Книга дракона (сборник) - Илья Новак

У Деда Мороза под красным халатом с белой опушкой виднелся сине-зеленый дешевый спортивный костюм, а на ногах – кроссовки «Найк», несоразмерно большие, какого-то совершенно небывалого, карикатурного размера и на толстенной подошве. Снегурочка была молодым парнем, высоким и худым, нарядом ему служила синяя дубленка, тоже с белой опушкой, такие же, как у меня, голубые джинсы и остроносые штиблеты. Верхняя пуговица дубленки расстегнута, под ней виднелась голая розовая грудь. Трое близнецов держали под мышки и за волосы Людочку.

– Младший Клык Лицо.

– Младший Клык Оса.

– Младший Клык Мамон.

– Средний Клык Проворный Вредитель.

– Старший Клык Деятельный Экзорцис.

– Вежливость прежде всего, – пояснил мне тот, что напоминал Снегурочку и который представился Старшим Клыком Деятельным Экзорцисом. – Но она не оправдывает жестокость, понимаешь? – И как саданет меня тонким носком туфли между глаз. В голове взвизгнуло, я повалился назад, ударившись затылком о шкафчик с красками.

– А тут лучше, чем в гаражах, – произнес Дед Мороз Проворный Вредитель. – Теплее, уютнее. Призовем его здесь.

Деятельный расстегнул дубленку и звонко хлопнул себя по груди. Они с Вредителем переглянулись и громко засмеялись, а потом Вредитель скомандовал остальным:

– Так, малышня, организуйте здесь все.

Снежинки Лицо, Оса и Мамон засуетились, первые два поволокли Людочку на середину цеха, а третий подскочил к шкафу с краской. Низким морщинистым лбом, розовым носом, круглыми оттопыренными ушами и маленьким подбородком он напоминал обезьянку. Все пятеро Клыков выглядели похоже, только близнецы – моложавее и вертлявее. Я начал приподниматься, и Мамон, чтоб я ему не мешал, широко развел руки и резко свел их, очень сильно хлопнув меня твердыми, как дерево, ладонями по ушам.

…на боку, левой щекой прижавшись к полу и правым глазом пытаясь искоса разглядеть, что происходит. Мамон с банкой краски и кистью в руках ходил по середине цеха туда-сюда, низко нагнувшись. Людочка, кажется, начала потихоньку приходить в себя. Она вяло шевелилась в лапах Лица и Осы, но пока еще не издавала ни звука.

Проворный Вредитель скрылся за друкмашиной и вскоре вышел оттуда с дюбельным пневмопистолетом. А Деятельный Экзорцис говорит ему:

– Вы погодите. Мертвую Точку определять, что, уже и не надо?

– А, бля! – воскликнул Вредитель и всплеснул руками, в одной из которых был пистолет. – Забыли!

– Забыли-забыли… – передразнил его Деятельный. – И где ж тогда Узор рисовать?

Вредитель спросил:

– А Маятник? Маятник-то я где вам возьму?

Тут они оба уставились на меня. Я в который раз попробовал встать, открывая и закрывая рот, пытаясь хоть что-нибудь произнести. Они оскалились и побежали ко мне.

…но уже почти на верхней ступеньке. А перед этим обманул их все-таки. Они-то бежали по одну сторону друкмашины, а с другой стороны между нею и стеной – узкий проход, заставленный канистрами с изопропиловым спиртом. Я услышал сзади быстрые шаги, в ужасе оглянулся, тут же, конечно, перевернул канистру, и сразу вторую. Запахло спиртом, я поскользнулся, упал, вскочил, опять чуть не упал, но выбрался все же из-за друкмашины и затопал каблуками по ступенькам ведущей на второй этаж железной лесенки.

– И вот свет простирался в качестве прямой линии в вышеупомянутой пустоте, не простерся и не распространился сразу же до самого низа, – возбужденно орал сзади приближающийся Экзорцис, – а распространялся медленно и постепенно, а именно!..

Вредитель бежал за ним, а Лицо с Осой и Мамонов на нас внимания не обращали, занимались своим Узором и Людочкой.

