Бегство в мечту - Дмитрий Леонтьев

— Если б я не был извращенцем, этого процесса попросту не было, — заверил ее Туманов. — Я бы ее просто признал… А теперь — простите, у меня очень мало времени, и я вынужден откланяться. Надеюсь, этот маленький материал придется по вкусу вашему начальству. Если не поверят: пришлите мне распечатку интервью — я его подпишу. Всего доброго.

Ошарашенная таким откровением и явно ничего не понимающая девушка сочла за благо покинуть общество странного собеседника. Андрей с усмешкой посмотрел ей вслед, ловко бросил в уголок рта сигарету и прикурил от серебряной зажигалки.

— Натешился? — с укоризной спросил Боковицкий. — Как обычные люди, ты жить не можешь? Что ты ей наплел?! Какой «нож в груди»? Какой «солнцепоклонник»? Какое «сексуальное меньшинство»?!

— Как какое? — Туманов выпустил огромное облако дыма и хитро посмотрел на друга. — Все то время, пока я работал в угро, я спал с «Макаровым», а во время работы у Боброва дошел до того, что тащил в свою постель даже «Смита и Вессона».

— Идиот, — грустно констатировал Боковицкий. — Она тебеустроит и«Макарова» и «Смит и Вессон»… Ты хоть понимаешь, что она это все напечатает?! Ведь никто не поймет… А про крысиную стаю чиновников ты зачем опять вопрос поднял? Больное место?

— Не просто больное — мания, — невозмутимо сообщил ему Андрей. — Надоела мне эта структура… Пока жил, как все, не видел этой чиновничьей нечисти, не знал этих «схем», не знал всего… Теперь — увы! — знаю… И что мне с этим делать? Нет, дружище, я буду об этом говорить, пусть даже в такой форме… Даже если меня будут считать зажравшимся хамом…К тому же, мне нужен интерес к моей персоне. Увы, но моя скромная фигура теперь является неотъемлемой частью концерна, и интерес к концерну автоматически подразумевает интерес ко мне. И наоборот. Положительными статьями не поднимешь интерес на тот уровень, на который его можно возвести шокирующими и отталкивающими репортажами… Проклятье! Я совсем забыл сказать ей, что эти книги написал не я, а ты! А я их просто купил у тебя… Может, ее догнать?..

— Я никогда этого не пойму, — покачал головой Боковицкий. — Я просто не в силах этого понять… У тебя совсем мало времени до начала судебного заседания, — спохватился он. — Поторопись… Сегодня тебя ждать обратно?

— Не знаю, — пожал плечами Андрей. — Наверное, вернусь… Знаешь, я в последнее время тоже очень не люблю проводить время дома, в пустой квартире… Скоро, как и ты, начну бродить ночами по улицам… Старею… Значит, нужно нанять побольше манекенщиц и сфотографироваться с ними, а потом продать пи фотографии в какие-нибудь скандальные газеты… Да, это хорошая идея. Напомни мне о ней, когда я вернусь.

Под возмущенные взгляды Боковицкого он сел в машину, завел мотор и, словно что-то вспомнив, повернулся к компьютерщику с деланной серьезностью на лице:

— И вот что, Саша… Купи ты себе новые джинсы, или костюм на худой конец. Ты зарабатываешь столько, что способен обновлять гардероб раз в неделю, а по-прежнему ходишь в потертых джинсах и куришь «Беломор»… И попытайся понять, что «единица, умноженная на единицу» должна каким-то образом «умножаться»… Хотя бы в «первоначальном» смысле…

Боковицкий посмотрел вслед отъезжающей машине, обреченно покачал головой и побрел к замку, бормоча себе под нос и загибая пальцы на руках:

— Никогда не пойму!.. Как можно не понять?.. Один на один… Один в один… Один плюс один… Пойму?.. Нет, не пойму!..

— Не пойму! — сказал Королев и обиженно посмотрел на Туманова. — Зачем тогда был нужен весь этот фарс? Я лезу из кожи вон, совершаю едва ли не подвиг, разнося позицию обвинения вдрызг, и после этого ты заявляешь мне, что моя работа напрасна?!

— Я этого не говорил, — поправил Андрей. — Ты справился со своей задачей не просто хорошо, ты выполнил ее великолепно!.. Но теперь подошло время для второй части этого спектакля. Но если первая часть была «показательной», то вторая… Она все же моя дочь, Коля.

— Мы только что весьма убедительно доказали обратное, — буркнул обиженный Королев. — Не понимаю!

Туманов дружески ткнул бывшего напарника кулаком в плечо.

