История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Строительство собора завершилось в 1858 году, однако строительные леса с него долго не снимали. Выстроенный, как говорили, недобросовестно, он требовал постоянного ремонта и подновления. Причём ремонт производился не за счет средств собора, но на деньги, специально отпускаемые из царской казны. Денег, похоже, не жалели, и по этому поводу в городе родилась легенда, что династия Романовых падёт, как только закончится ремонт собора и с него снимут строительные леса. И действительно, леса с Исаакиевского собора впервые сняли в 1916 году, чуть ли не накануне отречения Николая II от престола и падения самодержавия в России.

Одновременно с Исаакиевским собором Монферран построил в Петербурге три значительных сооружения, каждое из которых могло бы принести архитектору неменьшую славу. Об Александровской колонне мы уже упоминали. Она была установлена в 1834 году на Дворцовой площади в память о победе в Отечественной войне 1812 года. Колонна, представляющая собой монолит красного гранита, увенчана фигурой ангела, лицо которого имеет сходство с лицом Александра I. Так распорядился, согласно легенде, Николай I, одновременно указав скульптору Орловскому, что голова змеи, попранной крестом ангела, должна иметь сходство с Наполеоном. Гранитный монолит был поднят и без каких-либо креплений установлен на фундамент с помощью 60 кабестанов в течение 1 часа 45 минут. В основание фундамента было забито 1250 свай и… согласно одной старинной легенде, зарыт ящик первоклассного шампанского.

Вокруг Александровской колонны установлена ограда. Она представляет собой ряд чугунных звеньев, состоящих из копий, навершиями которым служат позолоченные имперские орлы. Между собой звенья соединяются трофейными стволами пушек, опущенных жерлами вниз. Говорят, эти пушки должны были быть наполеоновскими. Но в действительности оказались турецкими. Будто бы сам Монферран, француз по происхождению, велел заменить их, из любви к своему отечеству.

Установка Александровской колонны

Судьба к Александровской колонне, высокохудожественному историческому памятнику, оказалась благосклонной. Однако покушения на её жизнь всё-таки были и не однажды. В первые годы советской власти её предполагали убрать, так как она будто бы мешала прохождению парадов и демонстраций по Дворцовой площади. Всё будто бы было готово для сноса. Но, как рассказывает фольклор, нашлись люди, которые доказали, что при падении колонны «сила удара о землю будет такой мощной, что все вблизи стоящие здания будут разрушены». Безумная акция была остановлена.

Как ни странно, угроза сноса колонны появилась во время Блокады. Если верить блокадному фольклору, начальство, готовясь бежать из осаждённого Ленинграда, собиралось устроить на Дворцовой площади взлетно-посадочную площадку, и, понятно, колонна мешала.

Еще раз с колонной собирались расправиться в 1950-х годах. Будто бы было решено с Александрийского столпа снять Ангела из-за того, что он не может приветствовать демонстрантов.

Но вернёмся непосредственно к Монферрану. В 1820 году по его проекту для князя А.Я. Лобанова-Ростовского рядом с Исаакиевским собором строится треугольное в плане здание, широко известное в Петербурге своим восьмиколонным портиком с фигурами мраморных львов, на одном из которых спасался от наводнения герой пушкинской поэмы «Медный всадник». Через какое-то время князь решил продать этот дом, но так как подходящего покупателя долго не находилось, то он решил устроить рублёвую лотерею. Был выпущен миллион билетов, и только один из них – выигрышный. «За один рубль – дворец в столице», – подогревали ажиотаж маклеры. Николай I, рассказывает легенда, вызвал Лобанова-Ростовского и «гневно сказал, что не княжеское дело заниматься коммерцией». Дом был выкуплен в казну, и в нём разместилось военное ведомство.

