Сокровище Пустоши (СИ) - Ромашин Алекс

Смачно чавкнув, болт врезался в голень рыжебородого, следом еще один пробил предплечье. Гном охнул, споткнулся, раненая нога подломилась, Грызмук рухнул лицом вниз. Закусив губу, попытался ползти вслед за бегущими друзьями.

Решетка сначала медленно, потом все быстрее поползла вниз. Трабиэль волоча за собой девушку, успел проскочить, когда преграда опустилась наполовину. Арнет в последний момент подкатился под падающую решетку в узкую щель, за его спиной штыри со стуком вошли в пазы, полностью перегородив проход.

Трабиэль остановился, почувствовав неладное, оттолкнул дальше Лирию, кинулся обратно к решетке. Увиденное заставило взвыть эльфа как смертельно раннего зверя. На его глазах еще два болта нашли цель и впились Грызмуку в спину. Гном вздрогнул всем телом, захрипел. Из приоткрытого рта плеснула ярко- алая в сгустившихся сумерках, струя парящей крови. Гном дернулся, руки заскребли по мокрой мостовой. Усилием воли Грызмук приподнял голову, в расширенных глазах застыла безмерная тоска и боль. Гном смотрел на друга, губы что-то шептали. Трабиэль с расширенными от ужаса глазами, увидел, как гном вздохнул в последний раз, глаза закатились, тело дернулось, вытянулось и замерло. Трабиэль, замолчал, замер не в силах шевельнуться, не веря в произошедшее. Эльф смотрел на лежащего друга. Сердце заледенело, в душу заползала черная, беспросветная, убийственная тоска.

Арнет сначала не осознал произошедшего, стремясь не отстать от эльфа с Лирией, юноша сосредоточился только на одном, успеть проскочить под падающей решеткой. О том, что гном не успевает он не думал, Грызмук всегда отличался невероятной везучестью. Поднимаясь с грязной земли, парень увидел, как эльф отшвырнул Лирию в сторону и бросился обратно к перекрытому проходу. Юноша непонимающе переводил взгляд с подруги, на эльфа силясь понять, что не так. И тут эльф завыл: тоскливо, безнадежно, так воет волчица, потерявшая весь приплод, мать, на глазах которой стая одичавших собак рвет единственную дочь, мужчина, стоящий на коленях перед пылающим домом, в котором осталась вся семья.

Арнет захолодел, ледяной паук, раскинув лапки, начал плести студеную паутину внутри него. Вой оборвался. Арнет бросился к эльфу, подбежал к решетке и остановился как вкопанный. По ту сторону прохода, словно гора грязных тряпок, неподвижно лежал Грызмук.

Раскинутые в сторону руки, одна нога поджата, вторая под неестественным углом завернута в сторону. Голова уткнулась в мостовую из- под нее набежала большая красная лужа, как два серых цветка распустившихся на спине, торчат оперения арбалетных стрел. Увидев лежащего гнома, Арнет, наконец, понял — веселого забияки Грызмука рядом больше не будет. Подошла Лирия, молча, уткнулась в плечо друга, девушку трясло.

Все произошло за несколько мгновений. За решеткой продолжали шипеть нагги. Колдун спешил к воротам, за ним ползли воины, в руках арбалеты. По прутьям решетки ударил болт, звон металла, привел эльфа в чувство. Высокородный побелевшими пальцами зажал древко копья наггов, его он так и не бросил. В яростном исступлении Трабиэль размахнулся, жилы затрещали от напряжения, прорычав что-то непонятное, эльф отправил копьё в полет.

Маг поднял посох. Навершие замерцало, новое заклинание готово было сорваться, неся беглецам смерть. Колдун не успел. Из сумерек, рассекая воздух со свистом, вынеслось широкое копьё, листовидный наконечник с тупым ударом вошел колдуну чуть ниже ключицы. Нагг выронил посох, навершие грохнулось о камни, ярко вспыхнуло, белая змеиная голова разлетелась в стороны горящими осколками. Маг ухватился за древко руками, начал дергать. Рывок, второй, копьё сидело крепко. Попытка избавиться от копья открыло рану, по древку заструился ручеек крови, сначала тонкой струйкой, потом хлынул поток. Маг задергался, из открытого рта надуваясь и лопаясь, полезли кровавые пузыри, дыхание нагга перехватило.

