Ловушка для профессионала - Валерий Смирнов

— Где моя жена? — наконец-то пришел в себя менеджер.

— Считай, я тебя спас, — бросаю в ответ и тут же интересуюсь: — Что за гадость ты затеял?

К генеральному менеджеру тут же вернулось самообладание и обычная манера поведения.

— Пока ты дома бездельничал, — зло начал учить меня жизни этот деятель, — я вкалывал, как проклятый, квартиру отремонтировал, и то, что ты просил, — тоже сделал. И что я имею, а? Опять этот гнидник с волосатым придурком мне подляны делают, а ты их покрываешь. Они там пьянствуют, а я работаю, престиж фирмы подымаю, и вместо того, чтобы валяться в углу, как другие бездельники, наживаю себе инсульт вовсе не от выпивки, чтоб оно все пропало… А?

— Считай, что я уже сгораю от стыда, — бросаю в ответ, замечая, как широко раскрылись глаза у посетительницы менеджера. Видимо, она этого деятеля еще таким встревоженным не видела, а я давно привык выслушивать от него и не столь откровенные изречения.

— Ну, расскажи, как ты нас всех здорово в очередной раз выручишь.

Мои слова менеджер принял как должное и сбавил обороты:

— Мне тут опять конкурсы предложили спонсировать. То есть, нашей фирме. Но главное же, не ошибиться, в более престижном участвовать. И все мне решать, ты же… Да, так вот я решил, что наша фирма без конкурса детского танца обойдется, но мы же всегда были спонсорами красоты…

— Опять ежегодник «Мисс Южноморск»? — спросил я недоумевая. Посетительница генерального менеджера на этом конкурсе может участвовать, но, как я понимаю, ей призовое место не светит. Она, конечно, девушка интересная, однако красавицей ее назвать нельзя.

— Нет, теперь другой конкурс будет, — доказал менеджер, насколько я отстал от жизни. — Слушай, золотце, покажи ему…

Девушка недоверчиво посмотрела на генерального менеджера.

— Давай, давай, — подбодрил он, — это мой непосредственный начальник. И он всегда слушает, что я говорю. Потому что я всегда говорю…

Я уже не обращал внимания на рекламу менеджера: меня привлекла более вразумительная наглядная агитация. Девушка отошла на средину кабинета и распахнула плащ. В мою сторону рванулись ее груди и остановились, подпрыгнув на месте. Я сходу проникся заботами фирмы. И до того мне захотелось поближе познакомиться с этим чудом природы, коснувшись его, что, от греха подальше, я спрятал руки в карманы.

— Силикон? — недоверчиво спросил я почему-то у менеджера.

— Натурэль! — прищелкнул он языком.

Все ясно, уже успел убедиться.

— Она будет представлять нашу фирму на конкурсе «Бюст Южноморска». Представляешь, я уже решил — мы будем ее спонсировать. А может… Слушай, мой референт со своими обязанностями плохо справляется…

Насколько мне ясно, референт менеджера умеет справляться с порученным делом, может, недовольство менеджер проявляет только из-за того, что сам не в состоянии спросить с подчиненной, как требуется.

— Ты сам решай, — отмахнулся я, чувствуя, как во мне подымается желание стать спонсором нового конкурса. Может быть, именно потому заметил:

— Девушка, вы бы оделись, пощадили мою невинность.

— Да, Лидочка, одевайся, — опасливо покосился на меня генеральный менеджер и тут же добавил тоном абсолютного превосходства:

— Ну что ты скажешь?

Я посмотрел на Лидочку, протянувшую руку к бюстгальтеру, висящему на спинке стула. Больше всего он походил на спаренный парашют для тяжелого танка, который сбрасывают из транспортного самолета на вражескую территорию.

— Ты, как всегда, прав, — заметил я, с сожалением глядя на исчезающие в парашютах груди. — Мы будем спонсорами этого мероприятия, потому что никогда не стояли в стороне от культурно-массовых мероприятий в общественной жизни города. Костя, наверное, просто тебя неправильно понял. Действительно, какой может быть мальчишник, если работа у тебя всегда была в первую очередь.

По гнусной улыбке менеджера я догадался, что он наконец-то решился поблагодарить начальника отдела снабжения и за приглашение на свадьбу, и за резиновую Линду, и за живого гомика.

— Я ему устрою, — подтвердил мое предположение генеральный менеджер — он этим свадебным тортом подавится, чтоб меня дохлого домой принесли. Правильно? Да, а мы можем, ну, как это, в общем, Лидочка теперь как бы стипендиат нашей фирмы?

— Естественно, — подтвердил я. — Все документы оформишь у юриста. Какую стипендию ты собираешься назначить?

