Ключ Эдема - Макс Кроу

— Ты остаешься?

— Здесь меня ценят больше, чем в братстве, — отшутился Алекс. — Все в порядке. Действительно. Это отличная сделка.

— Эл… — Колин выразительно смотрел на него. Сэб чуть заметно качала головой.

— Это приказ.

— Прошу прощения, мистер Батлер, — снова вмешался Ротфильд, — но как вам непросто удержаться от моего убийства, так и мне непросто сдержать приказ о взятии под стражу ваших людей. Посему давайте не станем проверять выдержку друг друга и ускорим прощание.

Вадим все еще не верил. Реальность казалась смазанным сном. Несколько часов назад он пытался смириться с тем, что очутился внутри Атлантиды. Не какой-то сказочной, выдуманной писателями и режиссерами, а настоящей подводной базе. Он был готов к смерти, ведь как иначе могло завершиться это невероятное приключение? Но вот их погрузили на батискаф, перенеся туда носилки со спящей девушкой в топорщащейся больничной рубахе. Судя по всему, это и была Ника. Вадим с болью сострадания смотрел на бедняжку, представляя, что такая судьба могла ожидать и его самого. Стать пленником чужих воспоминаний, лишившись собственной, пусть скучной, но жизни.

На управление батискафом Созидатели выделили одного человека, и в качестве сопровождения одного человека с оружием. Внутри аппарата было невероятно тесно, большее количество пассажиров не поместилось бы на борт. У всех троих — Сэб, Колина и Вадима — руки и ноги были стянуты пластиковыми хомутами. Одна только Ника пребывала на свободе, хоть ее состояние, вероятно, было хуже любой темницы. Она изредка открывала глаза, глядя перед собой, и шевелила губами, будто хотела что-то сказать, но забывала, не успевая произнести.

После прощания с Алексом Вадим ощущал пустоту. Горечь, словно предал близкого человека. Что он мог сделать? Вряд ли хоть кто-то был в силах что-либо изменить. Алекс поступил благородно, заменив их. Возможно, ассасины придумают способ спасти товарища? Наверняка…

— Глянь, сколько осталось? — Сэб повернулась спиной к Вадиму, чтобы тот посмотрел на часы у нее на запястье.

— До прибытия лодки? — уточнил тот. Часы вели обратный отсчет. — Час.

— Черт, — Колин цыкнул зубом, — Эл как всегда, решил выделиться.

— Заткнись, — попросила Сэб.

— Да ладно. Что, не было другого способа?

— Заткнись!

— Эй, тихо вы! — окликнул охранник.

Колин сощурился, глядя на того. Хмыкнув, расслабленно обратился к управляющему батискафом:

— Слушай, а это корыто с какой скоростью может идти?

Не обращая внимания на хмурящегося охранника, он продолжил:

— Вообще исследовательские батискафы очень медленные штуки. А эта ничего так, плывет.

— Вы живете в прошлом, — с осознанием собственного превосходства ответил управляющий. — Для нас. Конструкция наших батискафов до сих пор неизвестна вашим ученым.

— Ого! А у вас, значит, все крутые, да? Это мы так себе, недоразвитые.

— Так и есть, — подтвердил тот. — У этого батискафа скорость 34 узла.

Колин выразительно присвистнул.

Вадим толкнул Сэб локтем в бок и кивком головы указал на обзорное окно.

Там, за стеклом в свете прожекторов виднелись два продолговатых объекта. Движение воды от батискафа перевернуло их. И тогда стало очевидно, что это два аквалангиста. Они не двигались, и судя по расслабленно повисшим конечностям, были мертвы. Пират Анвар не дождется своих ныряльщиков. На этот раз дело оказалось им не по зубам.

— 34 узла — это почти 63 километра в час, — Колин повернулся к Сэб. — Успеем?

— Думаю, да, — подтвердила она.

Вадим не понял, когда и как ассасины освободились от хомутов. Только вдруг Колин рванул с места вперед, протаранив головой живот охранника. Одиночный выстрел просвистел рядом с Вадимом, но чудом пуля угодила в сидение и остановилась, не повредив корпус. Батискаф резко изменил направление. Ника скатилась с носилок, упала на живот. Вадим успел поймать ее за руку, прежде чем аппарат швырнуло в другую сторону. Сэб все никак не удавалось совладать с управляющим, и они в борьбе задевали приборную панель. Корпус закрутило волчком. Вадим упал рядом с тихо подвывающей Никой, накрыл ее собой, одной рукой держась за сидение, прикрепленное к стене. Он шептал что-то успокоительное, но его голос тонул в шуме драки. Девушка мелко дрожала, жалась к нему, как замерзший котенок.

