Осторожно, женское фэнтези (СИ) - Ирина Шевченко

Даже живи Саймон один, я опасалась бы звонить в дверь: вдруг в доме ночует прислуга и мне откроет какая-нибудь горничная или экономка? Учитывая же присутствие мисс Милс, делать этого нельзя было категорически. И как быть? В фильме… Сдались мне сегодня эти фильмы? В фильме обязательно светилось бы окно, за которым я увидела бы бывшего куратора, читающего книгу или проверяющего домашние задания. В реальности же дом и все его обитатели давно спали, а единственным источником света был фонарь над крыльцом.

Не зная, как поступить, я решила обойти вокруг дома, надеясь найти какую-нибудь подсказку. Идеальным вариантом была бы надпись рядом с одним из окон: “Комната Саймона” и стрелочка, чтобы наверняка…

“Комната Саймона”…

Я остановилась и протерла глаза. Сделанная углем надпись со стены не исчезла. Правда, вместо стрелочки были нарисованы череп и кости, а приписка внизу гласила: “Некромантам и Гарри Суону вход строго запрещен!”.

Обожаю мальчишек!

От умиления расплывшись в улыбке, я тихонько постучала в окно, а когда за стеклом показалась заспанная физиономия Саймона Вульфа, приветственно помахала рукой. Подумалось, что стоило заявиться сюда только за тем, чтобы увидеть его глаза. Но, к несчастью, у меня были другие причины.

- Элизабет? Что вы тут делаете?

К тому времени, как он открыл окно, я уже не улыбалась.

- Нужно поговорить. Можно мне войти?

Боевик опасливо огляделся.

- Полагаете, это удобно? - спросил он неуверенно.

- Не очень, - вздохнула я, думая о чертовом платье. - Но как-нибудь справлюсь.

Сообразив, что из-за ерунды я не пришла бы, Саймон протянул руку и помог мне забраться в комнату. Закрыл окно, задернул шторы и без спичек зажег две свечи в массивном бронзовом подсвечнике в виде головы демона. Свечи, естественно, символизировали рога.

- Подождете несколько минут? - попросил сконфуженно. - Я… надену что-нибудь приличное.

Живи он в моем мире, сейчас на нем вполне могла красоваться веселенькая пижамка с диснеевскими героями. А бежевые фланелевые кальсоны и рубашка с крупными пуговицами, на мой взгляд, уже были верхом приличия.

- Ваш костюм Волка выглядит более откровенно, - успокоила я.

- Так то костюм, - пробормотал боевик и, поняв, что времени на переодевание ему не дадут, замотался в плед.

Ну вот, был Стальной Волк - стала клетчатая гусеница.

Я же, напротив, оказавшись в тепле, тут же решила избавиться от пальто.

- Милорд Райхон вернулся, - начала, расстегивая пуговицы, дабы не тратить время зря. - Облава в клубе - его инициатива. И он вас видел и уже знает, что вы непонятным образом исчезли.

- Кошка, она…

- Неважно, - не дала себя перебить я. - Реальность снова меняется. Вы еще помните Германа?

- Конечно! А что, кто-то уже…

- Уже.

Быстро, насколько это было возможно, я пересказала то, что узнала от Оливера. Не забыла и о путанице в голове Мэг.

- Завтра пойду к ректору, - недолго подумав, заявил с угрюмой решимостью Саймон. - Скажу, что Стальной Волк - это я.

- Зачем?! - совсем не такой реакции я ожидала. Какой - не знаю, но точно не такой.

- Нельзя, чтобы полиция и милорд Райхон тратили время, идя по ложному следу, - пояснил боевик. - Пока они будут искать Волка, могут упустить что-то действительно важное. Так что… С рукой ведь у него уже все в порядке?

- В порядке. Но… Не нужно ни в чем признаваться, - пришедшая в голову мысль и радовала, и огорчала одновременно. - Если я правильно поняла, как это работает, никто не будет искать Стального Волка. Через несколько дней Германа забудут. О том, что он был членом Огненного Черепа, тоже. Возможно, сотрется даже память о сегодняшнем вечере в клубе. Или у полицейского рейда найдется другое объяснение. Я ведь не успела переписать новые протоколы - кто знает, что будет написано в них завтра?

- Разве вы раньше не писали об Огненном Черепе?

- Вообще-то… Да, когда переписывала свои заметки для милорда Райхона. Но о том, что Стилет дрался со Стальным Волком, он узнал только сегодня. И никак вас с Германом не свяжет.

- Нет, Элизабет, - в мистере Вульфе, как это порой бывало, проснулся строгий преподаватель. - Хватит этих детских игр.

Сказал человек, до сих пор не стерший со стены дома надпись, запрещающую вход некромантам!

- Мне с самого начала нужно было пойти в полицию и рассказать все, что я знал о Германе, - продолжил он, не заметив моей скептической ухмылки.

