За стеной из диких роз - Lett Lex
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слышала, у вас появились гости, — сказала она, усаживаясь на ствол поваленного дерева и жестом приглашая Анну сесть рядом. Девушка нехотя выполнила её просьбу, всё ещё чувствуя неловкость от такого простого общения с ведьмой, точно огонь сам просил Аннабелль поиграть с ним, вскользь упоминая об опасности.
— Да. Приехали вчера, — ответила она, смутно представляя, зачем ведьме заводить этот разговор.
— Надеюсь, ты знаешь, что нужно быть осторожной, — колдунья взглянула в глаза девушке, читая ответ, и заговорила вновь. — Но это само собой, конечно. Только не забудь, что короля стоит опасаться.
— Спасибо, я знаю, — напряжённым голосом ответила девушка и только спустя пару мгновений, когда ведьма смерила её внимательным взглядом, задумалась, не обиделась ли Эрвелин. Та быстро поднялась и, пожав плечами, точно ей было нечего сказать, пошла прочь. Анна шагнула вслед за ней и громко спросила: — Как мне помочь ему?
Ведьма остановилась. Если бы Анна могла видеть её лицо, то ей бы предстала по-кошачьи довольная ухмылка, однако Эрвелин быстро убрала её и обернулась к девушке, делая вид, что не понимает, о чём идёт речь. В этот раз настала очередь Аннабелль закатывать глаза. Одного вида колдуньи было достаточно, чтобы понять, что сейчас начнутся щекотливые и язвительные вопросы о ней, о Клоде, о них, о делах «сердечных», обсуждая которые собеседник никогда не может удержаться от едкой насмешки, как бы тщательно он её ни скрывал. Анне вдруг стало стыдно за собственное чувство, за то, что она старалась не показывать его тому, к кому его испытывала, и за то, что дала ему волю теперь, когда было, пожалуй, слишком поздно; к тому же снисходительное понимание в глазах Эрвелин подливало масла в огонь. Она умилённо улыбнулась и подошла к Аннабелль.
— А как ты хочешь ему помочь? — спросила она, внимательно глядя в глаза девушке. Анна опустила взгляд и зашевелила губами, отвечая, но не произнесла ни звука, точно онемела. Ведьма только покачала головой.
— Ты скрасишь его одиночество или всё-таки поможешь ему освободиться? И то, и другое будет благородно, не находишь? — она выразительно подняла бровь. Анна недоверчиво взглянула на собеседницу, выискивая подвох в каждом произнесённом ею слове.
— Я просто помогу ему. Если он пожелает уйти со мной или увести весь свой замок… — от невысказанных слов перехватило дыхание. Анна сделала глубокий вдох; слова: «не знаю» так и рвались наружу.
— Очаровательно, — улыбнулась ей ведьма, едва удержавшись от аплодисментов, пусть и шутливых. — Вот это я понимаю — любовь. Готовность терпеть его придворных, если придётся! Потрясающая должна быть выдержка. Путешествовать с ним, быть путеводной звездой… Романтично, — с видом ценителя заключила она.
— Или остаться с ним в замке, — отрешённо добавила Анна. Чем больше колдунья говорила с ней, тем больше Аннабелль хотела как можно скорее получить ответ и перевести разговор в другое русло.
— Что ж, тогда все ответы в твоих руках, — улыбнулась Эрвелин. — Тебе остаётся только ими воспользоваться. Не забывай, что ты всегда можешь оставить кого-то вместо него или… ну, я даже не знаю… Так или иначе, руку помощи Клоду ты протянешь, главное — успеть до того, как заклятье ослабнет настолько, что старые раны убьют его.
— Что? — переспросила Аннабелль, но женщина лишь хихикнула и, приложив палец к губам, начала отступать назад.
— Кстати о смерти, — сказала она. — Помни о том, как дождь своими слезами вымывает скверну из земли, давая начало жизни, и не забудь об этом, когда с небес пойдёт живительная вода, — на секунду она сбросила окутавший её флёр таинственности. — Это чтобы деревенские не убили тебя, если ты не сможешь вылечить ту крестьянку.
Аннабелль не успела раскрыть рта, как ведьма зашла за дерево и исчезла. Лес погрузился в звенящую тишину. Молчали птицы, точно они были поражены словами ведьмы не меньше самой девушки. О чём говорила колдунья? Казалось, что ни о чём и обо всём сразу, но Анна слишком долго пребывала среди всего пропитанного магией, чтобы научиться искать подсмысл везде, где он мог быть. Девушка несколько раз обежала дерево в одну и в другую сторону в надежде вновь наткнуться на ведьму и задать ей пару уточняющих вопросов, как вдруг, сделав ещё один круг, поняла, что поляна, на которой она разговаривала с ведьмой, исчезла.
Анна принялась озираться по сторонам, чтобы хоть как-то понять, где находится. Её окружали тёмные ели, цеплявшиеся друг за друга ветвями, словно держась за руки, по стволам изредка и в какой-то едва ощутимой панике бегали белки, спускались на землю, осматривались, хватали первое, что попадалось им на пути, и тут же взбирались в тень ветвей. Порывистый ветер заставлял лес шуметь, деревья гнулись и вопросительно кивали друг другу, спрашивая, когда в последний раз летом была такая погода. Белёсые облака растеклись по небу и на них, как на холсте, нехотя проступал серебристый с металлическим отблеском узор, вдалеке слышались перекаты грома. Холодный влажный ветер, несущий капли дождя, беспрепятственно проходил между деревьев, возвещая уставшим от жары обитателям леса, что грядёт ливень, какого в этих местах ещё не видали. И, несмотря на приносимый этой вестью восторг, живность боязливо пряталась, изредка показывалась на глаза, будто спрашивая: «началось?». Всё вокруг ждало дождя и всеобщее волнение, приятное, как перед долгожданным торжеством, передавалось Аннабелль.
В отблесках далёкой вспышки она увидела букетик маргариток, который она сама собрала пару часов назад и положила на протянутую ладонь ели. Перед глазами тут же всплыл маршрут, сделавшийся неузнаваемым в предгрозовом полумраке: пройти немного вперёд до каштана с изрезанным стволом. Все, кому не лень, вырезали на нём имена и памятные даты (кто-то подсуетился и уже утром на нём появилась свежая дата — приезд правителя); от него ещё шагов пятьдесят на восток — и будет тропинка, ведущая прямо к деревне. Единственным препятствием на пути мог стать мост — несколько брёвен, перекинутых через овраг. Постройку нормального моста так давно откладывали на потом, что от времени брёвна сделались идеально гладкими, скользкими и на солнце сверкали, как зеркало. «Но если успеть до дождя, то всё ещё может обойтись», — успокаивала себя Анна.
