Лихо. Медь и мёд - Яна Лехчина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщина была средних лет – дородная, чернобровая, прикрытая алыми тряпками. Лицо её ничем не отличалось от лица живого человека – Ольжана бы сказала, что это обыкновенная женщина. Её черты проработали так изумительно, что Ольжана различила мельчайшие неровности кожи вроде расширенных пор или следа над губой от прошедшего прыща. Но волосы на голове отсутствовали, а шея теряла детальность и у ключиц становилась плотной и однотонной, похожей на цвет глины. Такими же были и её руки, выглядывающие из-под тряпок.
Мореника прошла в глубь мастерской – к противоположной стене с прорезанными окнами-арками. Сейчас зал был чудесно освещён дневным солнцем. Под окнами шумела оживлённая рыночная улица – она располагалась за собором, и в окне виднелся его медово-красный купол.
– Не мешает гомон?
– Мне – нет. – Мореника подошла к столу у окна и бросила на него сумку. – Наоборот, люблю так работать.
Ольжана посмотрела себе под ноги. Пол и столешницы были запачканы чем-то, что напоминало то краски, то глину, то мраморную пыль, – Мореника проследила за её взглядом. Достала из ближайшего шкафа балахон, сшитый из кусков серо-голубой ткани, – одеяние уже было в цветных мазках.
– Точно. – Мореника кинула Ольжане балахон. – Накинь сверху, а то испачкаешься.
Сама влезла в похожий, повязала фартук. Ольжана неуверенно втиснула руки в рукава своего балахона.
– Зачем ты мне это показываешь?
Мореника подняла голову.
– Потому что тебе любопытно.
– Да, – сощурилась Ольжана. – А пан Авро не против, что гости ходят в его мастерские?
Её продолжало смущать такое гостеприимство. Она-то никого не вызволяла из башильерских темниц.
– Ничуть не против. – Мореника вытряхнула на стол содержимое сумки. – К тому же сейчас мне нужно поработать. И познакомиться с тобой. Так почему бы не сделать это одновременно, раз ты согласилась и не убежала отдыхать?
Ольжана сплела пальцы в замок, медленно кивнула.
– Ну ладно. – Она огляделась, запоздало проверяя, пуста ли зала. – Давай знакомиться.
Так она узнала, что Моренике двадцать четыре года, её мать – танцовщица с Яшмовых островов, насильно увезённая из дома тачератским моряком, от которого и родила. При Дворе Лиц Мореника с шести лет – пани Мариголь увидела её среди уличных артистов и предложила матери Мореники отдать дочь в ученицы. Пан Авро тогда был в путешествии, поэтому взять Моренику решила одна пани Мариголь. Она же стала платить содержание её матери – к слову, отметила Мореника, мать свою она сильно любит, часто видится с ней с самого детства и рада, что та в своё время приняла мудрое решение отпустить её во Двор Лиц.
– Я стала чародейкой, хотя могла прожить жизнь кабацкой плясуньи или проститутки. – Мореника разложила перед собой маски, в которых танцевала. – До сих пор не понимаю, что во мне нашла пани Мариголь. Видишь меня, да? Не сильно-то я похожа на тех белых деток, с которыми училась.
– Ну, – протянула Ольжана, – она и не ошиблась, верно?
Мореника хмыкнула. Опустилась на стул, предложила Ольжане сесть напротив и продолжила рассказ – говорила она бойко, с чувством.
Пан Авро много путешествовал и считал, что это необходимо и его ученикам. Мореника отправилась в Хал-Азар вместе с парочкой чародеев-однокашников и попалась башильерам – а дальше, мол, история известная: ей помог бежать Лале.
– Жуть, конечно. – Мореника скривилась. – Этих меченых братьев не должно было быть в том регионе, где мы остановились. – Она певуче произнесла это непривычное Ольжане слово: «регион». – Но нет же, вылезли. Как из-под земли!
Тряхнула кудрями.
– Пан Авро потом себя страшно винил. Ну, из-за того, что меня схватили, хотя всё обошлось.
Ольжана слушала и рассматривала маски в руках Мореники – мягкие, тонкие. Сейчас Мореника взяла ту, которую Ольжана увидела первой, – с лицом безгубой старухи. Внезапно маска в её руках затвердела, став похожей на маски обыкновенные, человеческие, которые, если верить книгам, и носили на тачератских карнавалах.
Мореника словоохотливо пояснила:
– На площади я выгуливаю новые кожи.
– Выгуливаешь? – поразилась Ольжана.
– Ну да. – Из хаоса на столе она выудила струну – как та, которой работали гончары. – У нас, старших учеников пана Авро, есть облики, которые мы доделали давным-давно, – мы храним их в комнате через стенку. – Указала пальцем. – Облики – это либо маски, либо целые тела, которые мы лепим из наших чар, а потом доводим до естественного вида. Мы колдуем не так, как вы. Чертим, вытёсываем и красим… Ой, небо, про нас говорят, будто мы можем просто украсть чужое обличье – как бы не так! – Она повертела ладонями. – Всё делаем своими ручками. Создаём из ничего – мы сами себе и скульпторы, и живописцы.
Мореника срезала струной бороздку на лбу старухи. Перевернула маску. С обратной стороны проколола место среза заточенной деревянной палочкой.
– Новые облики делаются долго. Ладно ещё только маски, но всё тело… – Она усмехнулась. – Иногда я не верю, что мы всерьёз тратим на это столько сил. Чары зреют и поднимаются, как тесто. Мы лепим из них облики, которые многократно «выгуливаются» – показываются другим людям. – Она отложила струну. – Я люблю танцевать в масках, потому что это такая… скажем, усиленная носка. Сразу чувствуешь все шероховатости. – Она приподняла лицо старухи. – Вот эта барышня местами слишком липнет к коже и косит. Где-то напортачила с мышцами.
Большими пальцами Мореника разгладила морщинки на лбу старухи. Открыла банку, зачерпнула тестообразного вещества – и размазала дугами над бровями.
– Твой черёд, – произнесла она миролюбиво. – Говори.
Ольжана забыла, как дышать, – так её восхитила речь Мореники про колдовство Двора Лиц. Она торопливо рассказала о себе – про клятву Йовару, побег к госпоже Кажимере и появление чудовища. Хотела закончить как можно быстрее и расспросить Моренику дальше, но та сама начала задавать вопросы – сколько длится их с Лале путешествие? Сколько раз Ольжана видела чудовище? Каков из себя Йовар и действительно ли он способен на подобное зверство?..
– Не знаю, – ответила Ольжана раздражённо. – Душа Йовара для меня потёмки. Но ведь чародеи затевают суд, чтобы всё выяснить?
– Верно, – кивнула Мореника. Она склонялась над маской и палочкой придавала форму новым морщинкам. – Но когда ещё все соберутся? Я слышала, госпожа Кажимера рыщет в поисках других подозреваемых. Господин Грацек старательно сливается со своей скалой. – Она взяла кисточку, окунула в голубоватую жидкость и провела ею по старухиному лбу. – Пан Авро готов прибыть в Тержвице, но он тоже не бездельник – у нас ведь здесь много
