Русско-японская война 1904—1905 гг. - Александр Андреевич Свечин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главнокомандующему представлялось весьма тревожным уклонение левого крыла, и он считал, что необходимо во что бы то ни стало перейти в наступление и захватить насыпь старой железной дороги и так называемую «позицию Дембовского». Он полагал, что уже к утру 19 февраля в распоряжении ген. бар. Каульбарса на правом берегу Хуньхэ окажется до 112 батал. при 366 орудий, что достаточно для перехода в наступление против 3–4 японских дивизий. Но войска подтягивались медленно, хотя к полудню 19‑го собрались все части, направленные ген. ф. дер Лауницем с левого берега Хуньхэ; 1‑й Сибирск. корпус подошел еще накануне. На всем фронте на правом берегу Хуньхэ было спокойно, и являлась полная возможность разобрать по корпусам и дивизиям войска, прибывавшие туда в составе импровизированных отрядов; но ген. бар. Каульбарс не отдал на 19‑е никаких распоряжений, ограничившись выжиданием сбора войск.
Обстановка 19 февраля указывала японцам, что им нечего бояться серьезных ударов с нашей стороны где-либо на левом берегу Хуньхэ; действительно, крупные резервы наши направлялись на правый берег Хуньхэ. Это дало возможность маршалу Ойяме направить 3‑ю дивизию из своего резерва на усиление армии Ноги. Но это осаживание и ослабление наших сил в центре было связано с образованием против армии Ноги нового фронта, который тянулся уже до Императорских могил. Таким образом, обходные колонны ген. Ноги, собравшиеся 18‑го на линии старой насыпи вблизи Салинпу, оказались нацеленными уже не на фланг, а на сильно занятый и укрепленный фронт. При сузившемся, вследствие начавшегося концентрического наступления, фронте для 9‑й дивизии соответствующего участка совершенно не оставалось, и она, после неудачного для нее столкновения с войсками г.-м. Голембатовского, осталась во второй линии. Все эти соображения указывали на то, что первоначальная глубина обхода оказывалась более недостаточной; маневр армии Ноги дал возможность вступить армии Оку в бой в выгодных условиях, но сама армия Ноги, вследствие занятия нами нового фронта, оказывалась в невыгодном положении для нанесения удара. Нужно было увеличить глубину обхода, протянув армию Ноги до железной дороги, и перерезав таким образом питавшую нас артерию. При этом приходилось совершить фланговый марш на протяжении 25 верст в полосе шириной в 10 верст перед фронтом не разбитых многочисленных войск. Совершение на самом поле сражения такого обхода, недостаточно подготовленного предыдущим маневрированием, представляет крайне трудную задачу. Роль бокового авангарда армии Ноги приняла на себя 7‑я дивизия, усиленная некоторыми частями 1‑й и 9‑й дивизий и резервной бригады, и образовавшая жидкую завесу перед фронтом II армии, за которой, слабея численно по мере марша, части 9‑й и 1‑й дивизии двинулись в северо-западном направлении.
Успех этого маневра был возможен только при нашей пассивности; всякие активные действия против выставленных боковых авангардов заставили бы армию Ноги вступить в бой, который, при фланговом марше, представляет то неудобство, что заставляет отказаться от цели марша – в данном случае от достижения железной дороги. Чтобы принудить нас к этой пассивности и выиграть нужное для флангового марша время, 20 и 21 февраля 5‑я и 8‑я дивизии армии Оку повели крайне энергичные, но остававшиеся безуспешными, атаки на левый фланг II армии, истощившие их силы, а 22‑го на войска ген.-л. Топорнина ударила подошедшая из резерва главнокомандующего 3‑я дивизия.
На 20 февраля ген. – ад. Куропаткин предписал командующему II армией перейти в наступление, нанося удар главным образом правым флангом. Направление резервов преимущественно против головы обходящих частей ген. Ноги являлось более осторожным, чем попытка прорвать слабую завесу, связывавшую эту армию с армией Оку, и кроме того, могло сопровождаться охватом и, таким образом, легче вело к успеху. Однако для того, чтобы использовать усилия большого числа собранных здесь войск, естественнее всего было перейти в наступление широким фронтом, стремясь ударить сразу на все слабые места неприятельского расположения. Всего мы могли располагать здесь 80 000 штыков против 60 000 японских.
Ген. бар. Каульбарс объединил командование всеми войсками – по его счету до 30 батальонов – между дорогой из д. Чансынтунь в Мукден и р. Хуньхэ в руках ген. Церпицкого; в действительности здесь оказалось 48½ батал.
С рассветом 20 февраля начались ожесточенные атаки 5‑й и 8‑й дивизий на участок ген. Церпицкого. Наши войска здесь стойко выдерживали натиск, но ген. Церпицкий, далеко еще не израсходовав своего резерва, обратился с просьбой о подкреплениях и получил таковые за счет правого фланга II армии, который под начальством ген. – лейт. Гернгросса должен был наносить решительный удар.
Черт. № 42
Донесения ген. Церпицкого о направлении на его участок больших сил вызвали у ген. бар. Каульбарса ошибочное представление, что сюда скучились главные силы обошедшей нас армии Ноги. Но вместо того, чтобы торопить наступление своего правого фланга, перед которым не ожидалось больших сил, и активными действиями здесь изменить обстановку на всем поле сражения в нашу пользу, командующий II армией, успокоившись за правый фланг, допустил, по разным причинам, сделать за этот день «очень мало»; все внимание его было приковано действиями армии Оку.
21 февраля, по мнению ген. – ад. Куропаткина, «все, как и в предыдущие дни, всецело зависело от энергии командующего II армией». В ночь на 21‑е последний отдал диспозицию для атаки японцев, основанную на совершенно ошибочном представлении о группировке неприятельских сил, так как
