Записки средневековой домохозяйки - Елена Ковалевская

Он было протянул руку, чтобы убрать от лица локон, но так и не коснулся, не хотел нечаянно разбудить. Ах, если бы он только мог быть с ней вместе!

Только теперь до конца Себастьян понял, насколько же сильные чувства испытывал король к своей жене – Флоренс Пришедшей. До этого он симпатизировал женщинам, испытывал к ним привязанность и даже считал, что любил, но, как оказалось, это не было любовью. Ради них он не собирался пойти на любые жертвы, он даже бы не подумал поступиться честью или рискнуть головой. А здесь?! Он был готов мир перевернуть, если б смог! Но он не мог. Не мог приказать принять закон о разводе, не мог вызвать на дуэль… Хотя нет, как раз на дуэль мог! И сделает это, несмотря на запрет его величества. Он больше не позволит Кларенсу истязать Аннель. То, что он увидел сегодня… Бешенство вновь застилало ему глаза, едва он только вспоминал произошедшее! Если бы не гости и слуги, он прибил бы его на месте. Хотя после случившегося он это и так сделает!

Стараясь не шуметь, он потихонечку прошел в гардеробную, чтобы сменить грязную одежду. А когда вернулся, девушка уже сонно хлопала глазами, явно не понимая, где очутилась.

«Доброе утро», – первое, что услышала я, как только проснулась и начала озираться по сторонам.

Я вздрогнула, увидела выходящего из двери гардеробной Себастьяна, и… и на меня нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере.

– Где?.. – В панике я едва не подскочила с кровати, но, увидев мягкую улыбку мужчины, успокоилась.

– Все хорошо, и ты у меня в спальне, – меж тем поспешил добавить он, чтобы окончательно успокоить меня. – И не волнуйся, кроме нас, о том, что ты здесь ночевала, никто не будет знать. Твоя репутация не пострадает.

– При чем здесь репутация? – не поняла я, приподнимаясь на кровати. – Я опасаюсь, что Кларенс прознает, где я, и примчится…

Мало ли что могло еще взбрести в голову моему спятившему супругу?! Он мог ворваться сюда и начать… Хотя нет, Себастьян ему, конечно же, не позволит, но быть участницей даже словесной перепалки я не желала. Я бы этого просто не выдержала.

– Не примчится, – заверил меня Себастьян.

Он присел на краешек постели, осторожно отвел пряди волос от лица, одновременно очерчивая его овал, а потом, наклонившись, едва ощутимо поцеловал меня в кончик носа.

– Все будет хорошо, – как заклинание, повторил он, не отрывая от меня взгляда. – Я обещаю тебе, отныне все будет хорошо и никто и никогда не посмеет тебя коснуться.

– И даже ты? – попыталась поддеть я, улыбнувшись, но губу дернуло от боли так, что пришлось лишь криво ухмыльнуться.

– Я составлю исключение, – тихо, но чувственно прошептал Себастьян. – И чтобы ты до конца поняла почему, мне кое-что нужно тебе рассказать.

Думая, что он продолжает любовную игру, я подняла полный нежности взгляд, но оказалось, что Себастьян был чрезвычайно серьезен.

– Мне необходимо так много рассказать: и о тебе, и о Кларенсе, и о легенде про повенчанных душами, из-за которой ты пострадала, – начал он, словно бы исповедуясь. – Но, прежде чем я начну, мне хотелось попросить об одном: поверь, все, что я сейчас расскажу, – настоящая правда, а то, что говорил мой отец или кто-либо еще, – нет. Сама легенда иная, нежели все привыкли считать, и в твоем… нет, пожалуй, следует сказать – в нашем случае…

Но ему не дали договорить. Раздался громкий стук в дверь – от неожиданности мы вздрогнули, а через несколько секунд послышались торопливые шаги в гардеробной, и в комнату влетел камердинер.

– Милорд, вашего кузена, маркиза Мейнмора, сегодня ночью нашли мертвым во дворце! – выпалил он на одном дыхании, не заметив меня в тени кроватного занавеса, а рассмотрев, тихо охнул и, опустив голову, отступил в гардеробную, а потом оттуда торопливо добавил: – Мои извинения и соболезнования миледи.

От такого известия Себастьян невольно стиснул мою руку, но тут же отпустил, в мгновение ока вернув себе самообладание.

– Отцу и вдовствующей маркизе об этом уже сообщили? – спросил он замершего вне моего поля видимости слугу.

– Думаю, уже да, милорд, – ответил тот. – Бейкбор поспешил к его светлости. Но это еще не все.

Себастьян вопросительно посмотрел на него.

– Гвардейцы, что принесли тело, требуют вас. Они… Они имеют ордер, подписанный королевским прокурором, о взятии вас под стражу. Вас обвиняют в убийстве маркиза Мейнмора.

Себастьян замер как громом пораженный, а я вздрогнула и выкрикнула одно-единственное слово:

– Нет!

