Нити Жизни - Эль Море

— Вернулась? — спросила мать.

— Да, — буркнула я, сняла обувь и направилась к себе.

Оставшийся день прошел в виде конечных титров: все в курсе, что я есть, но никто мной не интересовался. И я была довольна. Кажется…

На следующее утро я просыпаюсь разбитой. Конечно, я слегка преувеличиваю. Но, чувствую я себя каким-то суповым набором, как будто, меня разрубили и разобрали на части. И вот, я лежу на разделочной доске в ожидании, когда же меня отправят в кипящий котел.

Поскреблись в дверь. В ноздри ударил запах маминых духов. Якобы, если верить флакону, представляют — фруктово-мускусную композицию. Вам даже не вообразить, насколько на самом-то деле, это отвратительно! Запах: деревьев, земли, чего-то животного, и на редкость испорченного в единой составляющей.

Я отбрасываю одеяло, усаживаясь на кровати, зажимаю нос и нащупываю блекберри.

В этот момент она разъединяет мой ночной занавес.

Я смотрю на сенсорный экран и вслух констатирую:

— Двадцать шестое декабря, десять часов, пятьдесят три минуты утра — ты на посту!

— Настал новый день, хватит дрыхнуть! — Она начала аккуратно складывать моё одеяло. От чего, исходящие от неё феромоны, просто взорвали моё обоняние.

Я уткнула в нос подушку, используя её в качестве противогаза. И подумала, что сейчас у меня глаза слезиться начнут.

— Идем, идем, — повторила она. — Что это еще за фокусы?

Я покачала головой, все ещё не до конца веря в её присутствие. Интересно, ей не приходила мысль, что эти «фокусы» из-за нее?! Похоже, что нет.

Неохотно отложив спальную принадлежность и выйдя из тени на свет, я выдавила:

— Чем такие каждодневные испытания, лучше обратно в хоспис.

— Так-так, посмотрите, какие мы нежные. — Она, явно, думала об усилиях, которые прилагает ради меня, а я мало, что не ценю, так еще и третировать смею. Ох, мама, как же легко тебя просчитать. Ну, так уж и быть, подыграю.

— Спасибо, я очень признательна — с улыбкой говорю, про себя думая: за то, что еще немного, и я задохнусь от устроенной тобою газовой камеры в моих покоях.

Спокойно постукивая пальцами по спинке постели, мама не сводит с меня глаз,

и наверно, как детектор лжи, в стремлении раскусить: искренне я или нет. Естественно, заключением — не делится.

— Умывайся и приходи завтракать. Сегодня накрываю только на троих. Папу срочно вызвали в сервис, так что, до вечера он, скорее всего, пробудет на работе. Какая-то поломка у важных клиентов. Он чинил им машину в прошлый раз, вот теперь, никого другого подпускать не хотят.

Я пожала плечами, пропуская маму вперед.

— Вот, когда он напортачит, они будут подпускать всех, исключив его.

У мамы вырвался тихий смешок.

— Тебя тоже разбудили?! — сказала вышедшая в коридор Алина, зевая на ходу.

— Спроси у нее! — я махнула головой в сторону маминого затылка.

— Хватит вам уже жаловаться, кряхтите, как старые бабки! — отозвалась мама.

Её слова натолкнули меня на кое-что веселенькое. Я уперла руку в бок, и действительно, закряхтела старческим голосом:

— Ревматизм замучил, а тут столько ступенек и всё ради чего? Таблеток?! Кх-кх…

Сестра быстро уловила мою затею и присоединилась:

— И не говори, мигрень, давление скачет, никакого покоя…

Мама замерла на верхних ступенях, оценивая наше актерское мастерство.

— Ну что, поковыляли на утренние процедуры, а потом завтракать? — спрашиваю я, смотря на сестру.

— Ага, сейчас, только ставную челюсть захвачу из стаканчика.

— Я совершила самую большую ошибку в своей жизни — объявила мама, спускаясь на первый этаж.

— Какую? — Мы перегнулись через перила, свесив обе головы вниз.

— Не сдала вас в цирк!

Мы хихикнули и побежали наперегонки, отвоевывать первенство на посещение умывальника.

— Мам, а скажи, за что ты папу полюбила? — спросила я, когда она придвинула к нам дымящиеся кружки.

Сразу видно, заданный впрямую вопрос застал её врасплох.

— Да, ты никогда не рассказывала, — сестра, навострив ушки и включив воображение, сложила руки на столе и расположилась слушать.

— Чёй-то вы? — не сдержала улыбки мама.

— Нам интересно, — ответила сестрица.

— Так за что? — не отступила и я.

— М-м-м… — засмущалась мама, — за упрямство.

Я вскинула бровь.

— То есть?

— Сдалась его любви.

— Это как?

Она не ответила, похоже, погрузилась в собственные воспоминания.

— Мам, ну дай подсказку, а то это какой-то ребус. Ты говоришь загадками, — я старалась, чтоб голос у меня звучал расстроено.

— Ну… — она посмотрела на меня зелеными глазами, в которых плясали веселые огоньки. — Он завоевал меня.

Я удивилась.

— Вот, с этого места поподробнее.

— У нас не было ничего общего, мы вообще учились на разных факультетах. Но, потом… — она задержалась на мгновение, — знаете, пусть шансы не велики, но как знать. В романах говорится, что настоящей любви нужен лишь случай. И у нас он был, причем такой глупый.

— Серьезно? — подала голос Алина, всё больше втягиваясь в мамино повествование.

Я бухнула в чай молоко и, размешав, отпила.

— Да, — она посмеялась над чем-то, пришедшим в её мысли, и продолжила. — Мы тогда с подругой задержались на парах, а точнее, нас оставили контрольную работу по алгебре переписывать.

В этот момент Алина поморщилась.

— Вот, вот — именно, так мы и выглядели, — подметила мама вид своего младшего создания. — Так вот, сидим, грызем карандаши, смотрим в пустые тетради и абсолютно ничего не понимаем. И тут, — она выдержала паузу, полностью завладевая нашим вниманием, — за нами голоса. И фраза: «Девушка, а девушка, да снимите вы беретку, что у вас там — бигуди намотаны или покраска неудачная? — И хохот, главное».

Мы сощурились, всматриваясь в её лицо. Она закусила губу и улыбнулась:

— Это он про меня. Я в беретке была. В аудитории холодно было, да и я намеривалась поскорее удрать оттуда. Так вот, сидит, потешается. Мне это дико не понравилось, я разворачиваюсь и упираюсь в парня тремя рядами выше нас и… высказываю всё, что я думаю о его манерах. Мне аж полегчало.

Мы расхохотались, а я подумала: теперь понятно, в кого мы такие уродились!

Мама продолжила:

— А следующим днем, этот же молодой человек караулит меня под дверями аудитории на последнем уроке. Вот так всё и началось. Стал провожать домой, приглашать в кино, в рестораны, мы гуляли по ночной Москве, катались на катере по реке, ездили отдыхать на Кавказ и Ленинград. И только потом я узнала, что все те слова обо мне — это говорил его друг, который поспешно сложился под парту, когда я обернулась, а он остался. Вот так и бывает.