Кортик. Бронзовая птица - Анатолий Рыбаков

Той же тропинкой “графиня” и человек в зеленом костюме вернулись обратно и остановились надалеко от мальчиков.

— Когда вы вернетесь? — спросил человек в зеленом костюме.

— Минут через сорок.

— Я буду ждать здесь.

“Графиня” пошла к лодочной станции. Человек в зеленом костюме скрылся в прибрежных кустах. Там он разделся и бросился в воду. Было слышно, как он плескался, фыркал и бил ладонями по воде. Мальчики притаились в кустах.

Потом незнакомец вышел на берег. За кустами послышалось шелестенье газеты, потом все стихло.

Мальчики лежали не шевелясь. Время тянулось томительно долго. Солнце уже начинало склоняться к западу. В траве стрекотал кузнечик. Высоко в небе кувыркался жаворонок.

Незнакомец поднялся. Наверно, одевается…

Наконец показалась “графиня”. Незнакомец, уже одетый, с блестящими мокрыми, тщательно приглаженными волосами пошел ей навстречу. Они остановились совсем близко от мальчиков. Незнакомец стоял к ним спиной. Лицо “графини” было хорошо видно.

— Он согласен, — сказала “графиня”.

— Сколько людей?

— Он и еще двое в лесу.

— Когда смогут быть на месте?

— Через два часа.

Незнакомец задумался, посмотрел на солнце, затем на часы.

— Пусть будут через три.

— Хорошо, передам.

— С ломами и лопатами.

— Хорошо… я им уже послала два мешка инструментов. Только… Алексей… я хотела предупредить: лодочник вас подозревает.

— В чем?

— Ну… в этом… с Кузьминым.

— Откуда он знает, что я — это я?

— Возможно, он этого и не знает. Но он сказал: “Кузьмина убил человек, с которым вы встречаетесь в музее”.

— Он следил за вами?

— Да. Он был уверен, что я скрываю от него настоящее место. Он очень умный и очень опасный человек.

— Я сам опасный.

— Алексей! С этим крестьянином… Кузьминым… как получилось?

Мальчики напряженно прислушивались, боясь пропустить хотя бы одно слово. Сейчас он скажет самое главное!

Карагаев передернул плечами:

— Мы столкнулись с ним лицом к лицу. Он меня узнал. Мог выдать. Что оставалось делать? Одним мужиком на свете меньше.

— Но Рыбалина освобождают.

— Против него нет улик. Но их нет и против меня. Конечно, надо все быстрее кончать. Сегодня же.

— Вы уверены, что это настоящее место?

— Бесспорно. И подумать: сколько лет он нас обманывал! Скотина!

“Графиня” ханжеским голосом проговорила:

— Не говорите так, Алексей! Он мертв, и он ваш отец. Господи, когда я подумаю…

— Ах, оставьте свои причитания! — с досадой проговорил Карагаев. — Лучшие годы я отдал поискам этого камня. Остался в России. Черт возьми! — Он ударил себя по лбу. — И как это я не догадался открыть склеп на скале? Идиот!

Миша бросил быстрый, но очень укоризненный взгляд на Славку. Оказывается, правильно: скала — склеп… Вот тебе и орел-ягнятник…

Славке ничего не оставалось, как только виновато замигать глазами.

— Все же лучше без лодочника и без его людей, — сказала “графиня”.

— Склеп завален. Мне одному не справиться. Я уже пробовал.

— Может быть, позвать других?

— Например?

— Ерофеева, еще кого-нибудь.

— Нет! Предпочитаю бандитов. Легче сговориться, дешевле и наверняка не продадут.

— Но они могут вас убить.

— Я вооружен. Они помолчали.

Потом Карагаев сказал:

— Теперь идите. Предупредите его: через три часа.

Глава 68

СКЛЕП

Итак, надо действовать! Действовать немедленно и решительно!

Миша ни в чем не укорял приятелей. О чем теперь говорить? Только когда скрылись из виду и Карагаев и “графиня”, он повернулся к Славке:

— Ну как — “частное дело”?

— Нет, не частное, — ответил пристыженный Славка.

То же самое признал и Генка. Он поджидал ребят в лагере. Человека в зеленом Генка на станции не видел, но с поезда сошел следователь. Однако куда он делся, Генка не заметил. Следователь сошел с поезда и исчез.

— Да, — сказал Миша, — жалко, что он не зашел в лагерь. Ведь убийца налицо. Шутить нельзя. Беги, Генка, побыстрее в деревню и узнай, нет ли там следователя.

Генка побежал в деревню. Но следователя там не оказалось.

Мальчики были очень взволнованы. Что им делать? Идти на скалу нет смысла. Теперь они уже не опередят графа. Остается только одно: рассказать все Борису Сергеевичу.

