Махабхарата. Рамаяна - Автор неизвестен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
КНИГА ТРЕТЬЯ. ЛЕСНАЯ
[Встреча с Шурпанакхой]
(Часть 17)
Под стать святожителю, в хижине, листьями крытой,Безгрешный царевич беседовал с братом и Ситой.
Он притчу рассказывал Сите и сыну Сумитры,Блистая, как месяц, в соседстве сияющей Читры.
Одна безобразная ракшаси в поисках дичиТуда забрела — и прервалось течение притчи.
С рожденья звалась Шурпанакхой она за уродство, —За когти, ногам придававшие с веялкой сходство.
И взору ее луноликий представился Рама,Прекрасный, как тридцать богов, как пленительный Кама.
И мягкие кудри, и мощь благородной десницы,И блеск удлиненных очей сквозь густые ресницы,
И смуглое, схожее с лотосом синим, обличье,И царские знаки, и поступи юной величье,
Что плавностью напоминала походку слоновью,Увидела ракшаси — и воспылала любовью,
Уродина эта — к прекрасному, как полнолунье,К нему, сладкогласному, — скверная эта хрипунья!
Противноволосая с дивноволосым равнялась,Противноголосая с дивноголосым равнялась.
Сама медно-рыжая — с ним, темнокудрым, равняласьИ, дура бесстыжая, с великомудрым равнялась.
С красавцем равнялась она, при своем безобразье,И с лотосоглазым таким, при своем косоглазье.
С таким тонкостанным и царские знаки носящимРавнялась она, страхолюдная, с брюхом висящим.
Приблизившись к Раме, палима любовною жаждой,Сказала ему Шурпанакха: «Решится не каждый
Избрать этот лес для жилья, если ракшасов племяСюда без помех прилетает во всякое время.
Эй, кто вы, с собой прихватившие луки и копья,Да деву-отшельницу, — шкура на ней антилопья?»
Рама спокойно и правдиво поведал о своем изгнанье из Айодхьи, которую покинул вместе с супругой Ситой и братом Лакшманой. В свой черед царевич спросил Шурпанакху, к какому роду она принадлежит и для чего явилась в их убежище.
Охваченная похотью, ракшаси отвечала Раме:
«…А я Шурпанакхой зовусь и уменьем владеюСвой облик менять произвольно, под стать чародею.
Брожу я и страх навожу на окрестные чащи.Ты Равану знаешь? Он брат мой великоблестящий!
Другой — Кумбхака́рна, что в сон погружен беспробудный,А третий — Вибхи́шана, праведный, благорассудный.
Четвертый и пятый — отважные Ду́шана с Кха́рой,Считаются в битвах свирепой воинственной парой.
Я доблестью их превзошла. Разве есть мне преграда?Своим изволеньем по воздуху мчусь, если надо.
А Сита? Что толку в уродце таком неуклюжем!О Рама прекрасный, ты должен мне сделаться мужем.
Царевич, мы — ровня. К тебе воспылавшую страстью,Бери меня в жены, не вздумай противиться счастью!»
[Бегство Шурпанакхи]
(Часть 18)
И той, что в супруги ему набивалась бесстыдно,Учтивый царевич ответил, смеясь безобидно:
«Женою мне стала царевна Видехи, но, кромеСебя, госпожа, не потерпишь ты женщины в доме!
Тебе, дивнобедрая, надобен муж превосходный.Утешься! В лесу обитает мой брат благородный.
Живи с ним, блистая, как солнце над Меру-горою,При этом себя не считая супругой второю».
Тогда похотливая ракшаси младшего братаВовсю принялась улещать, вожделеньем объята:
«Взгляни на мою красоту! Мы достойны друг друга.Я в этих дремучих лесах осчастливлю супруга».
Но был в разговоре находчив рожденный СумитройИ молвил, смеясь над уловками ракшаси хитрой:
«Разумное слово, тобой изреченное, слышу,Да сам я от старшего брата всецело завишу!
А ты, госпожа, что прекрасна лицом и осанкой, —Неужто согласна слуге быть женою-служанкой?
Расстанется Рама, поверь, со своей вислобрюхой,Нескладной, уродливой, злобной, сварливой старухой.
