Семирамида. Золотая чаша - Михаил Ишков

От имени этой богини, по мнению В. Демина («Тайны русского народа») по–видимому, происходит русское слово «тьма».

14 По свидетельству археологических раскопок – игры, связанные с передвижением фишек на доске, были известны еще в 3–4 вв. до н. э. Эти сведения вполне могут быть уточнены, потому что, по мнению автора, понимание жизни как Игры или сведение конфликтов Жизни к правилам Игры является одним из глубинных – архетипических – структур качественной оценки сознательной деятельности человека. Такого рода структуры являются одним из главных символообразующих факторов, помогавших выжить – отсюда и интерес, который вызывает любая игра, тем более азартная. Тем не менее, Игра не более чем модель, упрощенная программа, которая никогда не сможет заменить собой Историю, составляющую суть Жизни. Играющий не в состоянии отказаться от иных потребностей и никогда не станет рисковать жизнью ради Выигрыша. Всякие исключения в этом вопросе лишь только подчеркивают первичность Жизни, и вторичность Игры.

15 В этом, на первый взгляд, глупейшем распоряжении сказалась неброское величие, которым отличался исторический Салманасар, чье имя – одного из немногих – не потерялось в бездне былого. Его понимание природы власти отличалось проницательностью и глубиной. Казалось бы, замкнув рты свидетелям несчастья, произошедшего с Нинуртой и Шаммурамат, он давал волю самым нелепым слухам. На это и строился расчет, ведь в таком деле, как признание божественного спасения, слухи, народная молва играют далеко не последнюю роль. Вполне осознав значимость легенды, которая связывала Шаммурамат с наиболее почитаемым (после Ашшура) божеством, он давал волю народному вымыслу, а также грубым, а то и просто скабрезным шуткам. Эта стихия и порождает богов, но никак не размышления мудрецов или распоряжения властей. Пророк должен прийти на подготовленную почву, и всякое божественное деяние должно найти отклик в душе пахаря и кузнеца, слесаря, токаря и сантехника.

Этот же принцип языческого (а также, гностического) поклонения избранным, не похожим на всех остальных человеческих существ, просматривается и в назойливом интересе к жизни современных «звезд» экрана, эстрады и прочей попсы. Потребность в созидании «богов» удовлетворяется описанием их частной жизни, их похождениями и «подвигами». Правда, в настоящее время эта изначальная потребность взята на вооружение теми сильными мира сего, кто надеется с помощью Игры остановить Историю. Отсюда и равнозначность таланта и посредственности и оценка того или иного произведения исключительно самим автором, который порой отказывается признавать самую нежную критику в свой адрес. Отсюда и засилье бездарностей и дутых фигур, чей статус определяется вложенными в их раскрутку средств (при этом личные способности и присущие им свойства натуры имеют ничтожное значение), мощью медийных громкоговорителей, но сам механизм «создания божества» за тысячелетия практически не изменился. Таков путь никуда – от мифологических, грандиозных циклов и поэм к пошлым и сиюминутным репортажам. Понимание этого явления – первый шаг к осознанию согласия, как принципа божественного устройства мира.

16 Рама Галилейская – автору известно, что во времена описываемых событий вряд ли существовало название Галилея. В ту пору земли Палестины делились по родам или коленам потомков Авраама (?), к Галилее относились земли колен Иссахарова, Завулонова, Неффалимова и Асирова. Но следует учесть, что Сарсехим об этом не знал и мог позволить употребить подобное выражение.

17 Гильгамеш, Атрахасис, Этана – мифические герои знаменитых поэм древности. Атрахасис – шумерский Ной (скорее, прообраз Ноя) спасшийся во время Потопа. Этана – один из первых послепотопных шумерских царей, пытавшийся взлететь на небо на орле.

18 гора Санир – ассирийское название упомянутой в Библии горы Ермон, расположенной в горах Антиливана южнее Дамаска и к северо–востоку от Палестины. Финикийцы называли ее Сирионом, аммонитяне – Сенниром, также ее называли Сионом. Эта гора одна из немногих священных вершин, с которых люди связывались с Богом.

