Даймон - Андрей Валентинов

— Меня знаешь как товарищ Север проверял? Аптека на Костомаровской, где наркоту продавали. Не забыл? Двое заживо сгорело — мент и баба… Женщина. Лисиченко Ольга Ивановна, провизор. Такой у меня экзамен был, понял?

Взгляда не отвёл — так и смотрел Хорсту прямо в глаза.

Вот и ты, Ольга Ивановна, пригодилась!

Отвёл Игорь взгляд, голову опустил. Вздохнул виновато.

— Понял, Алексей… Значит, ты это был? Наши ещё думали, откуда такой смелый взялся? Извини… Вчера черт знает что тебе по телефону наплёл. «Ставь зарубку»! Психанул реально! Словно пьяный — или нанюхался чего. Сегодня отходняки… Ещё группа эта, АГ-3, чтоб ей пропасть. И Женя…

Помолчали, благо официант подсуетился, тарелки на стол выставил. Можно и отвлечься, мысли в порядок привести.

Зачем АГ-3 пропадать? Вот почистить бы не мешало. Стоп! А с Женей что?

Товарищ Север не торопился — и товарища Хорста не торопил. Помнил, как сам носом в землю упал, когда понял, что сотворил на Костомаровской.

A la guerre comme а la guerre!

Улыбнулся товарищ Север, незаметно, одними уголками губ. Ничего, оклемается Хорст, не маленький. А как оклемается, про бумаги, что при страшном человеке были, следует узнать. Деньги хорошо, даже очень, но и документы не помешают. План действий из тревожного пакета, например. Но не с этого начать следует. Что там с Женей-Евой?

— …Ты бы, Алексей, с ней поговорил. Позвони ей! На меня накричала, на Профессора накричала, дверью хлопнула, убежала… Сама виновата, между прочим. Говорил ей — не надо по чужим файлам лазить. И отец предупреждал. В общем, надоело Профессору, реально надоело, забрал он диски Монро, а все, что в компе было, задавил. Привет! Женя и взбеленилась. Тебя, между прочим, предателем называла. Дались ей эти, блин, полёты во сне и наяву! Хорошенькое дело — мозг уродовать.

Пожал плечами Алёша, не зная, что ответить. Забрали у любительницы нацистских маршей игрушку! Не все ей «Die Fahne hoch», когда и «Вставай, страна огромная» слушать приходится!

Позвонить можно, а вот своими дисками делиться — зась! Если Профессор дочке не доверяет, значит, есть причина. С Джеминой надёжнее…

— Я ей позвоню, Игорь, сегодня же. А повеселее новости есть?

— Повеселее? Да обхохочешься!..

Хорст качнул головой, вилку по столу крутанул.

— Сплошное веселье. Реально! В Десанте полную боевую ввели, «бандер» из Львова ждут. Начальство уверено, что это и будет повод. Как тогда, у штаба «Отечества и Порядок», помнишь? Стрельнет какая-то сука или гранату кинет — все, зови танки!

Задумался товарищ Север, дом Старинова вспомнил, забор, через который Женю-Еву перетаскивал. И так случиться может. «Чужой патруль у моих ворот, чужой козёл да на мой огород…»

А может и по-другому…

— …Про «Опир» сейчас всюду кричат. И там он, и сям, «бандеры» под каждой кроватью, сейчас вешать начнут всех, кто не в вышиванке. А где он, «Опир», на самом деле? Если взять карту, пометить города, в которых группы «Опира» созданы. А потом другие, где Десант. Что получится?

Теперь Хорсту задуматься пришлось. И в самом деле! Крику много, а ни одной драки, чтобы серьёзно, от души. Получается…

Товарищ Север ответ знал — паренёк постарался из группы Джемины-подпольщицы. Красивая карта получилась, с рисунками. Талант у хлопца!

— Нигде, ни в одном городе, Десант и «Опир» вместе не действуют. Понимаешь, Игорь? «Опир» — строго за Збручем, в Галичине и на Волыни. Десант — на Левобережье. Киев, Днепропетровск и Крым — нейтральная зона.

Джемина обещала и по Крыму раскопать. Жаль, не успела!

Игорь вздохнул. Усмехнулся недобро.

— Понимаю. Поделили территорию?

— Во Львовской области патрули «Опира» зачислены в муниципальную милицию. И у нас, уверен, скоро десантников в «каштаны» вербовать начнут. «Опир» и «Десант» — не оппозиция. Если 26-го в самом деле что-то случится , они — опора нового режима. Понял?

Развёл руками Игорь — что ж непонятного? Особенно когда разъяснили.

— Концлагеря охранят будем? «S.A. marschiert mit ruhig festem Schritt»?

— Поэтому когда «бандеры» сюда припрутся, ты со своей группой кое-что сделаешь… Да, спросить хотел. У Ивана Ивановича бумаги с собой были?

— Ева! Женя…

— Ты… Значит, тебе Профессор доверяет, диски даёт с программами, а мне — нет? Ты его во всем слушаешься, на задних лапках ходишь! Любимчик!..

— Ева!