- Почему же не пошли? И, кстати, почему они сами не пришли к вам? Если вы с Германом дружили, вас должны были расспросить в первую очередь.

- Дело в том… - Саймон плотнее укутался в плед. Понизил голос до смущенного шепота: - Мы не особо афишировали наше знакомство. Встречались в основном в клубе или в тренажерном зале после занятий. Иногда Герман приходил к матери… У него были друзья в общежитии и на факультете. Они бы не поняли общения с преподавателем. Да и мне не пристало настолько близко сходиться со студентами. Понимаете?

- Понимаю, - протянула я, невольно скривившись. Нет, я ничего не имею против подобных отношений… теоретически… Главное, чтобы по взаимному согласию. Но… Нет, пожалуй, это - самое большое разочарование сегодняшнего вечера. Хотя, конечно, можно было заподозрить. Слишком уж Саймон милый.

- Что вы понимаете? - настороженно уточнил боевик, заметив мою гримасу.

- Ну, это… про “настолько близко”… Вы не подумайте, я нормально отношусь к такому…

- К какому? - переспросил он с недоумением. А в следующую секунду резко покраснел, но не от стыда, а, судя по злобному сопению и заходившим на скулах желвакам, от гнева праведного.

- К дружбе преподавателей со студентами, - выпалила я, пока этот гнев не обрушился на мою голову. - Или студентов - с обслуживающим персоналом. Вроде бы не по статусу, но если человек хороший…

Фух. Ну не дура ли? Надо же было такое подумать? Вконец меня мой “прогрессивный” мир испортил.

- Знаете, что, мисс Аштон? - выпалил Вульф сердито, дав понять, что с оправданиями я опоздала. - Я… Я пойду завтра к милорду Райхону и все ему объясню. Игры в сыщиков закончены.

- Не надо, - попросила я тихо. - Пожалуйста.

- Почему? Не убьет же он меня за тот случай? В конце концов, все было честно.

- Не совсем. Между вами на ринге - честно, да. Но потом… Если вы ему признаетесь, ректор поймет, что я его обманывала. Сомневаюсь, что он поверит, будто я не знала, что вы - Стальной Волк, и в то, что вы сами догадались, кто был Последним Драконом. Мы как раз сегодня говорили об этом, о доверии. И я боюсь, что после вашего признания милорд Райхон перестанет мне доверять окончательно. А если перестанет… Если он не будет рассказывать мне о том, как продвигается расследование, это расследование потеряет смысл. Я не преувеличиваю свою значимость, но сами подумайте: я - единственная, кто помнит. Поэтому я должна быть в курсе всего, что происходит…

- Должны, - согласился боевик. - И милорд Райхон это понимает.

Да уж, он понимает. И на должности “ксерокса” меня, скорее всего, оставит. Но об остальном, о том, чего еще даже не было, можно и не мечтать.

- Не ходите, пожалуйста, - взмолилась я. - Стальной Волк - это ложный след, нам с вами это известно, и значит, не будет ничего плохого, если его никогда не найдут, ведь так? А я не могу рисковать добрым расположением милорда Райхона. Он… обещал помочь мне восстановить способности. Для меня это так важно!

- Элизабет…

- Я вас очень прошу, мистер Вульф, - всхлипнула я отнюдь не притворно. - Не нужно ничего рассказывать.

Ложь влечет за собой еще большую ложь. И решение Саймона, по-хорошему, верное. Но я еще помню, как пришла к Оливеру, чтобы покаяться в том, что подбросила на крыльцо Камиллы ту записку и цветок. Второй раз я подобного позора не переживу. А он не простит больше…

- Хорошо, - согласился без энтузиазма Саймон. - Я никому ничего не скажу. Стальной Волк просто исчезнет. Ваш приятель-оборотень ведь умеет хранить тайны? Тогда - исчезнет. Но я попрошу вас об ответной услуге.

Он сбросил на пол плед, прошел к стоявшему у окна столу и выдвинул один ящичков. Нашел там что-то и, вернувшись ко мне, принялся расстегивать рубашку.

Нет, в этот раз ни о каких глупостях я и подумать не успела.

- Все, что вы пишете, остается неизменным в новой реальности, так? - спросил Вульф, оставшись в одних кальсонах. - Тогда пишите. Здесь, - он указал себе на грудь. - Вот этим.

Пламя свечей отразилось на мгновение на узком клинке небольшого ножа, и я испуганно отшатнулась.

- Пишите, Элизабет. Четыре имени. Герман. Виктор. Мартин. Камилла. Я никого больше не хочу забывать.

- М-м… мистер Вульф… - в горле запершило, и я негромко откашлялась. - Вам не кажется, что это слишком?

- Не кажется, - спокойно улыбнулся он.

- Давайте, я запишу вам имена на бумаге? Имена и все остальное, то, что смогу вспомнить?

- И что я буду делать с этими записями, когда реальность изменится? - спросил он. - Какая-то бумага, исписанная чужим почерком - полагаете, я поверю ей?