19 Лимму – эпоним года. В Ассирии царь был эпонимом {limmu} не один, а вместе с высшими административными лицами царства. Годы в Ассирии определялись по имени высшего официального лица, которое было эпонимом. Сам царь давал свое имя только первому году царствования, а официальные лица (в традиционной последовательности) давали название последующим годам, после чего царь мог снова быть эпонимом в течение одного года. По мнению Л. Оппенхейма, возможное объяснение этой традиции состоит в том, что первоначально в союзе шейхов царь был только первым среди равных (primus inter pares} Вполне вероятно, что эпоним или правитель данного года, первоначально определялся жребием. Такой жребий, с помощью которого был выбран эпоним 833 г. до н. э., дошел до нас. На нем имеется следующая надпись: «О великий властитель Ашшур! О великий властитель Адад! Это – жребий Яхали, главного управляющего Салманасара, царя Ассирии, [правителя] города Кипсуни, стран… начальника гавани; сделай обильным урожай Ассирии, и пусть он будет богатым при эпониме, [выбранном] по его жребию. Пусть его жребий выпадет!»

20 Мегиддо – древний город и крепость, совр. городище Тель–эль–Мутеселимна на севере Израиля. Возник в середине IV тыс. до н. э. До конца II тыс. до н. э. был населен преимущественно ханаанеями. В начале II тыс. до н. э. в Мегиддо находился египетский наместник; в 1502 г. до н. э. фараон Тутмос III разграбил его. Затем был завоеван израильтянами. В 732 г. до н э. разрушен Тиглатпаласаром III, здесь возникла ассирийская крепость.

21 Дворцы царей Ассирии, включенные в регулярную планировку городов, представляли собой прямоугольные в плане цитадели (в Калахе – ромбическая) на насыпной террасе, с многочисленными помещениями, которые группировались вокруг асимметрично расположенных, открытых внутренних дворов. Парадные арочные ворота–порталы фланкировались башнями с монументальными фигурами гениев–хранителей (в виде крылатых быков с головой человека) у основания. Дворцовые комплексы включали прямоугольные храмовые помещения и зиккураты

В убранстве дворцов главную роль играли рельефы из известняка и алебастра с изображениями мифологических существ, сцен войны и охоты, придворного быта. Расположенные фризами рельефы отличались торжественной статикой, строгим подчинением изображений плоскости, тщательной орнаментальной отделкой узоров одежд. Стремление к прославлению физической мощи человека сказывалось в подчёркнутой углублёнными линиями преувеличенной мускулатуре, величественной пластике фигур. Позднее в рельефах 8–7 вв. до н. э., свободнее заполняющих поверхность стены, нарастает повествовательность, появляется стремление к более широкому показу жизненных сцен, пейзажа, пространства.

22 Примерно через триста лет такие же сады, только более величественные и высокие, создававшие впечатление горной местности были построены Навуходоносором II в подарок своей любимой жене Амтиду, мидийской царевне, которая тосковала в пыльном Вавилоне по зеленым холмам Мидии.

Когда солдаты Александра Македонского достигли плодородной земли Месопотамии и увидели Вавилон, они были поражены. После возвращения на родину, они рассказали о дворце Навуходоносора, о Вавилонской башне и зиккуратах, но более всего их потрясло зрелище, устремленных в небо верхушек пальм.

«Скоро в насквозь прозрачной, небесной голубизне, повыше ровного – месопотамского – горизонта, очертилась пирамидальная, ступенчатая гора, на вершине которой заблистало что‑то вроде бельведера. Это была знаменитая Вавилонская башня, а надстройка – храм Бела–Мардука! Заиграли радужными бликами выложенные в разные цвета ступени самой башни, и, наконец, где‑то на уровне двух самых высоких, отсвечивающих золотом и серебром ярусов затрепетали метелки финиковых пальм, кроны яблоневых и гранатовых деревьев. Я затаил дыхание – вот они, висячие сады, бесценный подарок, поднесенный любимой женщине влюбленным мужчиной. И тут же подступила горечь – имя этой женщины поглотили века, и теперь мы не можем точно сказать, как звали мидийскую царевну: то ли Амитиис, то ли Амиту, то ли Амитиду, то ли Амтиду. Она являлась родственницей нам, славянам…» (М. Ишков. Падение Вавилона. Валтасар. АСТ. Астрель. М. 2002 г. Также можно прочитать М. Ишков. Навуходоносор. АСТ. Астрель. М. 2001).

По мнению автора, у вавилонян славившихся как искусные садоводы, вполне могла существовать традиция создавать тенистые укрытия, которые на равнине невозможны без устройства террас или ступенчатых пирамид.