Настоящая фантастика – 2011 - Александр Николаевич Громов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я вас еще раз предупреждаю, – заметил председательствующий, – о недопустимости еретической пропаганды.
– Но, Ваша Честь! Я сейчас не выхожу за рамки утвержденной школьной программы по биологии.
– Ладно. Продолжайте. Только по существу, иначе я вас снова прерву.
– Хорошо, – кивнул Браилов. И затараторил, переходя почти на скороговорку, словно чернокнижник, спешащий произнести заветное заклинание: – Поскольку мы не умеем дышать под водой, не откладываем яиц и не летаем, зато мы теплокровны, живородящи и вскармливаем своих детей молоком, нас логично отнести к последнему классу – к млекопитающим. Класс млекопитающих делится на три подкласса: на первозверей – они самые примитивные, имеют некоторые признаки рептилий и почти все уже вымерли; на сумчатых – ну, к этим, за отсутствием сумок, нас отнести сложно; и на плацентарных или высших зверей. Их отличительный признак – рождение в относительно развитой стадии. Признак этот отличает и людей. Известно более двадцати отрядов плацентарных. Это и грызуны, и рукокрылые, парно- и непарнокопытные… Все они – со своими копытами и рогами – не очень-то похожи на нас. Но есть среди этих отрядов один, несколько семейств которого сходны с человеком буквально по всем параметрам. Вплоть до подверженности одинаковым болезням и дурным привычкам. К примеру, кровь шимпанзе можно переливать человеку без всяких вредных последствий…
– Подсудимый! Вы за кого нас держите? – возмутился Иван Христофорович. – Суду давно понятно, к чему вы клоните. Но если вы полагаете, что мы станем спорить с дарвинистами-эволюционистами, так вынужден вас разочаровать – мы не для этого собрались.
– Но почему?! – в бессильной злобе воскликнул Браилов. – Почему вы, суд, признаете результаты генетических экспертиз при установлении отцовства, но игнорируете результаты аналогичных исследований в качестве доказательства родства человека с приматами? Ведь в геномах наших видов родство записано аршинными буквами! Оно почти стопроцентно!
– Вопросы суду не задаются, – строго одернул его Триединов, – а если у вас есть еще что – говорите. Только, будьте любезны, без этих ваших… обобщений. Извольте говорить о своих родственниках, о наших не надо. И, повторяю, мы не будем спорить ни с вами, ни с вам подобными, мы будем продолжать вас разоблачать.
– Но помилуйте! Взгляните правде в лицо! Достаточно же сходить в зоопарк, посетить там вольер с высшими обезьянами, чтобы визуально, наглядно, так сказать…
Тут поднялся прокурор Славин.
– Довожу до сведения суда, – заявил он, – что в соответствии с Постановлением Святейшего Синода от третьего дня сего месяца упомянутые животные признаны «кощунственной пародией на замысел Творца», а потому изъяты из всех зоопарков страны, с формулировкой: «Дабы не вводить посетителей в грех и во избежание возможных соблазнов».
Зал встретил это заявление аплодисментами. Иван Христофорович кивнул обвинителю и, нахмурившись, обратился к подсудимому:
– Браилов, имейте в виду: по закону я не могу ограничить вас во времени, но всякие попытки излагать обстоятельства, не имеющие отношения к рассматриваемому уголовному делу, будут мной немедленно и жестко пресекаться.
– О чем же мне тогда говорить? – развел руками подсудимый.
Да, Семен Яковлевич, вот так вот, господин профессор, подумала я. Это вам не наивному, доверчивому юношеству мозги засорять. Здесь перед вами аудитория иная – мужи, умудренные опытом и отягченные знаниями, таких логической эквилибристикой не проймешь. Небось перед студиозусами, гоголем ученым хаживая, уверенней себя чувствовали? А стоило вас ухватить покрепче за ушко да вытащить на яркое солнышко, как вся ваша самоуверенность, аки позолота с ложного кумира, и обсыпалась! Спесь, где твое жало? Ересь, где твоя победа?
– А такие слова, как «раскаяние», «покаяние», для вас ничего не значат? – укоризненно шевельнул бровями председательствующий. – Вы же, как-никак, православный. Во всяком случае, по паспорту.
– Ах вот что, – пробормотал Браилов. – Впрочем, чего же я, наивный глупец, ждал? Что ж… тогда мне нечего больше добавить. Нет! Еще одно…
Подсудимый несколько секунд, моргая, оглядывал суд. Странно, но, по видимости, он только сейчас понял, что потерпел фиаско. Как в процессуальном, так и в нравственном смысле. Однако примириться с этим фактом, с упрямством истинного фанатика, не желал.
Вдруг Браилов резко повернулся к прокурору и, набрав в грудь воздуху, выкрикнул каким-то надтреснутым, срывающимся на несолидный фальцет голосом:
– Бросьте ваши устрашенья, у науки нрав не робкий, не заткнуть ее теченья вам своей дрянною пробкой!
Этот хамский стишок (подозреваю, заемный), должен был, вероятно, уязвить Славина, но в действительности наглядно продемонстрировал окончательное духовное банкротство подсудимого.
– Ну, довольно, – заявил Иван Христофорович Триединов, поднимаясь. – Суд удаляется на совещание для вынесения приговора.
– Прошу всех встать! – звонко скомандовал секретарь.
Потекли долгие минуты ожидания.
Пока все с нетерпением ждали возвращения суда из совещательной комнаты, я, чтобы скоротать время, по спорила со спецкором «Московского богомольца», Станиславом Крапивиным. Стас с пеной у рта утверждал, что приговор наверняка будет более жестким, нежели предложил гособвинитель. Имея в виду отсутствие раскаяния и общественную значимость. Я же резонно возражала, что Иван Христофорович давно и повсеместно известен своим милосердием, а потому избранная им мера наказания никак не может оказаться суровее запрошенной прокурором. Не без гордости констатирую, что ваша покорная слуга вновь проявила прозорливость.
Суд в своем приговоре полностью подтвердил как доказанность вины подсудимого, так и квалификацию его действий. Согласился суд и с предложенным обвинителем наказанием, однако лишь в основной его части. Дополнительную же санкцию, в виде лишения права занимать определенные должности, счел излишней.
После оглашения приговора в зале зашумели. И не могу сказать, что одобрительно. Слышались даже отдельные выкрики вроде: «Почему так мягко?», «Пожизненное кощуннику!», «Оскопить и на лесоповал!» и, прошу прощения, «Каплун в ермолке». Впрочем, председательствующий моментально пресек эти стихийные проявления.
Скажу по секрету, что и мне самой подобная реакция зала была отчасти близка. Во всяком случае, понятна. Но порядок есть порядок. Кроме того, по трезвом размышлении, приговор был постановлен совершенно справедливый – законный и обоснованный. В конце концов, цель мирского правосудия отнюдь не месть. Ибо сказал Он: «Мне отмщение и Аз воздам». Главное – вернуть обществу здорового мирянина. И предостеречь от соблазна иных