Когда слуга удалился, маркиз начал было успокаивать меня, но я лишь отмахнулась от его тактичных заверений, что после смерти Кларенса жизнь не кончится. Можно сказать, что после его смерти она начиналась для меня заново!

Я пребывала в шоке от обвинений, которые выдвинуты против Себастьяна. Такое глупое, неимоверное, дурацкое, нелепое… Нет! Этого не может быть!

Вцепившись в его камзол, я боялась разжать руки, будто бы, если сделаю это, его отнимут у меня, что… Нет! Этого не может быть!

– Аннель, Аннель, прошу тебя, – попытался уверить меня Себастьян. – Я сейчас спущусь и разберусь со всем. Поверь, в тот вечер больше я Кларенса не видел. Я не убивал его.

– Я верю!.. – кивала я в ответ, по-прежнему не разжимая рук.

Однако Себастьян, все же сломив мое упрямство, сумел отцепить меня и, попросив остаться в комнате, уже собрался выйти, как я вскочила с кровати и собралась следом за ним.

– Аннель, твоя репутация пострадает… – предостерегающе начал он, но я лишь отмахнулась:

– К черту репутацию!

Тогда Себастьян попытался достучаться до меня по-иному:

– А платье?

Я спала одетой, и оно пребывало даже в более плачевном состоянии, нежели вчера. Придать ему пристойный вид было уже невозможно. Однако я лишь вновь мотнула растрепанной головой:

– К черту платье!

– Аннель…

– Нет, мы спускаемся вместе! И ни слова больше!

Видя мою непреклонность, Себастьян лишь тяжело вздохнул и, открыв дверь, пропустил меня вперед.

Внизу, в холле, нас ждал дворецкий, несколько людей из прислужников жались к стенам, а посреди на носилках, опущенных прямо на пол, лежал Кларенс. Сейчас его лицо было безмятежным и спокойным. Смерть стерла уродовавший его гнев. У его ног в черных одеждах в безмолвии оцепенела вдовствующая маркиза, герцог, прижав руки к груди, замер, словно бы не верил в то, что видел перед собой. У дверей застыли двое гвардейцев с полагающимися по случаю скорбными выражениями на лицах. Видимо, они принесли печальную весть и доставили тело в особняк.

Лишь одна фигура вызывала диссонанс со всеми остальными. У дверей с деловым видом расхаживал человек, одетый в штатское: одну руку он держал в кармане, а другой бодро отмахивал в такт шагам. Едва завидев меня с Себастьяном, он поспешил к лестнице, одновременно при этом запуская руку в карман и извлекая нечто продолговатое, обернутое в ткань.

– Вы узнаете это? – спросил он, подойдя почти вплотную и освобождая от ткани рукоять кортика.

– Да, это олений нож, подаренный мне его величеством, – ровным голосом ответил Себастьян, а я, бросив на него косой взгляд, поняла, он едва себя сдерживает – желваки так и ходили на скулах.

И я поняла: нас всех ждут неприятности.

А мужчина, ни слова не говоря, развернул клинок дальше, продемонстрировав кровавые пятна на ткани и засохшую кровь на лезвии.

– Этим оружием сегодня ночью ударом в грудь был заколот маркиз Мейнмор. Поскольку это оружие принадлежит вам и похожего человека видели у королевских конюшен, верховный королевский прокурор лорд Брогерст приказал арестовать вас по подозрению в убийстве кузена. Тем более что были свидетели, видевшие, как накануне вы имели… эм… вы подрались с маркизом Мейнмором из-за его супруги, и вас пришлось разнимать.

– Все не так… – попыталась влезть я, но была остановлена Себастьяном. Тот вскинул руку, призывая к молчанию.

– Позвольте мне захватить с собой необходимые вещи, – с видимым спокойствием произнес он.

– Прошу, – широким жестом указал мужчина.

Себастьян кончиками пальцев как бы невзначай коснулся моей спины, мол, не вмешивайся и оставайся здесь, и только тогда поспешил подняться.

Мы все так и остались внизу, не нарушая молчания.

Лишь когда гвардейцы с мужчиной в штатском увели Себастьяна, а дверь за ними закрыл дворецкий, тишину нарушила вдовствующая леди Мейнмор. Она подняла на меня тяжелый, полный холодного презрения взгляд и, словно выплевывая слова, произнесла:

– Я считала тебя умней. А ты оказалась обычной влюбленной дурой, поставившей не на того мужика. Теперь можешь начинать сожалеть об этом.

Но я смело встретила ее ненависть.

– Я бы сожалела, если бы приняла ваше предложение. А пока не о чем, – и, гордо выпрямив спину, развернулась и начала подниматься по лестнице в свою комнату. Более в этом доме опасаться мне было некого.

Достав из шкафа первое попавшееся платье, я вызвала служанку и с ее помощью торопливо переоделась, кое-как прибрала голову, а после поспешила к его светлости. Нужно было что-то предпринять, чтобы спасти Себастьяна. Обвинение было абсурдным до невозможности! Я знала, что он не убивал Кларенса, чувствовала это всем сердцем.