Кровь и свет Галагара - Аркадий Застырец

— Обернусь в один афус! — крикнула в дверях Чин Дарт и стремительно проскользнула мимо изумленных стражников.

— Ну и дела! — Снова вздохнул Кин Лакк. — Будь я при последнем своем теле, отдал бы последнюю руку на отсечение, что ты неравнодушен к этой зеленоглазой девице!

— Да разве можно оставаться к ней равнодушным?

— Не знаю, не знаю. Вот будешь видеть — тогда и посмотрим.

— Говоря откровенно, мой славный Кин Лакк, я плохо понимаю, что значит «видеть». И сегодня, пожалуй, впервые в жизни мне захотелось это испробовать. Я желаю видеть девушку с прекрасным именем Чин Дарт. Скажи, так же ли хороша она в воинском платье, как в кофте и рахалане?

— Я мало в этом разбираюсь, особенно теперь. Но полагаю, что Чин Дарт — из тех прелестниц, что сами собой украшают любое платье. Она равно будет блистать и в царских одеждах, и в лестерцовых обносках.

— Ты правда так считаешь, Кин Лакк? А не кажется ли тебе, что все же более подобает такие достоинства облачать именно в золоченую бурхаду царицы?

— Может быть, оно и так. Но пока я с тобой, об этом не должно быть и речи! Или ты хочешь сделать меня свидетелем тайной игры и любовных клидлей?

— Что ты, Кин Лакк! Упаси нас Су Ан от такого нечестья! Но разве ты не можешь хотя бы на время меня оставлять?

— Нет, забудь и думать об этом! Я не оставляю и не оставлю тебя ни на лум, пока жив чернородный Ра Он! Я буду с тобой и в постели, и за пиршественным столом, и в отхожем месте, а не только в бою! Запомни и не ропщи, ибо нету на то нашей воли!

— Я и не ропщу, — печально молвил Ур Фта. — Теперь время ненависти, а не любви. Мне ли, только что потерявшему отца, не разуметь этой истины?

— Ну, так собирайся и послужим тревожному времени на Буйном лугу под Фатаром. Ночная тьма отступила, и небо на глазах светлеет за окном.

Не осталось времени для отдыха жителям цлиянской столицы, а ты передохни, пожалуй, воспользовавшись тем, что здесь завершается шестнадцатый урпран книги «Кровь и свет Галагара».

Семнадцатый урпран

День миновал и растаял в кровавом закате. Полсотни айзурских черных дюжин, проделав путь из столицы за один дневной переход, ночевали в Фатаре; а когда вспыхнула победная утренняя заря, они уже выстроились на Буйном лугу, подкрепленные черной дюжиной лучников фатарского гарнизона и грузной дюжиной фатарского ополчения.

И все же силы цлиян казались ничтожными ввиду крианского войска. Оно выглядело неисчислимым, а в действительности насчитывало не менее шести грозных дюжин. И ведь еще столько же держали в осаде Стор.

Зато в цлиянских рядах сияли не знавшие поражения витязи — Хи Дап Звездные Стремена и брат его Хи Гар Белое Пламя. Са Эт, или, как его теперь называли, Витязь Колесницы, возглавлял черную дюжину айзурских колесниц. Были там и Тан Заф Беспощадный с лицом, подобным отполированному куску речного афата, и Бер Сан Остроглазый, как всегда, помимо топора и круглого щита, снаряженный дюжиной метательных ножей, и Ог Лон по прозванию Витязь Кнута, и конечно же Тоб Мон Гора, державший на плече булаву в виде лапы мацтирга. И где только мастер, ее сработавший, видал таких огромных мацтиргов?

Да, немало тогда собралось в одном месте неподражаемых героев. Уж и не знаю, стоит ли еще напоминать о славном Витязе Посоха. Неужели ты забыл его громкое имя?

Каждый из них рвался в бой и глядел на криан, как ненасытный гардхар из поднебесья глядит на зудриков, шныряющих в траве. Никто не думал о боли и смерти, словно и не знал об этом вовсе ничего. Все они верили в победу и страстно желали приблизить ее любою ценой. Кому из них не хотелось первым помчаться навстречь неприятелю и бросить ему дерзкий вызов?

Но вот, наконец, по воле своего государя айзурцы бросили жребий. Поднялись и взревели, сверкая извивами, цлиянские зулы. И, решительно стегнув плетью своего иссиня черного гаварда, выехал на поле битвы удачливый Тан Заф.

На нем была изумительной работы щерка из кожи мацтирга, вываренной в желтом юкшале, украшенная спереди и сзади тиснением с чешуйчатой прокладкой и серебряной проволокой по линиям узора, а справа и слева — с колыханием вздымались над могучими плечами густые пучки драгоценных радужных шнуров. Округлый шлем с невысоким железным гребнем и без забрала прикрывал его голову и шею. На руках сверкали чеканные запястья, а вместо поножей служили высокие голенища сапог из черного тарилана, покрытые стальными пластинками, каждая — в пол-ладони величиной. Был при нем прямоугольный выпуклый щит, от плеча до бедра высотою и о пяти полушариях, к седлу приторочен был длинный меч в видрабовых ножнах, а в правое стремя упиралось покрытое просмоленною вервью тяжелое копье, чей наконечник отменной закалки, казалось, задевал облака и дразнил отблесками солнце.

Навстречь Тан Зафу устремился, отделившись от крианских рядов, рослый витязь на золотисто-желтом гаварде. Узор, покрывавший округлые и гладкие части его тяжелых черных доспехов, перекликался и спорил с мастью его могучего зверя. Островерхий шлем с пучком блестящих темно-бурых перьев снабжен был хитрым забралом в виде двенадцатиконечной звезды, усеянной множеством отверстий. В руках он сжимал видрабовое копье с рогатым наконечником эрх отменной закалки и каплевидный щит, украшенный изображением зеленого колеса в пламенеющих шипах и проволочной бахромой.

Соперники враз опустили копья и, подгоняя гавардов, ринулись в бой. Когда они сблизились, это было подобно столкновению двух молний в грозовой туче. Крианин в последний лум слегка приподнял копье, нацелившись в открытое лицо Тан Зафа. Но тот вовремя разгадал намерение противника и щитом отбил удар, скользнувший по железным полушариям и потерявший силу. Одновременно копье доблестного айзурца с грохотом вонзилось в средину каплевидного щита и на четверть лума сделалось осью колеса, на нем изображенного. Однако крианин выдержал удар, и копье Тан Зафа, увлекаемого скорым, как вихрь, гавардом, с треском переломилось.

Оба удержались в седлах и, разъехавшись, повернули, чтобы возобновить атаку. Но теперь в руках у Тан Зафа, небрежно отбросившего обломок копья, остался только щит, и меч его покоился в ножнах, будто отчаянный айзурец решил только отбивать удары соперника, и не надеясь при этом его поразить.

Столь явное преимущество звездоголового витязя вызвало рев ликования в крианских рядах и тревожное волнение в цлиянском стане.

Крианин не стал повторять свою первоначальную уловку и на сей раз, приближаясь к противнику, опустил копье в расчете пробить кожаную щерку и поразить Тан Зафа в живот.