Семейные хроники Лесного царя (СИ) - Антонина Бересклет (Клименкова)

====== Глава 6. Рогволод ======

Пусть завтракать Сильван отказался, (неизвестно еще, будут ли они кого-нибудь поднимать и в каком виде окажутся тела, в любом случае опозориться с отвычки он не хотел), зато Яр захватил с собой на войну целую корзинку снеди. Объяснил, что сидеть голодным не собирается в ожидании, пока эти смертные решатся приступить к делу.

Так и вышло. Устроившись на правом берегу Матушки, немного выше по течению от места слияния с Сестрицей и пониже того, где с левой стороны в Матушку впадала невеликая Сватьинка, Сильван с Яром проскучали часа три, сидя в тени развесистого клена. Яр успел схрумкать десяток сочных яблок и половину берестяного лукошка вишен, по-мальчишески плюясь косточками с высокого обрыва. Сильван повздыхал — и тоже составил ему компанию. Правда «пулять» косточками в небо не решился, яблочные огрызки и косточки предоставил уносить заботливым муравьям, снующим среди травы. Вишни оказались сахарными! Еще бы, из личного заповедного сада лесного владыки.

К слову, от Дубравного дворца до берега путь оказался не особо близким, но верхом на лоснящихся конях они буквально долетели на считанные минуты. Яр выбрал место повыше, откуда противоположный берег отлично просматривался. Спешились, лесной хозяин наколдовал из трав плотный мягкий ковер, на котором и посидеть удобно, и полежать приятно, а коней отпустил пастись на заливном лугу, что раскинулся неподалеку, пониже обрыва. Скакуны недолго порезвились на суше, зашли в реку, нырнули… и не вынырнули. Сильван забеспокоился, но Яр лишь расхохотался: лошади в конюшне лесного царя были не те, что у смертных. Этих коней разводили водяные в своих темных омутах, потому и скакать они могли без устали долгое время, летели со скоростью, недостижимой обычным животным. А вернутся «утопшие» кони на берег по первому же свисту хозяина. Яр со смехом предложил и Сильвану потренироваться в залихватском свисте, да некромант пожалел скотинку дергать попусту, пускай спокойно пасутся у себя на дне.

— Кстати, Харон так меня через речные табуны нашел, — припомнил Яр, щурясь на яркое солнышко. — Прибился к одному, обрюхатил всех кобылок, разозлил тамошнего водяного своей беспардонностью и беспородностью. После чего его поймали, понятное дело, и мне для суда привели.

— А почему он сделался Полканом? — уточнил Сильван. Немного обидно, когда твое творение, которого любишь почти как родного первенца, вдруг переименовывают.

— Это Луша, он ей старого пса напомнил, был у нее когда-то один брехливый, черный. Я долго не хотел их знакомить, думал, она напугается. Ан нет, оказалось, они за моей спиной сошлись полюбовно, она ему тайком от меня сухарики носила. И голову ломала, как бы у меня попросить, чтобы это чудище у нас оставить!

Яр улыбался, вспомнив давние времена, когда его Луша была еще совсем юная. Сильван тоже улыбнулся, но вышло у него кривовато.

Пока ждали начала военных действий, к Яру успели наведаться его подчиненные. Первым к царю за указаниями явился лесной воевода Сил Силыч Болотин, который ведал топким левым берегом Матушки, где сегодня как раз и должна была случиться война между православными горожанами и лесным народом язычников. Вторым ненадолго подошел уже знакомый Сильвану водяной Лещук Илыч, начальствовавший над полноводной Матушкой.

Яр, утомившийся хрустеть яблоками, как раз решил отдохнуть — разлегся на травяном ковре, вместо подушки использовав колени приятеля. Сильван наедине был не против тесных объятий и дружеской близости, всё-таки привычки у бывшего эльфа никогда не изменятся, без толку ершиться. Но чтобы вот так, на виду у посторонних… Некромант смущался и прятал глаза — пока из-под глубокого своего капюшона не разглядел, что никому до его стыда нет дела. Похоже, здесь все давно свыклись с царскими прихотями и манерами. Лешии постарше и водяные смотрели на «их величество» с изрядной долей отеческого умиления, теперь перенеся отчасти такое отношение на самого Сильвана.

Единственной, кто ревностно возражала против «братских» объятий, была Милена.

— Выследила-таки, — вздохнул Яр, заметив в чистом небе стремительно приближающуюся дочурку, безошибочно узнав ее в образе горлицы. — Сейчас опять кричать станет.

— Папка!!! — Лесная царевна заорала на родителя, едва обернулась и ступила ногой на землю.

— Ну вот, — посетовал Яр, утомленно закрыв глаза, но не помышляя подняться с колен друга. — А так хорошо без нее сидели, тихо, мирно, грели на солнышке дряхлые косточки…

— Папка, ты опять?! Да еще тайком от меня?!! Ну сколько можно!!!

— Милена, сколько можно! — негромко, но очень строго шикнул на дочь лесной владыка.

Та с непривычки к строгости сразу осеклась и притихла. Подошла неуверенно, робко присела на краешек ковра, вся — внимание.

Яр нахмурил брови и выговорил кровинушке:

— Ты можешь возмущаться сколько угодно, это не изменит того, что Сильван принадлежит не тебе одной.

Сильван под капюшоном фыркнул с веселой горечью: опять его делят! И ни слова, что он вообще-то свободный маг и принадлежит только самому себе.

— Силь — мой давний друг, напарник, он мне почти как брат, — продолжал отповедь лесной царь. — «Почти», потому что он для меня значит больше, чем родной брат! Если бы у меня был брат. Тем более если ты желаешь его себе в мужья, значит, он мне почти зять. А зять — это почти сын, правильно?

— А-а!.. — наконец-то уразумела Милена, и тень безотчетной ревности растаяла на ее посветлевшем челе. — Что ж ты мне сразу так не объяснил.

— А то разве не ясно? — хмыкнул Яр, лениво переменив позу, чтобы обнять «почти зятя» еще теснее, вгоняя того, привычного, в краску.

— Ну, извини свою непонятливую дочь, что разумом в отца