В сравненье с тобой, дивнобедрой, прекрасной, румяной,Не будет мужчине земная супруга желанной».
Сама Шурпанакха, поскольку была без понятья,Смекнуть не могла, что над ней потешаются братья.
Свирепая ракшаси в хижине, листьями крытой,Увидела Раму вдвоем с обольстительной Ситой.
«Ты мной пренебрег, чтоб остаться с твоей вислобрюхой,Нескладной, уродливой, злобной, сварливой старухой?
Но я, Шурпанакха, соперницу съем, и утехиЛюбовные станешь со мною делить без помехи!» —
Вскричала она и на Ситу набросилась яро.Глаза пламенели у ней, как светильников пара.
Очами испуганной лани глядела царевнаВ ужасные очи ее, полыхавшие гневно.
Казалось, прекрасную смертными узами ЯмаОпутал[213], но быстро схватил ненавистницу Рама.
Он брату сказал: «Ни жива ни мертва от испугаЦаревна Митхи́лы, моя дорогая супруга.
Чем шутки шутить с кровожадным страшилищем, надоЕго покарать, о Сумитры достойное чадо!»
Тут Лакшмана меч из ножон извлекает и в гневеОн уши и нос отсекает чудовищной деве.
И, кровью своей захлебнувшись, в далекие чащиПустилась бежать Шурпанакха тигрицей рычащей.
С руками воздетыми, хищную пасть разевая,Она громыхала, как туча гремит грозовая.
Найдя в лесу Дандака своего брата Кхару, сопровождаемого дружиной свирепых ракшасов, разъяренная, обливающаяся кровью Шурпанакха бросается ему в ноги с мольбой о мести.
«Кто причинил тебе такую обиду?» — преисполнившись гнева, спрашивает сестру Кхара.
«Двое прекрасных собою, могучих, юных, лотосоглазых, царские знаки носящих, одетых в бересту и шкуры черных антилоп, — отвечает ему Шурпанакха. — Братья эти зовутся Рамой и Лакшманой, а родитель их — царь Дашаратха».
Кхара, возглавив несметную рать, подступает к хижине Рамы. Но отважный царевич Кошалы, оставив Ситу в потаенной пещере на попечении брата Лакшманы, облачается в огнезарные доспехи. Как под лучами солнца редеет завеса туч, так редеют ряды ракшасов, непрерывно осыпаемых блистающими стрелами Рамы. Четырнадцать тысяч воинов Кхары полегли на поле битвы. Не остался в живых и его сподвижник, трехголовый Тришира. Вслед за Триширой рухнул на землю Кхара, сраженный смертоносными стрелами Рамы. Уцелел лишь бесстрашный дотоле Акампана, да и тот обратился в бегство.
Узнав от Акампаны о гибели своего брата Кхары, разгневанный владыка ракшасов замышляет похитить царевну Митхилы и унести ее на Ланку: ведь разлучив Раму с возлюбленной Ситой, Равана обрекает его на верную смерть, да при этом коварно уклоняется от превратностей поединка с непоборным противником.
Между тем Шурпанакха, описывая небывалую красоту Ситы, разжигала пыл Раваны и подстрекала своего великовластного брата к похищению чужой супруги.
Равана повелел ракшасу Мариче отправиться с ним вместе к хижине Рамы и принять облик золотого оленя. Без сомненья, Сита попросит Раму и Лакшману поймать его. Тогда, в отсутствие обоих царевичей, можно будет похитить прекрасную и унести на Ланку.
Свирепый и могучий Марича, наводивший в лесу Дандака ужас на святых отшельников, пожиравший их самих и жертвы, приносимые богам, однажды едва не погиб от руки великого Рамы. Он чудом уцелел и с той поры несказанно страшился сына Дашаратхи.
«Я предчувствую, — сказал Марича десятиглавому владыке, — что живым от Рамы не уйду! Но и твои дни, государь, будут сочтены, если похитишь Ситу».
Равана, однако, пренебрег этими предостережениями и, взойдя вместе с Маричей на воздушную колесницу, вскоре достиг берегов реки Годавари.
[Марича превращается в оленя]
(Часть 42)
