Камешек в небе. Звезды как пыль - Айзек Азимов

— Сын Вайдемоса? В самом деле? — переспросил майор и посмотрел на Аратапа. Но лицо наместника осталось равнодушным. — Так вы его арестовали? Прекрасно!

Аратап так не считал. У него был изощренный, хотя и несколько консервативный ум, который не терпел, когда факты не укладывались в заготовленную заранее схему. А она была такова: Вайдемос был изменником, и сын пытался встретиться с Директором Родии, чтобы подбить его тоже на измену — сначала тайно, потом открыто, при помощи выдуманной истории с заговором. Разумеется, это было началом схемы. Только началом. А завершение ее в том, что Аратап одним ударом мог бы уничтожить обоих предателей. Но вдруг все распалось: Хинрик поторопился, выдал мальчишку, даже не мог подождать до утра. Из-за этого ускользнули важные факты.

Он продолжал слушать Директора. Хинрик уже начал повторяться. Аратап почувствовал к нему жалость. Этот человек стал таким трусом, что даже у тиранитов пробуждал жалость. Противно было выслушивать его сбивчивую болтовню. И все же страх — единственное средство, могущее удержать в узде подобных правителей. Только страх может обеспечить их абсолютную верность тиранитам.

И поскольку Хинрик был трусом, он сидел здесь, бессвязно лепеча и пытаясь добиться одобрения. Майор, конечно, не подаст знака одобрения. Аратап вздохнул и пожалел, что у него есть такое право. Политика — грязное дело.

Поэтому он с некоторым оживлением сказал:

— Очень хорошо. Я приветствую ваше быстрое решение и ваше рвение на службе Кхана. Вы можете быть уверены, что он услышит об этом.

Лицо Хинрика прояснилось, он испытывал облегчение.

Аратап сказал:

— Пусть его приведут. Послушаем, что скажет наш петушок.

Он сдержал желание зевнуть. Его абсолютно не интересовало, что скажет петушок.

Хинрик собирался вызвать капитана стражи, но и в этом не было необходимости, капитан появился сам.

— Ваше превосходительство! — воскликнул он.

Хинрик смотрел на свою руку, не дотянувшуюся до сигнала, как будто удивившись, что его желание материализовалось еще до того, как он его проявил.

Он неуверенно сказал:

— Что случилось, капитан? — спросил Хинрик.

— Ваше превосходительство, пленник сбежал.

Аратап вновь почувствовал заинтересованность в происходящем.

— Подробности, капитан, — приказал он.

Капитан рассказывал, экономя слова.

Закончил он так:

— Я прошу разрешения, ваше превосходительство, объявить общую тревогу.

— Конечно, — запинаясь, выговорил Хинрик. — Общая тревога! Вот именно. Быстрее! Наместник, я не понимаю, как это могло случиться. Капитан, поднимите всех людей. Будет проведено строжайшее расследование, будут допрошены все стражники. И наказаны!

Он повторял эти слова почти в истерике, а капитан продолжал стоять навытяжку. Очевидно, он хотел еще что-то сказать.

— Чего вы ждете? — спросил его Аратап нетерпеливо.

— Могу я поговорить с вашим превосходительством наедине? — вдруг спросил капитан.

Хинрик бросил взгляд на невозмутимого наместника и с негодованием произнес:

— У нас нет тайн от солдат Кхана, наших друзей, наших…

— Говорите, капитан, — прервал его Аратап.

Капитан резко щелкнул каблуками и сказал:

— Поскольку мне приказано говорить, я с сожалением вынужден сообщить, что миледи Артемизия и милорд Джилберт сопровождают пленника в его бегстве.

— Он осмелился похитить их? — Хинрик вскочил на ноги. — И мои стражники позволили?

— Они не похищены, ваше превосходительство, — возразил капитан, — они сопровождают его добровольно.

— Откуда вы знаете?

Аратап наслаждался — теперь все-таки образуется схема. Такую он и не предвидел.

Капитан сказал:

— У нас есть показания обезоруженных стражников, а также тех, кто невольно позволил им выйти из здания.

Он поколебался, а затем угрюмо добавил:

— Когда я расспрашивал миледи Артемизию у дверей ее личной спальни, она сама сказала мне, что спала. Лишь позже я понял, что, когда она говорила мне это, лицо у нее было искусственным. Но когда я вернулся, было уже поздно. Я принимаю на себя вину за неудачу в этом деле. Прошу ваше превосходительство принять мою отставку, но прежде хочу узнать, сохранится ли ваше разрешение на общую тревогу? Без вашего высочайшего разрешения я не могу задержать членов королевского семейства.

Хинрик лишь покачивался на ногах и отсутствующим взглядом смотрел на него.

Аратап сказал:

— Капитан, вам следует позаботиться о здоровье вашего Директора. Советую вам вызвать врача.

— Общая тревога? — повторил капитан.

— Никакой общей тревоги, — отрезал Аратап.

— Вы меня поняли? Ни общей тревоги, ни захвата пленника. Инцидент исчерпан! Верните своих людей к их обычным обязанностям и следите за своим Директором. Идемте, майор.

Как только они оставили за собой строения Центрального Дворца, майор-тиранит угрюмо заговорил:

— Аратап, я полагаю, вы знаете, что делаете. Поэтому я держал рот закрытым, когда вы приняли такое смелое решение.

— Благодарю вас, майор.

Аратап с удовольствием вдыхал ночной воздух этой планеты, полной зелени. Тиран по-своему прекрасен, но это ужасная красота гор и скал. Там слишком сухо, зелень редкая и чахлая.

Он говорил:

— Вам нельзя иметь дело с Хинриком, майор. В ваших руках он ослабеет и сломается. Он полезен, но, чтобы оставаться таковым, нуждается в мягком обращении.

— Меня это не касается, — сказал майор. — Я не врач. Мне все же непонятно — почему вы отменили общую тревогу? Вам не нужны эти беглецы?

— А вам?

Аратап остановился.

— Посидим здесь немного, Андрос. Вот скамья рядом с дорогой. Прекрасное место и абсолютно безопасное от шпионских лучей. Зачем вам этот молодой человек? — Аратап сделал паузу. — Зачем мне все изменники и преступники? Какой будет толк, если вы захватите несколько орудий преступления, а само преступление, его источник останется нераскрытым? Кого вы будете иметь? Мальчишку, глупую девчонку и престарелого идиота?

— А так мы вообще никого не имеем, — заметил майор.

— У нас есть схема. Когда молодой человек впервые появился, мы связали его с происками Хинрика, и это обеспокоило нас. Теперь же мы знаем — Хинрик был только прикрытием. Он явился за дочерью Хинрика и за его братом, а это имеет гораздо больший смысл.

— Почему Хинрик не вызвал нас быстрее, ждал до полуночи?

— Потому что он орудие в руках того, кто доберется до него первым. Я не сомневаюсь, что Джилберт уверил его, что ночная встреча с нами будет доказательством его рвения.