— Уходим! — мрачно проговорил эльф молодым людям, высокородный с тяжелым вздохом повернулся, взял под руки Арнета и Лирию, тяжело ступая, повел юных друзей в темноту, прочь от ставшего могилой гнома города.

Скорбная процессия едва плелась, оставив позади город. Дождь прекратился, на промозглый холодный ветер путники перестали обращать внимание. В Пустошь пришла ночь. Сил хватило отойти на пару лиг. Устроились под нагромождением камней, о том, чтобы разжечь костер и что-то приготовить разговора не шло. Покидали мешки, уселись под нависшим расколотым валуном, затихли. Скорбь и потерянность навалилась неподъемным грузом. Каждый закрылся в своей скорлупе и переживал утрату в одиночестве. Ночь прошла в полнейшей тишине, лишь всхлипы Лирии уносились ветром и тяжелые вздохи Арнета изредка нарушали гнетущую тишину Пустоши.

Едва рассвело Арнет с почерневшим лицом начал собираться в дорогу. Помог Лирии собрать растрепанные мешки, поднял девушку на ноги. Она едва двигалась, глаза опухли, затянулись темной каймой. Слезы продолжали капать без остановки. Подобрал торбу эльфа. Высокородный находился в прострации и совершенно не реагировал на происходящее вокруг. Арнет с помощью Лирии поставил эльфа на ноги, закинул его поклажу себе за спину. Вдвоём с Лирией взяли Трабиэля под руки, придерживая, повели в сторону заката, удаляясь от города.

Через полчаса, топча полегшую траву, поднялись на небольшой пригорок. Усадили эльфа под раскидистое дерево. Трабиэль все так же не воспринимал действительность, погрузившись в одни ему ведомые дали. Лирия устроилась рядом, прислонив голову к шершавому стволу, закрыла заплаканные глаза.

Арнет отошел на открытое пространство, посмотрел на город. В неярком утреннем свете, к поселению на холме, тянулась цепочка мертвяков…

Седмицу шли почти не разговаривая, лишь изредка обмениваясь ничего не значащими фразами. Первые три дня эльфа пришлось вести под руки, Трабиэль шел с пустыми глазами, механически переставляя ноги. За световой день удавалась пройти едва четыре, пять лиг. Останавливались на ночлег, Арнет разбивал лагерь, Лирия готовкой не утруждалась, использовала запасы, принесенные из долины Мэллорна. Молча ели, эльфа приходилось кормить насильно. Расходились каждый в свой угол. Арнет поддерживал костёр, коротал ночь, впадая временами в забытьё. Все мысли парня занимал гном. Арнет думал о несправедливой судьбе и нелепой гибели друга. Если бы Грызмук пал в бою сражаясь с врагом он бы понял, возможно, смог принять. А так, подло, издалека, не решаясь принять честный бой. Арнет ненавидел наггов, желал на их змеиные головы полноводную реку мертвяков, а не тот скромный ручеек, виденный ими при бегстве из города.

За свою не долгую жизнь, парень успел повидать не так много, но и немало для дворянского отпрыска, из медвежьего угла империи. Встречались разные люди: товарищи, собутыльники, женщины со свободными нравами, но друзей, на которых можно всецело положиться, Арнет не встретил. Только авантюра с походом в Пустошь за артефактами, неожиданно дала парню все, о чем может мечтать мужчина. Настоящих верных друзей, любимую, в которой он души не чаял. Теперь гнома нет. Как им всем будет не хватать этого весельчака, балагура, парня способного взвалить на себя непосильную задачу и справиться с ней играючи.

Вечером третьего дня, на стоянке, эльф пришел в себя. Огляделся мутными глазами, нашел взглядом Лирию, протянул к ней руку, хрипло проговорил:

— Пить! Внутри все пересохло.

Лирия отложила в сторону куртку, она нашла в себе силы очистить от грязи одежду, сходить в овражек, прополоскать её в ручье. Сидя у костра, штопала прорехи, полученные в дороге по городу. Девушка взяла кружку налила в нее аги из котелка, стоящего у костра, подала Трабиэлю. Эльф, обжигаясь, начал пить. Одолел половину, тяжело поднялся. Несколько шагов, отделявших его от костра, прошел так, словно на спине лежал поддон с сотней глинобитных кирпичей. Опустился рядом с девушкой, муть покинула глаза, они снова стали василькового, но почему-то более темного, чем раньше оттенка.