Борис Сергеевич внимательно выслушал мальчиков. Их рассказ звучал необычно. Но Борис Сергеевич ничем не показал, что сомневается в нем. Он поднялся и сказал:

— Надо идти!

На Халзин луг отправились всем отрядом. Даже Кит категорически отказался дежурить на кухне.

По дороге Борис Сергеевич пригласил с собой председателя сельсовета и двух крестьян-понятых.

Но весть о том, что сейчас на Халзином лугу должны найти клад, мгновенно облетела всю деревню.

Отряд еще не дошел до утеса, как их догнала большая толпа крестьян. Среди них шагал даже доктор. Значит, новость уже дошла и до соседнего села.

Вскоре утес был окружен плотной толпой. Совершенно неожиданно для себя Миша увидел в толпе лодочника и обоих парней из леса. Но человека в зеленом костюме не было.

Солнце уходило за горизонт. Последние лучи его освещали одинокий утес и взволнованную толпу людей вокруг него.

Одна сторона скалы была отвесной. Другая, отлогая, была усеяна разной величины камнями. Почти у самой вершины лежало три огромных валуна. Для того чтобы взобраться на верхушку утеса, надо было их обойти. Осмотрев валуны, Борис Сергеевич и Миша увидели под ними свежие следы лопаты или кирки: кто-то пытался сдвинуть камни с места.

Борис Сергеевич подозвал председателя сельсовета и нескольких крестьян. Быстро заработали ломы и лопаты. Валуны были подрыты. Борис Сергеевич велел толпе раздвинуться. Один за другим все три валуна скатились с утеса.

Показалась каменная могильная плита. Она заросла мохом и травой, даже трудно было сразу разобрать, что это плита. Но, когда наконец вокруг нее расчистили землю, ее очертания выступили совершенно отчетливо.

— Могилку портют, — вздохнул Ерофеев. — Не по-божески.

Кто-то из крестьян засмеялся:

— Могилка-то не на месте. Ей полагается на кладбище быть, а она эвон куда забралась.

Плиту подрыли, затем поддели ее ломами и приподняли. Открылось небольшое углубление.

Толпа прихлынула к яме. Всем хотелось увидеть, что там есть.

— Отойдите, граждане, — сказал председатель, — всем покажем.

И в эту минуту к скале подошли “графиня” и Карагаев. Никто из толпы не обратил на них внимания: все были заняты склепом. Только Миша и лодочник неотступно следили за ними. И Ерофеев, видно, сразу узнал молодого графа и не спускал с него глаз.

В углублении под плитой лежала черная металлическая шкатулка. Борис Сергеевич поднял ее. Она была заперта. Ударом камня Борис Сергеевич сбил замок и открыл шкатулку. Там лежала брошь, усыпанная блестящими камнями. В середине ее сверкал большой бриллиант… Борис Сергеевич высоко поднял брошь и показал ее толпе.

И вдруг, расталкивая толпу, к Борису Сергеевичу подошел Карагаев.

За ним следовала “графиня”.

— Эта шкатулка принадлежит мне, — сказала “графиня”.

— Возможно, — вежливо ответил Борис Сергеевич, не отдавая шкатулки.

— Дайте ее, — сказала “графиня”, протягивая руку,

Но Борис Сергеевич не отдал ей шкатулки.

— Я не могу вам ее отдать. Она будет сдана органам власти, а уж затем вы можете предъявить на нее свои права.

И здесь случилось самое неожиданное: Карагаев выхватил шкатулку из рук Бориса Сергеевича.

Это было так дерзко, что все растерянно и неподвижно стояли на своих местах.

Борис Сергеевич побледнел и шагнул к Карагаеву:

— Что это значит? Верните немедленно!

Карагаев вытащил из кармана пистолет… Толпа шарахнулась в сторону. Карагаев, держа в одной руке пистолет, в другой шкатулку, медленно отступал к подножию скалы… И тут его застиг резкий окрик, прозвучавший, как команда:

— Сдать оружие!

Карагаев оглянулся. Сзади стояли следователь и два красноармейца. И возле красноармейцев стоял Николай Рыбалин. Он посмотрел на Мишу и улыбнулся ему своей обычной приветливой улыбкой.

Глава 69

ИТОГИ И НЕДОДЕЛКИ

Каждый день прибывали новые группы трудколонистов. Со станции на подводах доставляли инвентарь. Коммунары ремонтировали дом, строили сараи, навесы, оборудовали мастерские.

А нашему маленькому отряду уже было пора уезжать. Август золотил листья на деревьях, ночи становились длиннее и длиннее, спать в палатках было уже холодно.

Да и все дела были, в сущности, закончены. Николай Рыбалин оправдан. Тайна бронзовой птицы раскрыта. Усадьба принадлежит трудкоммуне. Обучено грамоте двенадцать человек. Пионерский отряд в деревне создан.