Памятник Николаю I на Исаакиевской площади

Надо сказать, лотереи, наряду с картами, в народе связывались с неожиданными выигрышами и становились достоянием городского фольклора. Они были похожи на фантастические святочные рассказы, будоражившие сознание бедных обывателей. Об одной из таких чудесных историй рассказывает Павел Свиньин в «Достопамятностях Санктпетербурга и его окрестностей». Одна «добрая старушка» однажды предоставила ночлег офицеру, иззябшему от дождя, ненастья и тщетного поиска приюта. Она напоила его чаем, как могла, угостила и уложила спать. Наутро офицер попытался рассчитаться, но женщина категорически отказалась от платы за гостеприимство. Тогда офицер уговорил её взять на память пятирублевый лотерейный билет, случайно купленный им в Петербурге на разыгрываемые часы стоимостью в 80 тысяч рублей. Старушка приняла памятный подарок, да и забыла о нем. Через долгое время к женщине зашел местный смотритель и случайно, к своему немалому удивлению, увидел этот билет, воткнутый за зеркало. Оказалось, что билет был выигрышным, в газетах уже несколько раз тщетно объявлялся его номер, но никто за часами не являлся. Так, благодаря фортуне, «бедная женщина» внезапно стала богатой. Часы у неё приобрел Эрмитаж за 20 тысяч, да ещё и определил ей ежегодную пожизненную пенсию. Часы эти и сегодня будто бы находятся в музее.

Так случилось, что все основные постройки, возведённые по проектам Монферрана, сосредоточены в центре города, вблизи его основного творения – Исаакиевского собора. Кроме уже перечисленных сооружений, Монферран построил особняк для известного петербургского богача Демидова на Большой Морской улице. Особняк отличался изысканной и богатой внутренней отделкой, о чём долгое время судачили в столице. Однажды Демидова посетил Николай I. Как рассказывает легенда, после внимательного осмотра помещений, он ушел, бросив на ходу, что «вестибюль у Демидова отделан лучше, чем столовая в Зимнем дворце».

В 1859 году в центре Исаакиевской площади был открыт памятник Николаю I. Виртуозно гарцующий на двух задних ногах конь с всадником опирается на сложный многоярусный пьедестал, по углам которого – четыре аллегорические женские фигуры: Мудрость, Слава, Правосудие и Вера. В Петербурге бытует легенда о том, что эти фигуры, исполненные скульптором Р.К. Залеманом, будто бы имеют портретное сходство с женой и тремя дочерьми Николая. Причём для скульптуры Мудрости с зеркалом в руке, в котором должна была отражаться Правда, позировала якобы сама императрица Александра Фёдоровна. Вероятно, те же верноподданнические корни имеет и другая расхожая легенда: о том, что у ангелов на фасадах Исаакиевского собора – лица членов императорской семьи.

Появление монумента вызвало в Петербурге немало толков. Говорили, что сама закладка памятника являла собой комплекс самых дурных предзнаменований. Началось с того, что один из приближённых, поднося императору ящик с закладными золотыми монетами, поскользнулся и упал в яму, вырытую под фундамент. Затем свалился с топорища молоточек для заколачивания почетного основания. Музыканты перепутали ноты и вместо «Вечной памяти» заиграли весёлый вальс. Кто-то в толпе придворных проронил: «Это сам покойник с того света сознается, что не следует воздвигать ему памятник».

А при открытии монумента заговорили о том, что и литейщики выразили своё отношение к Николаю I. Будто бы на воротнике императорского мундира они выбили три всенародно известные буквы, и поставили свои личные клейма.

Еще до открытия памятника Николаю I петербургские остроумцы обращали внимание обывателей на то, что монументы Петру Великому и Николаю установлены на одной оси, обращены в одну сторону, но отгорожены друг от друга Исаакиевским собором. Одно петербургское предание рассказывает, что уже на следующий день после открытия памятника на передней правой ноге коня появилась доска с яркой надписью: «Не догонишь!» А другая легенда сохранила поговорку, широко распространённую в городе: «Дурак умного догоняет, да Исаакий мешает».

Если верить фольклору, из-за этого памятника отказалась жить в специально для неё построенном Мариинском дворце любимая дочь Николая I Мария. Впервые увидев памятник, стоящий спиной к окнам её личных покоев, она будто бы усомнилась в искренности чувств к ней давно почившего отца и покинула дворец.

Добавим, что после революции большевики собирались заменить голову Николая I головой Буденного. Но передумали. Испугались, что не устоит конь на двух точках опоры, и что тогда будет с ними – одному Богу известно.

Золотой век петербургской культуры 1825 – 1881

Пушкин и его время

СОГЛАСНО СЕМЕЙНОМУ ПРЕДАНИЮ, ИЗВЕСТНОМУ исключительно из рассказов няни поэта Арины Родионовны, в 1800 году произошла столь любимая официальной историографией встреча маленького Пушкина с императором Павлом I. Но это только легенда. А если не принимать во внимание неопределённое по длительности пребывание годовалого Пушкина вместе с матерью в Северной столице, то его приезд для поступления в Лицей в 1811 году можно считать первым посещением Петербурга.