— Не дуйся… Ты очень хороший юрист, Коля. Поэтому и занимаешься делами моей фирмы. «По блату» эту работу я не доверил бы никому. И ты очень умело проделал свою работу сейчас. Ты доказал все так убедительно, что я даже засомневался…

Королев поневоле расхохотался, но тут же взял себя в руки и, все еще не выйдя из роли «оскорбленного профессионала», поинтересовался:

— Тогда объясни мне, зачем надо «идти противолодочным зигзагом»? Сперва ты даешь мне задание во что бы то ни стало выиграть этот процесс и доказать, что это не твоя дочь, а теперь резко меняешь решение и требуешь от меня подготовить документы об удочерении. Не проще ли было удочерить ее, не дожидаясь решения суда?

— Я не «менял решения». Подобного положения дел я хотел давно. Но никто и никогда не заставит меня делать что-то помимо моей воли. Когда я предлагал ей помощь, она отказывалась — зарплата офицера угро ее не устраивала, но теперь с меня есть что «стричь»… А вот этого я как раз очень не люблю.

— Но ты же все равно собираешься давать ей деньги, — пожал плечами Королев.

— Да, но — САМ. Без давления на меня.

Королев поднял вверх руки, моля прекратить спор.

— Я все равно не пойму, — сказал он. — Кому и что нужно доказывать? Тебе? Ты и так все о себе знаешь. Ей? Не думаю, что тебе это интересно. А сколько работы было проделано! Сколько я перевернул книг и стенограмм подобных процессов!..

— Ты подготовь документы, Коля, — улыбнулся Туманов. — И не обижайся. Ты сделал все превосходно… Назовем мое решение прихотьюи чудачеством.

— Ну… Это уже понятней… Когда тебе нужны документы?

— Вчера.

— Как обычно, — кивнул Королев. — А она?..

— Она согласится, — убежденно сказал Туманов. — Ты мне только представь список бумаг, которые потребуются от нее.

— Вечером список будет лежать у тебя на столе, — заверил Королев. — Ты сейчас в офис? Подожду ее. Она разговаривает наверху со своим адвокатом. С минуты на минуту должна выйти.

— Тогда — до вечера, — простился Королев, подхватил свой тяжелый, набитый бумагами дипломат и чеканной походкой выполнившего свой долг человека направился к своей красной «девятке».

Андрей перегнулся через сиденье, распахивая дверцу «джипа» перед выходящей из здания суда Светловой. Девушка, словно раздумывая, посмотрела на него, но все же села рядом.

— Поздравляю, — сухо сказала она. — У тебя блестящий адвокат.

— Я знаю, — кивнул Андрей. — Плохих работников я не держу. А Королев помимо того, что является одним из лучших адвокатов города, еще и мой друг.

— Ну и что теперь? — она достала из сумочки пачку длинных черных сигарет и прикурила от протянутой Тумановым зажигалки.

— Ты не курила раньше, — заметил он. — Да и выглядишь иначе…

— Постарела? — усмехнулась она.

— Нет. Просто иная. Теперь в тебе видна женщина. Не девушка, а умная, много повидавшая и очень красивая женщина… Как живешь?

— Хорошо, — пожала она плечами, — Дом, заботы, некое подобие семьи… Настя очень быстро растет.

— Я знаю, — сказал Туманов. — Я видел ее фотографии.

— Вот как? — удивилась Наташа, но уточнять не стала. — А как твои дела? Слышала — процветаешь?

— Цвету и пахну, — усмехнулся Андрей. — Ношусь, как угорелый. Вроде и азарт уже пропал, и себя обеспечил и «поставил», а все по инерции вперед лечу… Иногда так хочется остановиться, отдохнуть, почувствовать себя самим собой… Втянуло. На книги уже времени нет. Раньше панацея от всех бед была: сядешь вечером за стол, положишь перед собой стопку чистой бумаги и… А теперь я сижу вечерами в ресторане и смотрю на танцующих…

— Почему же не женишься? Впрочем, дело твое… Кругом полно малолеток, готовых запрыгнуть в постель, только помани их пальцем, причем без штампа в паспорте…

— Этих — полно, — согласился Андрей, — Но всегда наступает утро… Вот ведь в чем беда: после каждой страстной ночи всегда наступает утро. Мне не о чем с ними говорить. Смешно, но, наверное, я вхожу в тот возраст, когда «просто постели» оказывается мало. Хочется сказать что-то, что-то услышать в ответ… К тому же, я вижу, что они — не ты…Понимаешь?

— Да, — грустно сказала она. — Это я понимаю хорошо… Неужели мы так изменились, Андрей?

Туманов только кивнул, открыто и печально рассматривая профиль той, которую любил когда-то. Она зябко передернула плечами под этим взглядом.

— Не смотри на меня так… Видно, что ты вспоминаешь… А мы уже не те. Совсем не те… Какие мы были молодые…

— Мы, вроде, и сейчас не старики, — отозвался Андрей. — А память она есть, от нее никуда не спрячешься, никуда не денешь. Что-то мы с тобой не уследили, что-то недооценили… Все есть. И деньги, и слава, и власть. А чего-то не хватает… Помнишь цыганку?