И Экзорцис меня настиг, но уже почти на верхней ступеньке. Ухватил в прыжке за ногу, вопя:

– А именно: луч света, начав распространяться в сокровенном качестве линии, простерся, вытянулся и сделался чем-то вроде колеса, единого, круглого и замкнутого со всех сторон!

Я повалился на ступеньки, а он упал ниже, выворачивая мою ступню. Подоспевший Вредитель перешагнул через него и наклонился, протягивая руки. Но я его пяткой в нос ткнул.

Если б меня так приложили, так кровь брызнула бы метра на два. А у него нос словно резиновый, вмялся в лицо, и потом сразу назад выскочил.

Но все же он упал. Экзорцис, держась за меня, подтягивал свое тело вверх. Я стал выворачивать ногу из его пальцев, другой ногой молотя по плечам и голове. Он, зажмурившись, неистовствовал:

– И сжался свет и удалился! – И не отпускал. – Оставив свободное, ничем не заполненное пространство! И равномерно было…

Но я его все же отпихнул, вполз на второй этаж и вскочил. Места здесь мало, с трех сторон стены, с четвертой – ограждение, за которым открывается цех. Я метнулся вправо, влево, и слышу сзади требовательные вопли:

– И равномерно было сжатие света вокруг центральной точки?!

А Вредитель его успокаивает:

– Поскольку таковым было сокращение света.

– И вот после сжатия этого в центре заполненного светом пространства?..

– Образовалась круглая пустота.

Я повернулся – они шли ко мне, Проворный Вредитель с Деятельным Экзорцисом, озабоченно улыбаясь и речитативом убеждая друг друга:

– И лучом спустился свет?

– К мирам, в черном пространстве пустом находящемся вне.

Я пятился от них сколько мог и наконец ткнулся задом в угол. Они приближались, причем Вредитель по дороге успел где-то раздобыть длинную лохматую веревку, всю в машинном масле, вонючую. Я присел, сжался, накрыв голову руками, и над собой слышу:

– И круг каждый от каждого мира и близкие к свету важны, пока не находим мир материи наш в точке центральной.

– Внутри всех окружностей в центре зияющей пустоты.

Потом они меня толкнули на пол, накинули веревку на шею и вывернули руки за спину. Очень больно – я всхлипнул.

– И так удален от Бесконечного, далее всех миров, и потому материально так окончательно низок, ведь внутри окружностей всех находится он…

Теперь больно стало так, что я начал уплывать куда-то, в груди потеплело и в паху. Они меня приподняли и перебросили через ограждение второго этажа, напутствовав словами:

– В самом центре зияющей пустоты!

…потемнело, стало тусклым, и неестественно глубокие тени залегли у друкмашины, по углам, за ограждением второго этажа. Ограждения я, конечно, не видел, потому что с него свисала веревка, на которой я болтался – ее конец обернут вокруг шеи и пропущен под мышками так, что руки вывернуты за спину. Я чуть покачивался, а сквозь пластик, в тех местах, где потемнее, что-то проглядывало, то ли камни, то ли черепа, мокро-блестящие и осклизлые, с пятнами не то лишайника, не то лишая – из них складывались стены угрюмого подземелья, где все мы теперь находились. Клыки провели сложные измерения, подвесили меня, и на полу, точно под моими ногами, Деятельный приказал рисовать Узор, и Мамон уже почти закончил его – потому что там, куда указывали мои ноги, и была Мертвая Точка. Людочка лежала с закрытыми глазами, и Лицо с Осой сноровисто раздевали ее. А я покачивался и смотрел на них, пытаясь понять, что происходит. Да, Мамон уже заканчивал Узор, а Лицо с Осой уже почти раздели Людочку, когда кто-то сказал: «Дашь попользоваться?» У меня вывернутые руки болели так, что в голове звенело. Изогнутые линии Узора гипнотически кружились внизу, так что я решил, это мне почудилось, но все же пробормотал сквозь зубы: «Кто тут?» – «Ты не кричи. Это Гипер. Дашь попользоваться твоим телом?»