиняется, так как их граница открыта перед врагом, которому они не могут противостоять. Мы стягиваем туда все корпуса, какие только возможно, но перевозка войск отнимает массу дорогого времени». «Да, Алексеев говорил мне то же самое о румынах, — отвечала супругу Александра Федоровна. — Ч… бы их побрал, отчего они такие трусы! А теперь, разумеется, наш фронт опять удлинится — прямо отчаяние, право».

В письме маршалу Жоффру 1 ноября 1916 г. Алексеев писал о необходимости развертывания активных операций на Балканах, хотя и понимал, что это вызовет серьезные расходы но снабжению войск. В это время там вели боевые действия объединенные силы Антанты (подразделения греческой, сербской, французской армий), в составе которых сражались также русские полки 2-й Особой бригады под командованием генерал-майора Дитерихса, давнего сотрудника Алексеева. А в декабре 1916 г. образовался новый Румынский фронт (общая протяженность Восточного фронта от Балтики до Черного моря увеличилась тем самым еще на 500 км). Сухопутные войска Кавказского фронта, успешно взаимодействуя с кораблями Черноморского флота, провели Трапезундскую операцию, во время которой была проведена эффективная высадка десанта против турецких укреплений. В создавшихся условиях представлялись перспективными военные операции не только на Балканах, но и на Черном море. Предложения о возможности проведения здесь десантных операций были отправлены в Ставку из Севастополя.

Стратегический замысел Алексеева не исключал возможного удара силами Салоникского фронта союзников с юга и соединенными силами русских и румынских войск по Болгарии с севера. В ноябре 1916 г. Салоникский фронт провел успешную наступательную операцию в Сербии под Монастырем. Развитие успеха на Балканах позволяло разорвать единый фронт, связывавший союзников Германии — Австро-Венгрию и Болгарию — с Турцией, а в перспективе — вывести Болгарию из войны. Но, помогая союзникам, не следовало забывать и о собственных геополитических интересах. В это же время под руководством вице-адмирала А.В. Колчака началась разработка десантной операции Черноморского флота по овладению проливом Босфор и «освобождению древней столицы Православия — Константинополя». Комбинированный удар Салоникского, Румынского фронтов и Черноморского флота мог, как казалось многим, привести к серьезной победе. Алексеев соглашался с тем, что «военные и политические соображения заставляют нас сжать кольцо вокруг противника именно на Балканах, и мы готовы выставить армию на этом, важнейшем для данного фазиса великой борьбы, театре».

Нужно помнить, что еще в 1915 г. союзники предприняли попытку завладеть проливом Дарданеллы и развить наступление на турецкую столицу с полуострова Галлиполи. Россию в этой операции представлял переведенный с Тихого океана крейсер «Аскольд». Но та десантная операция провалилась, и теперь вся тяжесть и вся слава «освобождения Великого храма Святой Софии» предстояла Русской армии и Черноморскому флоту. Русский посланник в Сербии, известный философ князь Г.Н. Трубецкой (предполагался к назначению на должность Верховного комиссара при объединенном франко-англо-русском управлении Константинополя) объяснял в докладной записке на имя последнего главы Императорского МИДа Н.Н. Покровского, что «неудача экспедиции объединенного флота в Дарданеллах была выгодна России», поскольку «давала нам возможность отказаться от кондоминимума в Константинополе» и единолично управлять проливами.

Дипломатические гарантии Российской империи предоставлялись в соответствии с условиями трехстороннего (русско-англо-французского) договора 1915 г., гарантировавшего права России на проливы” и прилегающие к ним территории. Прочность российской позиции обеспечивалась телеграммой Сазонова, составленной при участии посла Великобритании в России Дж. Бьюкенена и направленной российским послам в Лондоне и Париже 17 марта 1915 г. Именно она должна была стать основой для заключения любых последующих соглашений относительно статуса Босфора и Дарданелл. В тексте этой телеграммы говорилось: «Ход последних событий привел Е.В. Императора Николая II к убеждению, что вопрос о Константинополе и проливах должен быть окончательно решен в смысле вековых стремлений России. Всякое его разрешение, которое не включало бы в состав Русской Империи города Константинополя, западного берега Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, а равно и южной Фракии по черте Энос — Мидия, было бы неудовлетворительно. Подобным же образом, по стратегическим соображениям, часть Азиатского побережья, заключающаяся между Босфором и рекой Сакарией… острова Имброс и Тенедос должны будут присоединиться к Империи. Специальные интересы Великобритании и Франции в означенной области будут строго соблюдены».

После неудачи Дарданелльской операции в планы Антанты уже не входило проведение десантов, а главные сражения войны разворачивались теперь, по мнению союзников, на Сомме, в Шампани и под Верденом. Поэтому представители союзных держав не торопились делать «второстепенный» для них театр войны «важнейшим». Формально не отрицая целесообразность действий на Балканах, они по-прежнему считали приоритетными комбинированные удары Западного и Восточного фронтов, которые привели бы, рано или поздно, к поражению Германии. Но еще в телеграмме от 30 сентября 1916 г. президент Франции Р. Пуанкаре отмечал, что отправка сколько-нибудь значительных подкреплений на Салоникский фронт ради спасения Румынии не представляется возможным. В свою очередь, Николай II снова утверждал, что «положение Румынии не сможет измениться в нашу пользу без действенного участия Салоникской армии. Ее активное участие в борьбе основное условие успеха нашего дела. В высшей степени желательно, чтобы она нанесла поражение болгарам… Чтобы достигнуть этих результатов, Салоникская армия недостаточно сильна». В конце концов Пуанкаре заверил Государя (телеграмма от 24 октября 1916 г.), что Салоникский фронт будет дополнительно усилен на полторы дивизии, хотя и было очевидно, что такого количества войск вряд ли достаточно для развития эффективных наступательных действий. О возможности совместных боевых действий на Балканах говорилось на конференции Союзного военного совета в г. Шантильи 15 и 16 ноября 1916 г. Здесь говорилось о перспективе вывода из войны Болгарии в результате совместных действий русско-румынских войск с севера и союзных с юга, со стороны Салоникского фронта. Но, так или иначе, принципиальным пунктом в решениях конференции значилось «стремление в 1917 году сломить неприятельские силы путем единовременного наступления на всех фронтах с применением максимального количества средств, какое только сможет ввести в дело каждая армия».