Русско-японская война 1904—1905 гг. - Александр Андреевич Свечин

действительно, прорыв японцев совпадал с прохождением в окрестностях Киузана частей, назначавшихся в сводный корпус ген. Зарубаева. Хвост колонны Иркутского и Тобольского полка только что выходил из Киузана. Колонны ген. Морозова и Радкевича проходили в нескольких верстах, а последняя даже была обстреляна прорвавшимися японцами. С востока подходили красноярцы и царицынцы, а с запада ген. – ад. бар. Мейендорф мог двинуть бригаду своего резерва. Прорвавшиеся японские дивизии могли быть окружены и уничтожены подавляющими силами, если бы у нас нашлись здесь начальники, сохранившие еще энергию. На самом деле сопротивление японцам оказал только полк. Добротин, задержавшийся 24‑го с несколькими ротами барнаульцев, омцев и иркутцев у Хуандягоу, и 25‑го оборонявший высоты у Ленхуанчи, к востоку от с. Пухэ. В ночь на 25‑е части Куроки располагались всего в 7 верстах от участка Мандаринской дороги Тава – Пухэ, по которому нам предстояло отступать. Еще возможно было оказать им противодействие, так как у с.с. Тава и Пухэ ночевала большая часть войск, предназначавшихся в сводный корпус ген. Зарубаева; но общее управление у нас окончательно утратилось; ген. – адъют. Куропаткин не был осведомлен о размере угрожавшей опасности; следуя букве приказаний, с утра 25 февраля подкрепления, выделенные I армией, продолжали движение на северо-восток, оголяя наши сообщения.

Связь между командующим I армией и главнокомандующим утратилась. I армия, предоставив II и III армиям выпутываться из тяжелой обстановки собственными силами и не сделав попытки ударить на фланг армии Куроки, с успехом отбила атаку части 2‑й дивизии на Фушунскую позицию, и в порядке начала отступать на север, к р. Фаньхэ.

Еще до получения известия о прорыве японцев у Киузана ген. – адъют. Куропаткин, находившийся 24 февраля в с. Цуэртунь, пришел к заключению о том, что с усталыми войсками ему не удастся выбить армию Ноги из занятого ею угрожающего положения почти в тылу нашего расположения, и решил отвести армии к Телину, чтобы вновь развернуть их в нормальное положение. В ночь на 25 февраля, началось отступление по узкой полосе, остававшейся еще в нашем распоряжении. Вопреки многократным распоряжениям главнокомандующего, большая часть обозов, в управлении которыми царствовала анархия, оставалась в непосредственной близости к Мукдену и теперь запрудила все дороги. В окрестностях Мукдена имелись в различных частях и учреждениях большие склады, и обозы занимались вывозом из них имущества, вместо своевременного движения на север.

Черт. № 46

Армия Куроки уже занимала ту полосу к востоку от. Мандаринской дороги, по которой пролегали пути отступления VI Сиб. корпуса и войск ген. – ад. бар. Мейендорфа; этим колоннам, под давлением японцев, под сильным артиллерийским огнем, пришлось принимать к западу, в полосу местности между Мандаринской и железной дорогой. Отступление осложнялось тем, что VI Сибирск. корпус, чрезвычайно неискусно, вне связи с соседями, преждевременно очистил свою позицию на Хуньхэ и дал возможность частям армии Нодзу прорваться между XVII арм. корп. и войсками ген. – ад. бар. Мейендорфа, арьергард которого удерживал Фулинскую рощу. Командир VI Сиб. корпуса передал свои войска в распоряжение ген. – ад. бар. Мейендорфа, а сам покинул поле сражения. Скоро наши войска здесь пришли в полное расстройство, и, смешавшись с обозами, перестали в большей своей части представлять боевую силу.

Отступление частей II и III армии прикрывалось с запада отрядами ген. Лауница, Мылова и войсками, предназначавшимися в сводный корпус ген. Зарубаева[13], последовательно выполнявшими задачу боковых авангардов. Армия Ноги в 2–3 верстах от железной дороги являлась бессильной зрительницей нашего отступления; только 4 батал. 7‑й дивизии удалось прорваться близ Сантайцзы в рощу Императорских могил, что доставило нам много хлопот, хотя большая часть их и была истреблена, а меньшая заперлась в кумирнях. Главная опасность угрожала с востока.

Черт. № 47

Заметив надвигающуюся опасность, командующий III армией принял вполне правильное решение – развернуть близ Ертайцзы XVII арм. и часть V Сиб. корпусов. Для успеха арьергардного боя особенное значение имеют боевые действия артиллерии и кавалерии: артиллерия своим огнем вынуждает противника к медленному наступлению и задерживает его на больших дистанциях; конница должна смелыми атаками, жертвуя собой, осаживать наиболее выдвинутые части и рубить зарвавшиеся батареи. Труднее всего вести арьергардный бой пехоте, каждый шаг которой при отступлении связан с громадными потерями. У нас же вся тяжесть арьергардного боя была передана на пехоту. Кавалерия, разбившись на мелкие части, безвестно отсутствовала, а артиллерию, согласно выраженному главнокомандующим желанию, разделяемого большинством начальников, мы стремились скорее протиснуть сквозь море обозов к Телину. За время Мукденской операции мы потеряли на 91 тысяч человек, преимущественно пехотинцев, только 34 орудия. Но «спасение» артиллерии, в те моменты, когда от нее требуется самопожертвование, не равносильно выигрышу сражения.

Обозы V Сибирск. корпуса после полудня вытянулись севернее Мукдена. Японские батареи дерзко выскакивали вперед и с близких расстояний громили войска и обозы. Когда наши последние батареи в расположении XVII корпуса снялись, началось беспорядочное отступление и частей III армии. II армии осталась для отхода узкая полоса вдоль железной дороги. Особенно тяжел был участок пути между Вазые – Унгентунь, простреливавшийся со всех сторон; положение еще ухудшилось преждевременным очищением нами с. Сантайцза. Движение здесь к северу, с огромными потерями, удалось организовать лишь благодаря высокому мужеству отдельных офицеров.

Арьергард ген. Ганненфельдта, прикрывавший отход войск ген. Церпицкого, не знавший о прорыве японцев восточнее Мукдена, вместо движения вдоль железной дороги двинулся через город, вышел в середину армии Нодзу и, после отчаянной попытки пробиться, погиб. Быть может, однако, энергичные действия его задержали наступление японцев и облегчили отступление других.

Также не был ориентирован в обстановке и отряд ген.-м. Соллогуба, составлявший левое крыло отряда ген. фон дер Лауница. Отряд уже в темноте пересек железную дорогу и уклонился к востоку, где всюду натыкался на противника, и в результате погиб.

Севернее армию Куроки сдерживали: полковник Добротин – у Ленхуанчи и ген. – лейт. Дембовский – у Тава. После двух часов полковник Добротин был тяжело ранен; с. Пухэ, а через некоторое время и с. Тава были нами очищены; в громадном столплении обозов разразилась паника. Дальнейшее наступление японцев с востока сдерживалось отдельными ротами.

После небольших арьергардных дел к 27 февраля все наши войска сосредоточились за р. Фаньхэ. Потери наши достигали 91 443 чел.; убитых было 273 офицера и 8626 н. чин., раненых – 10 генералов, 1567 офицеров и 49 426 н. чин., без вести пропавших – большей частью пленных – оказалось свыше 31 000 чел. Потери японцев 41 200 человек.