И вдруг стало тихо. Оба Созидателя безвольными тряпками были сложены на пол. Колин и Сэб склонились над панелью управления, громко споря о том, как управлять аппаратом, и чей опыт в этом может больше пригодиться.

Вадим лежал, продолжая гладить Нику по голове. Ее всхлипы понемногу затихали.

— Выжимай максимум, — говорила Сэб. Похоже, она проиграла в битве за право управлять батискафом. — У нас пятьдесят минут в запасе.

Алекс подошел к панорамному окну, за которым находилась глубокая шахта. Там, внизу, в освещении прожекторов покоился Ковчег. Зерно, из которого могло вырасти нечто прекрасное и удивительное. Но то, что создали бесспорные гении клана, могло вызвать только отторжение. Похоже, они всерьез ошиблись. От любого творца их отличало главное: у них не было души. Расчет, точность, упорство, благие намерения… Но все не то, когда в это не вложена частица самого себя. То, что они считали изъяном, от чего так стремились избавиться, что искореняли в своих рядах — это и создает Великое. А они всего лишь неудачные плагиаторы.

— Мистер Батлер, нам нужно провести некоторые анализы, — сказал Ротшильд, приведший его к окну и теперь ожидающий хоть каких-то слов после увиденного. — С этого момента передаю вас в собственность нашей лаборатории. Думаю, мы как-нибудь еще побеседуем.

Созидатель собрался уходить, но Алекс, посмотрев на часы, окликнул его:

— Погодите. Вы пропустите самое интересное.

— Ммм, — неоднозачно промычал тот, не слишком заинтересовавшись.

— Вы сказали, что впустить нас — было вашей идеей. Так и есть, — Алекс усмехнулся, глядя на отражение Ротшильда в окне. — Но вы кое-что не учли. Человеческий фактор. Вам не вполне знакомо это понятие, поскольку это ниже вашего особого уровня развития. А у нас, простых смертных, есть такое понятие, как доверие. Иногда оно необъяснимо. Иногда — абсурдно. Мы постоянно ошибаемся, но, черт подери, именно поэтому мы всё еще живы.

— О чем вы, мистер Батлер? — с некоторым раздражением спросил Ротшильд. Теперь, когда он получил желаемое, больше не нужно было поддерживать дипломатические переговоры.

— О том, что давние враги способны объединиться ради сражения с другим общим врагом. С вашей точки зрения это абсурд.

— Вы об этой вашей интрижке с тамплиерами? — Ротфильд даже рассмеялся. — О, не стоит волноваться. Кажется, ваши дороги разошлись.

— Не совсем, — Алекс повернулся спиной к окну и посмотрел в глаза Созидателю. — У тамплиеров достаточно своих агентов повсюду. Они ведь ваши истинные детища, не то, что мы, пасынки.

— К чему вы клоните? — устало вздохнул Ротшильд. — К тому, что тамплиеры и ассасины объединятся, чтобы прийти сюда? Взять штурмом Атлантиду? Этого не будет.

— Знаете, что происходит, когда несколько человек одновременно берут под контроль российские и американские спутники, и фиксируют оставленные кем-то координаты где-то, скажем, в водах Атлантики?

У Ротшильда переменилось лицо. Челюсть скосилась на бок, глаза вылезли из орбит. Широко шагнув к Алексу, будто собираясь всей своей массой вдавить того в стекло, Созидатель прошипел:

— Это блеф! Вы бы не стали так поступать, рискуя жизнью своих людей! И собственной! Это иррационально!

— Вот в этом-то и ошибка, — согласился Алекс. — Мои предки поступали так довольно часто…

Ротшильд все еще смотрел на него, едва сдерживаясь, чтобы не разорвать голыми руками.

— Когда произойдет атака?! — прорычал он.

Алекс посмотрел на часы, подняв указательный палец вверх, призывая подождать:

— Один момент… пять, четыре… Собственно — сейчас.

Они еще несколько секунд смотрели друг на друга. На лице Созидателя отразилось недоверие, затем промелькнуло что-то вроде улыбки. Наверное, он успел подумать о том, что услышал самую нелепую шутку в своей жизни, а потом его взгляд остановился. Обернувшись, Алекс увидел, как сминается, скукоживается противоположная за шахтой стена Атлантиды. Он успел увидеть вспышку света, прежде чем его отбросило от окна.

Точно игрушечный, батискаф летел вперед, потеряв управление. Корпус трещал от возникшего давления, ударная волна сносила его то к скалам, то прижимала ко дну. Вадим все так же удерживал Нику из последних сил, чувствуя, что вот-вот рука, которой он вцепился в ножку сидения, разожмется. За первой волной шла вторая, затем третья. Колин кое-как пытался спасти аппарат от ударов. Они лишились нескольких прожекторов, по стене текла струйка воды с бензиновым запахом.