Пустыня смерти - Лэрри Макмуртри

Разве у них есть шансы найти в Нью-Мексико населенные места, если их следопыт ослеп? Теперь Гас глубоко сожалел, что поддался импульсивному желанию присоединиться к экспедиции. Ну почему он не остался в Остине с Кларой Форсайт, чтобы работать там на оптовом складе?

Длинноногий опять закричал — он брел все дальше и дальше. Гроза пройдет, а в темноте они не смогут отыскать его, разве что по воплям. Калл решил было крикнуть ему, чтобы он сидел на месте и дожидался их, но потом почему-то подумал, что если у Длинноногого выжжены глаза, вряд ли он слышит.

— Хорошо хоть, что ливень смоет с меня эту проклятую кровь, — проговорил Гас. Носить одежду, пропитанную бизоньей кровью, было для него сущей мукой.

Через несколько минут молнии, похоже, засверкали еще чаще и ярче. Калл и Гас сидели не шевелясь, плотно закрыв глаза, в ожидании, когда стихнет гроза. Отдельные разряды были столь сильны и близки, что ослепительный свет пробивался даже сквозь прикрытые веки, как пробивается свет лампы через тоненькую ткань.

И даже когда гроза переместилась на восток, а громы и молнии звучали и сверкали потише, рейнджеры все еще сидели не двигаясь. Все равно гром гремел вовсю, а молнии оставались довольно яркими. Калл был просто ошеломлен — он понимал, что нужно идти искать Длинноногого, но никак не мог шевельнуться.

— Куда могла деться лошадь? — спросил Гас. — Она была здесь, когда все это началось, а теперь я не вижу ее.

— Как же ты ее увидишь — кругом такая темень, — сказал Калл. — Думаю, найдем ее утром. Она понадобится Длинноногому — он все еще ничего не видит.

Калл крикнул несколько раз, надеясь, что Длинноногий откликнется, но ответа не было.

— Попробуй ты, у тебя голос громче, — предложил он Гасу.

О способности Гаса перекричать любой шум хорошо знали все рейнджеры.

Но и громкий вопль Гаса обернулся таким же результатом — в ответ тишина.

— А можно умереть, если выжжет глаза? — спросил он друга.

То же самое подумал и Калл. Ему еще никогда не доводилось видеть такую сильную угрозу. Удары молний и раскаты грома, казалось, сотрясали землю. Раза два он даже подумал, что у него от всего этого может остановиться сердце. А вдруг такое случилось с Длинноногим? Может, он лежит где-нибудь на равнине мертвый.

— Надеюсь все же, что он не умер, — промолвил Гас. — Если умер, то наше дело дрянь.

— Может, он все еще где-то бродит, — предположил Калл. — Мы знаем, что поселения находятся на севере и западе. Если идти дальше, то мы рано или поздно обязательно дойдем до мексиканцев.

— А они, скорее всего, пристрелят нас, — мрачно заметил Гас.

— С чего бы это, ведь нас всего лишь двое? — не согласился с ним Калл. — Мы не отряд и не войско. Да у нас и патроны кончаются.

— Но они же расстреляли немало техасцев во время войны, — напомнил Гас. — Просто-напросто ставили в ряд и расстреливали. Я слышал, что перед расстрелом их заставляли рыть себе могилы. Жаль, что мы не можем сейчас же идти обратно в Остин, — добавил он. — Почему не можем? Полковник даже не знает, где мы находимся. Он, небось, уже отказался двигаться к Санта-Фе и повернул назад.

— Но у нас всего одна лошадь и немного патронов, — напомнил ему Калл. — Нам нипочем не перейти снова эту равнину в обратном направлении.

Гас понял, что Калл говорит правду. Как жаль, что с ними нет Длинноногого — не только сварливого рейнджера, но и первоклассного следопыта и разведчика.

— Может, Длинноногий вовсе не умер, — сказал он.

— Надеюсь, что не умер, — согласился Калл.

22

А Длинноногий вовсе не умер. Когда разразилась гроза, он лег и прижал лицо к траве, чтобы предохранить глаза. Трава оказалась мокрой и несколько охладила воспаленные веки. Охлаждая глаза, он незаметно уснул. Во сне перевернулся на спину. Первые же лучи восходящего солнца снова обожгли глаза.

Гас и Калл спали, когда услышали громкий стон. Длинноногий ночью отошел от них всего на полмили. Когда они подошли к нему, он опять лежал лицом вниз, прикрывая глаза ладонями.

— На меня будто нашла снежная слепота, только еще хуже, — пожаловался он. — Я заболел снежной слепотой, но она со временем пройдет.

— Думаю, пройдет, — подтвердил Калл.

Глаза Длинноногого были столь чувствительны к свету, что он все время прикрывал их руками.

— Мне нужно сделать наглазники, — попросил Длинноногий. — Наглазники, да как можно толще. А потом помогите мне забраться на лошадь.

До этого момента Калл и Гас как-то не вспоминали про лошадь, а ее поблизости нигде не было видно.

— Я не вижу лошади, — сказал Гас. — Может, она потерялась.

— Пусть один из вас отправится искать ее, — посоветовал Длинноногий. — А не найдете, так вам придется вести меня.

— Ты отправляйся искать, — сказал Калл Гасу. — А я останусь с Длинноногим.

— А что будет, если я найду лошадь, а потом вас обоих не разыщу? — спросил Гас.

Равнина была совершенно гладкой, без каких-либо ориентиров. Он знал, что на ней полно впадин и пригорков, но все они казались слишком похожими друг на друга. Он запросто мог заблудиться и не найти обратную дорогу.

— Тогда я пойду, — решил Калл. — А ты оставайся.

— Лошадь не должна уйти далеко, — заметил Длинноногий. — Она слишком устала, чтобы ускакать черт знает куда.

Его предположение оказалось верным. Калл нашел лошадь, мирно пасущуюся на траве всего в миле от них. Он скрупулезно выдерживал направление — ему очень не хотелось отбиваться от своих товарищей — и у него на душе стало легче, когда он увидел, что лошадь так близко от них.

К его возвращению Гас успел соорудить для Длинноногого из старой рубашки повязку на глаза и теперь тщательно примерял ее, ибо малейший лучик света вызывал у Длинноногого нестерпимую боль, и тот тихо постанывал. Они доели остатки конины и частенько останавливались попить из луж, и там и сям блестевших на равнине. К концу дня Калл подстрелил гуся, плававшего в одной такой луже.

— Этот отбившийся от стаи гусь, вероятно, болен, — предостерег их Длинноногий, но они решили все равно его съесть.

Затем они наткнулись на ручеек, по берегам которого росли кусты и невысокие деревья, и смогли наломать там дров для костра. Запах жареной гусятины раздразнил их до такой степени, что они не усидели на месте и захотели сорвать еще не готового гуся с палки, на которой он жарился, но все же желание полакомиться как следует приготовленным гусем пересилило их порыв. Длинноногий, который хоть и не видел гуся, но чуял запах, несколько раз переспрашивал молодых рейнджеров, не готова ли птица к употреблению. Они начали есть еще не совсем зажарившегося гуся, он казался им вкуснее любой другой птицы, какую только приходилось ранее пробовать. Длинноногий даже ломал и раскалывал кости, чтобы добраться до костного мозга.