Двадцать тысяч лье под водой (без указания переводчика) - Жюль Верн

Таковы были исторические воспоминания, которые пробудила во мне надпись капитана Немо. Таким образом, очутившись здесь по капризу судьбы, я попирал ногами одну из гор этого бывшего материка! Я дотрагивался руками до этих руин, тысячу раз вековых и современных геологическим эпохам, я ходил по тем местам, где ходили современники первого человека! Я попирал своими тяжелыми подошвами скелеты тех животных сказочного времени, которых эти деревья, теперь минерализованные, некогда укрывали под своей тенью.

Почему у меня не было времени! Я хотел спуститься по крутым склонам этой горы и пробежать по всему этому необъятному континенту, который, без сомнения, соединял Африку с Америкой, посетить большие допотопные города. Там, может быть, представился бы моим взорам воинственный Махимос, благочестивый Эусебес, где обитали исполины, жившие по нескольку веков и обладавшие замечательной силой, давшей возможность созидать строения из этих масс, до сих пор еще сопротивляющихся действию воды. Быть может, в один прекрасный день подземный огонь снова выдвинет на поверхность океана эти поглощенные развалины! И теперь в этой части действуют сильные подземные вулканы, и многие корабли испытывали сотрясения, проходя над этими волнующимися глубинами. Некоторые из них слышали глухой шум, вызываемый борьбой стихий; другие видели вулканический пепел, выброшенный на поверхность воды. Вплоть до экватора здешнее морское дно подвержено действию плутонических сил. И кто знает, возможно, что в отдаленную эпоху это морское дно, постоянно подымаясь вследствие наслоения извергаемой лавы, выдвинет на поверхность Атлантического океана и свои огнедышащие горы!

В то время когда я мечтал таким образом, когда старался запечатлеть в своей памяти все детали этого пейзажа, капитан Немо, облокотившись на какой-то памятник в виде столба, оставался недвижимым и словно окаменелым в немом восторге. Мечтал ли он об этих исчезнувших поколениях и спрашивал у них о тайной судьбе человечества? Было ли этим загадочным человеком избрано это место для того, чтобы проникнуться былым временем и прожить мысленно античной жизнью, так как он тяготился современной жизнью? Чего бы я не дал, чтобы узнать его мысли, чтобы разделить их, чтобы понять их!

На этом месте мы оставались на протяжении часа, рассматривая обширную равнину при блеске лавы, который иногда принимал удивительную напряженность. Кипение внутри горы вызывало содрогание почвы, которое быстро пробегало по поверхности горы. Шум, отчетливо слышавшийся в глубине этой жидкой массы, разрастался временами в величественной полноте. В ту минуту сквозь массу воды показалась луна и бледными лучами осветила поглощенный материк. Это был только отблеск луны, ее изображение, но эффект был поразительный, не поддающийся описанию. Капитан Немо выпрямился, бросил последний взгляд на эту необъятную равнину и затем подал мне рукой знак следовать за ним.

Мы быстро спустились с горы. Пройдя минеральный лес, я увидел маяк «Наутилуса», блестевший, как звезда. Капитан Немо шел прямо на него. Мы вошли на корабль в ту минуту, когда первые лучи рассвета стали белеть на поверхности океана.

Глава X

ПОДВОДНАЯ КАМЕННОУГОЛЬНАЯ КОПЬ

На следующий день, 26 февраля, я встал очень поздно. Ночная усталость вызвала долгий сон, продолжавшийся до одиннадцати часов утра. Встав с постели, я быстро оделся. Мне хотелось поскорее узнать, в каком направлении плывет «Наутилус». Приборы указывали, что он продолжает идти к югу, движется со скоростью двадцать миль в час и держится на глубине ста метров.

Вошел Консель. Я ему рассказал о нашей ночной экскурсии; ставни были открыты, и он мог видеть часть потопленного материка.

И действительно, «Наутилус» шел всего в десяти метрах над дном равнины Атлантиды. Он несся, как воздушный шар, уносимый ветром, над земными горами; впрочем, лучше сказать, что мы находились в нашем салоне, как бы в вагоне экспресс поезда. Перед нашими глазами проходили на первом плане фантастически очерченные скалы, леса деревьев, перешедших из растительного в минеральное царство; неподвижные, они искривлялись в волнующейся воде. Можно было различить каменистые массы, скрывавшиеся под ковром асцидий и анемон и усаженные длинными вертикальными водорослями, а также и обломки лав, как-то странно изогнутые, говорившие об ужасающей ярости плутонических извержений.

И в то время когда эти причудливые ландшафты сияли при свете наших электрических огней, я рассказывал Конселю историю этих атлантов, которые с точки зрения чистого вымысла внушили Бальи столько прекрасных страниц. Я ему говорил о войнах этого героического народа. Я рассуждал об Атлантиде как о факте, не подлежащем сомнению. Однако Консель был рассеян, плохо меня слушал. Вскоре его равнодушное отношение к этому историческому событию разъяснилось.

Действительно, его внимание отвлекали многочисленные рыбы, которые дефилировали перед окном, и, как только они показывались, Консель, погружаясь в бездны классификаций, уносился из мира действительности. В этих случаях мне оставалось только следовать за ним и приниматься вместе с ним за ихтиологические изыскания. Впрочем, рыбы Атлантического океана ничем особенным не отличались от виденных нами до сих пор. Встречались огромные скаты длиной в пять метров, отличающиеся значительной мускульной силой, благодаря которой они могут подниматься над волнами; различного вида акулы и среди них порода carchiorios glaucus пятнадцати футов длиной, с треугольными острыми зубами, которые настолько прозрачны, что незаметны в воде; бурые морские караси; гумантины в виде призмы, покрытые бородавчатой корой, как латами; осетры, походившие на своих родичей в Средиземном море; морские иглы-трубачи в полтора фута длиной, темно-желтого цвета, снабженные небольшими серыми плавниками, лишенные зубов и языка и извивающиеся, точно тонкие и гибкие змеи.

Среди костистых рыб Конселю довелось увидеть черноватых макайр длиной в три метра и вооруженных по верхней челюсти острой шпагой; рыб яркого цвета, известных во времена Аристотеля под названием морских драконов, которых брать в руки опасно, потому что их спинной плавник вооружен острыми иглами; попадались и корифемы с коричневой спиной, с голубыми на ней полосками и украшенные золотой каймой; красивые доадры; кризостозы-луны в виде дисков с лазоревым отливом, казавшиеся серебряными пятнами, когда солнечный свет падал сверху; наконец, меч-рыбы в восемь метров длиной, плавающие стаями, снабженные желтоватыми плавниками в виде серпов и вооруженные длинными мечами в шесть футов; эти неустрашимые меч-рыбы, скорее травоядные, нежели рыбоядные животные, повинуются малейшему знаку самок как хорошо выдрессированные мужья.