— Друг называется! Ничего, сама разберусь. Я уже кое-что нашла — такое, что тебе и во сне не приснится. И отцу… Профессору тоже. Теперь я уже сама, без вас. Копии дисков Монро у меня есть и… Не звони мне больше — и Хорсту скажи, чтобы не звонил! Все вы, все!..

— Женя!..

Дорожка 4 — «Into Eternity»

Музыка Вангелиса.

(2`53).

Из альбома «1492 Conquest Of Paradise». Может быть, не лучшая вещь греческого композитора, но послушать все равно стоит. Есть в ней что-то… вечное. Каравеллы плывут в Рай…

Среда, 3 сентября 1851 AD. Восход солнца — 6.48,

заход — 17.56. Луна — II фаза, возраст в полдень — 8,2 дня.

Странное дело, но привычки цивилизованного человека (правильнее сказать — привычки европейского племени) все ещё дают о себе знать. Очень трудно обходиться без мыла. Им я не запасался, считая, как мне казалось, справедливо, что обычное мытьё тёплой водой будет вполне достаточным. Увы, ощущение грязной кожи остаётся даже при самом тщательном растирании. По совету Мбомо я смешал имеющийся запас касторового масла с древесной золой (!). Результатом стала жутко пахнущая густая масса, которую мы скатали в шаровидные куски. Как ни странно, сей состав отчасти производит желаемое действие.

Негры вполне обходятся без касторки. В случае необходимости добавляют в воду растворы трав, не только очищающие, но и смягчающие кожу. Мбомо предложил выведать рецепт для все тех же гипотетических читателей моей будущей книги. Кажется, он до сих пор верит в возможность её появления на свет.

Утром, ещё до завтрака, мы вступили в бой. На этот раз противник был весьма опасен, а главное, многочисленен. Нас атаковали красные муравьи. Подобное зрелище приходилось наблюдать, однако на этот раз пришлось иметь дело с истинным нашествием. Муравьи шли длинными, густыми, непрерывными рядами, имея на флангах сторожевых воинов. Ничто не служило им препятствием, ямы и канавы преодолевались в том же ровном строю, деревья же практически мгновенно оккупировались от корней до макушки.

Нелегко сказать, что послужило причиной нападения — обычное весеннее возбуждение, заставляющее муравьёв покидать обжитые места, или наши припасы. В любом случае, всем стало не до шуток. Горе той необутой ноге, которая отважилась бы наступить на одного из захватчиков. Укус крапивы ничто по сравнению с болью, вызываемой острыми крепкими челюстями. Единственный верный способ борьбы — огонь, в идеале, горящие угли. К счастью, костры ещё не были затушены, и мы отделались сравнительно легко. Ни маленькая Викири, ни Курджур не пострадали. Досталось лишь лентяю Чипри, не пожелавшему поначалу даже вынырнуть из привычной дрёмы и укрыться за одним из костров. Раскаивался в этом он долго, с громким подвыванием, сопровождаемым клацаньем челюстей.

Муравьи исчезли внезапно, как и появились. Их войско двинулось дальше, предоставив нашему поступить аналогично. Во всем этом присутствует некий символизм.

Истинный противник сегодня нас не беспокоил. Армия двигалась столь же быстро, несмотря на весьма жаркий день. По слухам, какое-то воинственное племя, живущее в близких горах, готовит засаду. Против него будет выслан отдельный отряд.

Продолжив осмотр трофеев, ещё раз убедился, что противник возлагает все надежды на огнестрельное оружие, ибо захваченные копья чрезвычайно легки и ненадёжны, некоторые даже не имеют наконечников, но лишь обожжены на огне. Щиты невелики и пробиваются обычной стрелой. Столь же малонадежны луки. Создаётся впечатление, вероятно правильное, что здешние племена не воинственны и едва ли способны себя защитить. Отсюда и успехи «гостей» с мушкетами.

Слабость вооружения может компенсироваться «могуществом» здешних колдунов, но в подобное трудно поверить даже не будучи цивилизованным европейцем. Самые страшные африканские колдуны способны наслать порчу и болезнь, но никак не победить врага на поле боя.

Леди Ньямоана поинтересовалась у меня, каково положение женщин в Европе и Америке. Вопрос застал врасплох, и я не без труда смог собрать воедино все, что вспомнил. Рассказывая, сообразил, что затрудняюсь сделать какое-либо обобщение. Забитая неграмотная жена ирландского арендатора и королева Виктория — что между ними общего? А если вспомнить негритянок, продаваемых на аукционах в «цитадели цивилизации» — Северо-Американских штатах?

Обобщение было сделано без меня. Леди Ньямоана рассудила, что европейцы по своим привычкам куда ближе к африканцам, чем к арабам. Вместе с тем, её удивило царящее в Европе ханжество, и в отношении женских одежд, и в отношении обычаев. По её выражению, европейцы пытаются «надеть чадру» на человеческую природу (!). Африканцы в этом отношении куда более естественны и, как следствие, более счастливы. Трудно не согласиться — особенно когда беседуешь с красивой женщиной, вся одежда которой состоит из нескольких фунтов золотых украшений!