Черный феникс. Африканское сафари - Сергей Кулик

— С трудом… Да и совершать путешествие было незачем, поскольку, как известно пока науке, значительная часть районов Восточной Африки, через которые якобы пролегал маршрут Диогена, была заселена очень слабо. Следовательно, аравийским купцам не с кем было торговать у подножия «Лунных гор». А само путешествие к ним даже в XIX веке, когда арабы создали в Восточной Африке разветвленную сеть караванных путей и опорных пунктов и когда они располагали поддержкой уже обживших внутриматериковые районы местных племен — камба, ньямвези, яо, — занимало около восьми недель, а не двадцать пять дней.

— Примерно так рассуждал и я. И потому, когда незадолго до поездки в Аксум попал в горы Сымьен, над которыми возвышается снегоголовый пик Рас-Дашэн, то подумал: «А не об этом ли «нильском начале» упоминал Птолемей?» Ведь об истинных размерах Нила древние не знали. Поэтому сбегающие по склонам гор Сымьен многочисленные реки, питающие нильский приток Тэкэзе, они вполне могли принять за «начало» великой реки. Озера? Так ведь совсем рядом, у южных отрогов Сымьен, лежит самое большое эфиопское озеро — Тана. В это озеро тоже текут сымьенские реки, а вытекает из него Аббай — так эфиопы называют Голубой Нил.

Так, может быть, не к далекому суахилийскому берегу понесли муссоны Диогена и не оттуда начал пытливый купец свой путь в глубь Африки? Скорее всего, ветры прибили его корабль к побережью все той же Троглодитики, чуть южнее мыса Ароматов. И здесь Диоген, пока чинился его корабль, повстречал людей, показавших ему путь в глубь материка. Только в Аксуме с его высокоразвитым государственным устройством, караванными тропами и городами мог грек за три с небольшим недели дойти от побережья до «Лунных гор». То были заснеженные пики не Рувензори, а Рас-Дашэн, по склонам которого и сегодня ютятся селения народа самэнэ, упоминаемого в Адулисской надписи. Мог побывать Диоген и на озере Тана. А если он и не побывал там, то услыхал от купцов рассказ о крае, где на горах лежат снега и где рождается Нил.

— Ну что же, как аксумолог я буду только рад, если подобная версия окажется верной. Не следует забывать, однако, что в Аксуме начинались меридиональные пути, по которым купцы проникали далеко на юг континента, — напомнил Юрий Михайлович. — Один из них вел через эфиопскую провинцию Шоа в рифтовую долину — эту своеобразную естественную дорогу, по которой, минуя горы, можно добраться вплоть до Замбези. Второй путь шел в золотоносную страну Сасу. С этими маршрутами связаны загадочные, порою выглядящие фантастическими страницы аксумской истории.

— Меня очень увлекает мысль о том, что аксумиты проникали далеко на юг, — подхватил я. — Особенно распаляет воображение Лики-старший. Незадолго до своей кончины, как бы прощаясь со всем, что было им открыто и исследовано, он объезжал свои «археологические владения». В маршрут поездки по Северной Танзании была включена Энгарука, съездить куда старый ученый пригласил и меня.

— Это, наверное, была интересная поездка. Туда из-за бездорожья редко кто добирается.

— Энгарука потрясает воображение. Колоссальный покинутый город среди скал и пыльных, уходящих из-под ног осыпей. Его строителям приходилось иметь дело с твердыми породами. И тем не менее по склонам холмов вырублены террасы, на которых стоят каменные дома, пирамиды и обелиски. Когда Лики открыл город, он насчитал там около семи тысяч домов. Следовательно, в Энгаруке жили по меньшей мере сорок тысяч человек. А неподалеку, по берегам рифтового озера Натрон, он обнаружил еще один город. Лики любил всем своим находкам давать неофициальные прозвища и потому назвал его «Троглодитвилль» — его жители обитали в пещерах, вырубленных в мягком розовом туфе. Многие пещеры располагали несколькими помещениями. Такие своеобразные постройки вытянулись вдоль террас, которые когда-то служили улицами. Кое-где в конце террас стояли туфовые стелы. На первых порах Лики оценил возраст Энгаруки в триста лет.

— Эти данные устарели, — уточнил Ю. Кобищанов. — Последние радиоуглеродные анализы дают итоги 720 ± 120 и 330 ± 90 годы нашей эры. Поселения в искусственных пещерах, пещерные церкви и монастыри есть и на плато Тигре. А энгарукские террасы — платформы для домов — очень напоминают те, что и сегодня повсеместно распространены в южной половине Эфиопии. Создатели этих городов умели плавить железо.

— Лики в тот свой последний приезд в Энгаруку уже знал об анализах. В первые годы своих раскопов он был склонен предполагать, что Энгарука — один из тех внутриматериковых городов, с которыми торговали купцы великих городов суахилийского побережья. Но данные радиоуглеродного анализа вдохновили ученого на более смелый вывод. «Триста тридцать плюс-минус девяносто — это время расцвета Аксума, — несколько раз за день повторял он. — Энгарука была главным промежуточным пунктом на пути из Аксума в Зимбабве — крайнюю точку проникновения протоэфиопов на юг».

Несмотря на то что из-за сильного артрита Л. Лики было тяжело передвигаться, он все же обошел найденный им мертвый город. Миновав стены, сложенные из серых, едва обтесанных каменных глыб, построенные без применения скрепляющего раствора, мы спустились в долину ручья, некогда, наверное, и предопределившего выбор места для поселения в этом безводном районе. Поля, с которых когда-то снимали урожай жители загадочного города, засыпал песок и скрыла растительность. Но до сих пор видны выложенные камнем межи и неширокие полоски оросительных каналов, которые берут начало у подножия холмов, пересекают заброшенные поля и теряются в красной пыли масайской степи. Лики уверял, что вся эта грандиозная оросительная система была создана для того, чтобы обеспечивать продовольствием караваны, двигавшиеся по маршруту Аксум — Зимбабве.

— Для меня новость, что на склоне своих дней Лики начал исповедовать идею аксумских связей с Зимбабве, — заметил Юрий Михайлович. — Но сама эта идея ведь не нова. А родилась она, кстати, тоже как дитя «утечки» реальной географической информации из Аксума и ее превратной интерпретации европейцами в более поздние времена. Древним было доподлинно известно, что ежегодно ныгусэ отправляют в глубь Африки огромный караван с товарами, которые обменивают на золото в загадочной стране Сасу. Много интересных деталей об этой торговле сообщил Косма Индикоплов. Но потом, когда возвысился ислам, пал Аксум, а Эфиопия почти на восемьсот лет оказалась изолированной от Европы, про нее забыли. А то немногое, что не забылось, обросло таким количеством библейских легенд и небылиц, что продраться сквозь них оказывалось не под силу даже тем, чей авторитет во всем остальном не вызывает у нас сомнений.