Виттория Аккоромбона - Людвиг Тик

                                     Ф р.  М е д и ч и

Уж я уговорю, мой господин,

Их задержаться.

                                     Б р а ч ч ь я н о

Так действуйте!

(Уходят Браччьяно, Фламиньо, Гортензио.)

                                     К а р л о

Мой благородный господин, привет вам!

(Обнимает заговорщиков.)

И таинством запечатлен обет,

Что мы за вас.

                                     П е д р о

И всё уже готово.

Он сам бы гибели не изобрел

(Когда б искал) благообразней этой.

                                     Л ю д о в и г о

Не следуйте моим путем.

                                     Ф р.  М е д и ч и

Но наш продуман в мелочах.

                                     Л ю д о в и г о

Молитвенник бы отравить и чётки,

Луку его седла, его очки,

Ракетки рукоять. Да, да!

Когда он, отражая быстрый мяч,

Начнет обет давать чертям, тогда

Душа его залогом будет. О повелитель мой!

Пусть будет этот заговор хитрейшим!

И для потомков станет образцом,

Как поступать негоже.

                                     Ф р.  М е д и ч и

У нас иного нет пути.

К тому же это — самый быстрый!

                                     Л ю д о в и г о

Тогда — вперед!

                                     Ф р.  М е д и ч и

И все-таки я вижу скромность мести!

Она к нему идет по-воровски.

Вот если б шлем его свалить в бою открытом!

За честь Флоренции!

                                     Л ю д о в и г о

Но это — невозможно. А значит,

Короновать его вонючим луком{236},

Чтоб обнажить жестокость всю его

И злой разврат! Сюда идет Фламиньо.

(Уходят все, кроме Фр. Медичи. Входят Фламиньо, Марчелло, Цанхе.)

                                     М а р ч е л л о

Зачем к вам ходит этот дьявол?

                                     Ф л а м и н ь о

Не знаю.

Но клянусь огнем, его не призываю.

Да и совсем невелика заслуга чертей сзывать.

Одна из них — перед тобой.

Прогнать — искусство похитрей!

                                     М а р ч е л л о

Она — позор тебе!

                                     Ф л а м и н ь о

Молю, не будь так строг.

Ведь женщина — репей и снисхожденья просит.

Цепляется, к кому любовь забросит.

                                     Ц а н х е

А это — мой земляк. Прелестный человек!

Когда освободится, поболтаем на языке родном.

                                     Ф л а м и н ь о

Об этом и прошу.

(Цанхе уходит.)

(К Фр. Медичи.)

Ну как, лихой боец? Хотелось бы узреть

Хотя б один из ваших дней батальных,

Хоть что-нибудь о подвигах услышать.

                                     Ф р.  М е д и ч и

Смешно, если человек станет сам себе летописцем. Никогда не полоскал рот собственными заслугами — боюсь, вонять будет.

                                     М а р ч е л л о

Вы настоящий стоик. Но герцог рассчитывает услышать от вас совсем иные речи.

                                     Ф р.  М е д и ч и

Никогда не стану ему льстить — слишком хорошо для этого я узнал людей. В чем разница между мной и герцогом? Отличий не больше, чем между двумя кирпичами: оба сделаны из одной глины. Только один, возможно, попал на вершину башни, а другой, по чистой случайности, — на самое дно колодца. Поставь меня на одну высоту с герцогом, и я бы так же тянулся вверх, имел бы тот же величественный вид и в такой же степени влиял на погоду.

                                     Ф л а м и н ь о (в сторону)

Дайте только тому вояке возможность проповедовать в церквях — вот бы уж порассказывал историй!

                                     М а р ч е л л о

Я тоже был солдатом.

                                     Ф р.  М е д и ч и

Как вам это удалось?

И каковы были успехи?

                                     М а р ч е л л о

По правде говоря, плачевные.

                                     Ф р.  М е д и ч и

Это печальный результат мирного времени. Уважают по внешним обстоятельствам. Как морские корабли кажутся величественными на реке и мелкими суденышками на море, так и некоторые из людей кажутся колоссальными во дворцовых палатах и жалкими пигмеями на поле.

                                     Ф л а м и н ь о

Дайте мне пышный зал, увешанный дорогими тканями, и какого-нибудь великого кардинала, пусть он потреплет меня за уши, как своего любимого вассала.

                                     Ф р.  М е д и ч и

И ты бы тогда и дьявола обучил подлости!

                                     Ф л а м и н ь о

Еще как!

                                     Ф р.  М е д и ч и

И это правда. Ведь голубей, пожирающих огромное количество зерна осенью в деревне, фермер не осмелится попугать ружьем, так как они принадлежат хозяину замка. А в то же время воробьи, бедные воробьи, которые принадлежат Господу, за то же самое идут в котел.

                                     Ф л а м и н ь о

Я дам вам сейчас несколько мудрых наставлений. Герцог говорит, что даст вам жалованье: это только пустое обещанье, даю вам руку на отсечение. Я ведь знал тех, кто вернулся из похода на турок. Три-четыре месяца платили-таки им пенсию на покупку деревянных ног да на обновление повязок на ранах. Но после и этого они не видали. И похожа эта гнусная милость на палача, дающего теплое укрепляющее питье тому, кто полуиздыхает на каленой решетке, с единственной целью продлить мучения его несчастной души на солнцепеке.

(Входят Гортензио, молодой придворный, Цанхе и еще двое.)

Как дела, франты? Готовы там к состязанию?

(Уходит Фр. Медичи.)

                                     М о л о д о й  п р и д в о р н ы й

Да. Все надевают свои доспехи.

                                     Г о р т е н з и о (к Фламиньо)

Кто это?

                                     Ф л а м и н ь о

Выскочка. Божиться может, как сокольничий, а герцогу на ухо врать будет каждый день, как составитель альманахов. Я помню, с тех пор как он явился ко двору, от него всегда несет по́том хуже, чем от тех, кто подносит мячи на теннисной лужайке.

                                     Г о р т е н з и о

Взгляните — ваша нежная возлюбленная!

                                     Ф л а м и н ь о

Ты мой названый брат, и тебе скажу: люблю эту арапку, эту ведьму, но по принуждению. Она знает кое-что о моих проделках. Я люблю ее так же, как охотник волка, которого держит за уши из-за страха, чтобы тот на него не напал и горло не разорвал. Я бы охотно послал ее к черту.

                                     Г о р т е н з и о

Я слышал, что она требует от тебя жениться на ней.

                                     Ф л а м и н ь о

Это так. Я ей что-то вроде этого обещал, но довольно туманно, а теперь думаю, как бы от нее избавиться; удираю, будто перепуганный пес с жестянкой на хвосте: откусил бы ее, да оглянуться страшно.

(К Цанхе.) Ну, моя драгоценная чернушка!

                                     Ц а н х е

Ах, ваша любовь меня скорее охлаждает, чем согревает.