Дело Джен, или Эйра немилосердия - Джаспер Ффорде

– А каков характер этого препятствия? Вдруг его можно устранить? Объяснитесь.

– Едва ли, – последовал ответ. – Я назвал его непреодолимым, и я говорю не без оснований, препятствие состоит в том, что один брак уже заключен.

Лондэн и Маргариточка с подозрением посмотрели друг на друга.

– Так кто ты такой, черт тебя побери? – взревел мистер Муттинг. Он единственный был готов действовать.

– Моя фамилия Бриггс, я поверенный из Лондона, Дэш-стрит.

– Хорошо, мистер Бриггс, может, вы будете так любезны поведать нам о прежнем браке мистера Парк-Лейна, чтобы мы могли разоблачить этого трусливого гада!

Бриггс посмотрел на мистера Муттинга, затем на чету перед алтарем.

– Мое заявление не касается мистера Парк-Лейна. Я говорю о мисс Муттинг, или, по мужу, миссис Маргарите Пижжон!

По церкви пронесся вздох изумления. Лондэн уставился на Маргариточку, та швырнула свой венок на пол. Одна из подружек невесты разрыдалась, а мистер Муттинг шагнул вперед и схватил Маргариточку за руку.

– Мисс Муттинг вышла замуж за мистера Мюррея Пижжона двадцатого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года, – возвысил голос мистер Бриггс, перекрывая гул толпы. – Венчание происходило в Саутуорке. Никаких прошений о разводе в документах не обнаружено.

Этого было достаточно для всех. Семейка Муттингов в темпе делала ноги. Начался галдеж. Священник вознес неслыханную молитву непонятно кому, а Лондэн рухнул на скамью, с которой только что снялось семейство Муттингов. Кто-то сзади заорал:

– Авантюристка! – и семейство Муттингов прибавило ходу.

На них сыпался град насмешек и оскорблений, которые в церкви звучать не должны. Один из юных шлейфоносцев попытался под шумок поцеловать подружку невесты и получил по морде. Я прислонилась к холодной каменной стене, смахивая с глаз слезы. Я понимала, что это неправильно, но меня разбирал хохот. Бриггс протолкался сквозь толпу бранящихся гостей, подошел к нам, вежливо приподнял шляпу:

– Добрый день, мисс Нонетот.

– Очень добрый день, мистер Бриггс! Какого черта вы тут делаете?

– Меня прислал Рочестер.

– Но я покинула книгу всего три часа назад!

Тут вмешалась миссис Накадзима:

– Вы покинули ее за двенадцать страниц до конца. За это время в Торнфильде прошло десять лет, а десятилетия более чем достаточно для исполнения любого плана!

– В Торнфильде?

– Конечно. Его отстроили заново. Мой муж ушел в отставку, и мы с ним сейчас ведем дом. В книге никто из нас не упоминается, и миссис Рочестер решила, что так будет и впредь. В Торнфильде куда приятнее, чем в Осаке, и зарабатываем мы куда больше, чем от туристического бизнеса.

У меня просто не было слов.

– Миссис Джен Рочестер попросила миссис Накадзима доставить меня сюда, – просто объяснил мистер Бриггс. – Они с мистером Рочестером очень хотели вам помочь, поскольку вы помогли им. Они желают вам счастья и здоровья и благодарят за своевременное вмешательство.

Я улыбнулась:

– Как они?

– О, у них все в порядке, мисс, – радостно сообщил Бриггс. – Их первенцу уже пять лет. Чудесный здоровенький мальчик, копия отца. Этой весной Джен родила очаровательную дочку. Ее назвали Хелен Четверг Рочестер.

Я оглянулась на Лондэна, который стоял в дверях церкви и пытался объяснить своей тете Этель, что тут произошло.

– Я должна поговорить с ним.

Но я уже обращалась в пустоту. Миссис Накадзима и адвокат исчезли. Вернулись в Торнфильд, рассказать Джен и Эдварду, что дело сделано.

Когда я подошла, Лондэн сидел на ступенях церкви, вынув из петлички свою гвоздику и рассеянно нюхая лепестки.

– Привет, Лондэн.

Он поднял взгляд и моргнул.

– А, – сказал он. – Четверг. Я должен был догадаться.

– Могу я посидеть с тобой?

– Пожалуйста.

Я пристроилась рядом с ним на теплые ступени из белого известняка. Он смотрел в пространство перед собой.

– Это твоих рук дело? – спросил он наконец.

– Нет, – ответила я. – Признаюсь, я ехала сюда расстроить свадьбу, но у меня духу не хватило.

Он посмотрел на меня.

– Почему?

– Почему? Ну, потому… наверное, потому что я думала, что стану лучшей миссис Парк-Лейн, чем твоя Маргариточка.

– Это я знаю! – воскликнул Лондэн. – И всем сердцем согласен! Я не понял, почему тебе не хватило духу. В конце концов, ты охотишься за матерыми преступниками, встреваешь в самые опасные операции ТИПА, радостно нарушаешь устав, чтобы спасти товарищей под страшным артиллерийским огнем, но…

– Теперь поняла. Не знаю. Может, вопросы жизни и смерти решать проще, они такие резко черно-белые, что выбирать легко. Я справляюсь с этим, потому что это просто. А вот с людскими чувствами… там же столько оттенков серого! В полутонах я не очень-то разбираюсь.

– В полутонах я прожил последние десять лет, Четверг.

– Знаю и сожалею. Мне очень тяжело было примирить чувства к тебе с твоим… предательством Антона. Это как перетягивание каната, а я – такой маленький носовой платочек, привязанный к веревке посередине: ни туда, ни сюда.

– Я тоже любил его, Четверг. Он был для меня братом, насколько это возможно. Но я не мог вечно тянуть за свой конец каната.

– В Крыму я кое-что потеряла, – прошептала я. – Но, похоже, снова нашла. Может, снова попытаться все это возродить?

– В последнюю минуту, не так ли? – ухмыльнулся он.

– Нет, – ответила я. – Уже три секунды как.

Он нежно поцеловал меня в губы. Мне стало тепло и уютно – так возвращаешься домой, к горящему очагу после долгой дороги под дождем. К глазам подступили слезы, и я, всхлипывая, уткнулась Лондэну в воротник. Он крепко обнял меня.

– Извините, – сказал священник, который болтался поблизости. – Прошу прощения, что мешаю, но в три тридцать будет еще одна свадьба.

Мы заизвинялись и встали. Гости все еще ждали какого-нибудь решения. Почти все они знали про нас с Лондэном, и мало кто, если вообще таковые были, считал Маргариточку лучшей парой для него, чем я.

– Ну, ты согласна? – прошептал мне на ухо Лондэн.

– Что – согласна? – спросила я, подавив хихиканье.

– Дурочка! Выйти за меня замуж!

– Хмм, – ответила я, а сердце у меня колотилось, словно била крымская артиллерия. – Мне надо подумать!

Лондэн вопросительно поднял бровь.

– Да, да, да! Согласна, всем сердцем!

– Наконец-то! – вздохнул Лондэн. – Сколько же мне пришлось вытерпеть, чтобы добыть любимую женщину…

Мы снова поцеловались, но на сей раз поцелуй затянулся надолго – священнику, который не отрываясь смотрел на часы, пришлось похлопать Лондэна по плечу.

– Спасибо за репетицию, – сказал Лондэн, горячо пожимая ему руку. – Мы вернемся через месяц, чтобы повторить все по-настоящему!