— Сто пятьдесят баксов, — выпалил генеральный менеджер и вопросительно посмотрел на меня.

Лидочка сияла, выпятив вперед свое главное украшение. Что говорить, ей есть чем гордиться.

— Думаю, этого недостаточно, — заметил я. — Двести пятьдесят баксов в месяц. Контракт на десять лет. Права на Лидочкину грудь принадлежат исключительно нашей фирме.

— Спасибо, — прошептала девушка.

— Не за что, — ответил я и вышел в коридор.

Референт с надеждой посмотрела на меня, однако я не имею права вмешиваться в производственные отношения службы генерального менеджера. Тем более, меня сейчас больше занимала Лидочка с ее грудью. При правильной постановке дела, эта грудь может приносить нашей фирме не меньше дохода, чем перепродажа компьютеров. Остается лишь выиграть городской конкурс. За этим дело не станет. В конце концов обязанности по увеличениям доходов фирмы я с себя никогда не снимал.

Мода изменчива. Сейчас начинают пользоваться повышенным спросом модели с пышными формами. Соответствующая реклама, контракты с зарубежными фирмами, фотомастерами, а быть может, и киношниками — тогда траты на стипендию обернутся прибылью. Хорошая фотомодель зарабатывает до десяти тысяч долларов в час. Я никогда не демпинговал на мировом рынке, в отличие от многих фирмачей-соотечественников. И не намерен этого делать. Так что Лидочкиной груди предстоит кормить, как минимум, пару предприятий в системе «Козерога», вполне осознанно сидящих на дотации.

51

Босягин встретил меня, словно мы с ним каждый день видимся. И заскочил я сюда, на призывный огонек его настольной лампы под зеленым абажуром, чтобы допить бутылку коньяка, которую мы вчера так и не успели приговорить до конца.

Квартирка у Босягина небольшая, со вкусом обставлена. Мебель ему Дюк доставал, модерн начала века — не современные прессованные опилки, которыми с рекламными воплями торгуют все кому не лень — от Дома творчества до Дворца спорта. На стене подлинник Леру, чистота и порядок. Не квартирка, а ловушка для одиноких дам. Только в этом доме ни одна из них хозяйкой не станет. Босягин дружит с Игорем Бойко и давным-давно наглядно убедился — от прелестей семейной жизни раньше времени облысеть можно. Даже несмотря на то, что именно такие последствия Босягину не грозят. На его голове не больше волос, чем на биллиардном шаре.

Я устало откинулся на спинку мгновенно обволокшего тело кресла, но тем не менее довольно бодро произнес:

— Ты еще у Игорька жену не отбил?

Босягин спокойно посмотрел на меня и развел руками:

— Я бы с удовольствием. Однако как подкатить к женщине, разъезжающей на «мерседесе»? Чтобы обратить на себя особое внимание, мне «кадиллак» не помешает. Что ты скажешь на этот счет?

— Ну причем здесь машина? — понял я более чем прозрачный намек. — Ты должен покорить даму своими личными качествами. Думаю, что явному лидеру нашей команды не откажет даже такая красавица, как мадам Бойко. А если, не дай Бог, Игорь узнает о твоем стремлении у него жену отбить, так зачем «кадиллак»? Он же сходу для тебя на «роллс-ройс» расколется.

— Отчего ты считаешь меня явным лидером? — подозрительно спросил Босягин, не обратив внимания на счастливую возможность ездить в автомобиле мультимиллионеров.

— Как отчего? — искренне удивляюсь его непонятливости. — Разве тебя не первого подрезали?

Воспоминание не из приятных; Босягин дернулся, и его лысина отзеркалила в мою сторону пучок лучей огромной хрустальной люстры. Иллюминация в этой квартирке, как на пожаре.

— Босягин, давай считать, раны мы уже зализали, — примирительным тоном бросил я.

Босягин такой мнительный, обидеться может, уйти в себя, словно улитка. Он единственный человек в этом мире, которому даже я не рискую лишний раз подействовать на нервы.

— Завари кофе, что ли, — попросил я, и Босягин перестал надуваться, подобно воздушному шару в домашнем халате. Кофе он варит превосходно. Но и другие блюда удаются Босягину не хуже. Зря, что ли, он в Москве такую кашу заварил, которой Еремин вполне подавиться может. Во всяком случае, наша фирма сделала все необходимое, чтобы этому выдающемуся политическому деятелю кусок в горле не просто застрял, а колом стал, так, чтобы стало невозможно дышать.

— Как проведено независимое журналистское расследование? — спросил я, с наслаждением выпивая крохотный глоточек ароматного напитка.