Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни - Ноэль Фицпатрик

Успехи и неудачи научили нас принимать во внимание множество факторов, в том числе анатомическое расположение импланта в зависимости от вида животного. Собирая информацию о расположении импланта, типе и толщине костей и кожи — например, голень датского дога сильно отличается от щиколотки кошки, — мы совершенствуем наши эндопротезы. Эти знания помогают не только при лечении животных, но и людей. Если мы отработаем новую технику операции на животном, у которого крайне мало других вариантов, и все эти варианты неоптимальны, а семья животного дала осознанное согласие на операцию, то мы можем действовать. Потому что по английским законам, при условии, что все другие варианты и потенциальные риски были доступно разъяснены, это является «актом клинической ветеринарной практики», даже если такая операция выполняется впервые. Главное юридическое требование в подобной ситуации — предоставление опекуну животного всех фактов, которыми мы располагаем на данный момент, и получение от него полностью осознанного добровольного согласия.

Действуя таким образом, мы можем и помочь этому животному, и научиться помогать другим животным и людям. Нет никакой необходимости экспериментировать на здоровых подопытных животных, чтобы узнать то, что мы уже знаем; незачем повторять ошибки прошлого в ветеринарной и человеческой медицине, когда можно учиться на нашем новом опыте! До недавнего времени эксперименты на животных были единственным механизмом при создании большинства лекарств и имплантов для человека.

Я считаю, что мы находимся на перепутье, где у нас есть возможность сделать выбор — работать вместе или продолжать идти параллельными путями в ветеринарии и медицине человека.

Я не вижу никакой рациональной, этически обоснованной причины всегда выбирать экспериментальную модель, которая затем приносится в жертву для нашей пользы, тогда как можно просто использовать опыт полностью обоснованной клинической ветеринарной практики спасения животного, которое в противном случае было бы обречено на страдания или эвтаназию.

В циклах передач «Ветеринар-бионик» и «Супервет» было показано множество примеров успехов и неудач в использовании протезов конечностей, которые стали называть «бионическими конечностями». Но, к сожалению, очень немногое из показанного получило широкое применение как в ветеринарии, так и в лечении человека. У животных нормой остается полная ампутация конечностей, несмотря на то. что протезы рекомендовались некоторым пациентам еще в 1906 году в книге Фредерика Т. Дж. Хобдея «Хирургические заболевания собак и кошек». В человеческой медицине традиционно новые методы лечения клинических пациентов возможны лишь после опытов на животных, хотя технология уже была отработана на животных, нуждающихся в лечении. В 2010 году я опубликовал результаты операций Сторма, Коула и других собак в очень уважаемом ветеринарном журнале. В статье я описывал использование адаптированных имплантов по работам Гордона Бланна. Думаю, что мало кто из хирургов-ортопедов обратил на нее внимание. Скорее всего, они даже не знают о ее существовании.

Печально осознавать, что ветеринария и человеческая медицина на протяжении многих лет не используют достижения друг друга. Я считаю, что такие программы, как «Ветеринар-бионик» и «Супервет», сделали гораздо больше для повышения осведомленности и изменения общественного восприятия, чем все, что я делаю в академических кругах. Однако мне еще предстоит добиться реальных и ощутимых сдвигов в области практического применения этих методов на животных и людях. В ветеринарии давно известно, что большинство собак и кошек могут спокойно передвигаться на трех лапах при сохранении вполне приемлемого качества жизни. А некоторые пациенты ветеринаров после протезирования обходятся даже двумя лапами. Но в медицине человека все еще используются подопытные животные, как и сто лет назад, хотя вполне можно было бы задействовать опыт лечения животных в ветеринарии. Я надеюсь привлечь к этой проблеме внимание общественности, чтобы вызвать сочувствие и изменить ситуацию.

Свои переживания по поводу отсутствия сотрудничества между ветеринарией и человеческой медициной я стараюсь претворять в активную работу по обеспечению такого сотрудничества в ряде исследовательских областей, в том числе в области лечения спинальных проблем и ампутационных протезов, таких как у Энцо и Оскара. В институте исследований позвоночника при университете Огайо в Колумбусе вместе с доктором Уильямом Маррасом и его командой я участвую в долгосрочном исследовании, в ходе которого на протяжении нескольких лет создаются МРТ- и КТ-карты моего позвоночника, которые сопоставляются с характером моих движений в ходе выполнения хирургических операций. Это называется кинематикой: на моем теле закрепляются отражающие шарики, и камеры захвата движений фиксируют мои перемещения в трех измерениях. (Аналогичная технология используется в кино: так актер Энди Серкис превратился в Голлума во «Властелине колец».) Объединяя эти данные с фундаментальными научными методами, такими как конечно-элементное моделирование позвонков, и учитывая мышечную геометрию, приложение силы и электрическую активность (электромиографию), ученые могут воссоздать мой позвоночник и позвоночники других людей на компьютере.

Я спонсирую этот проект, чтобы заложить основы аналогичной практики для собак, надеясь, что компьютерная модель покажет возрастные дегенеративные изменения. Это даст возможность оперировать модель в компьютере (in silico) и даже создать «хирургическую машину времени», которая будет действовать как симулятор, позволяющий нам ускорять и обращать вспять процесс течения болезни, в зависимости от того, какое вмешательство мы выполняем внутри компьютерной модели. Сегодня даже новую машину никто не купит, если она не прошла краш-тесты, а мы делаем операции, не опробовав их технологию на компьютерной модели. В будущем, я надеюсь, мы сможем смоделировать на компьютере заболевание, которое было у Энцо, а также то, что есть у меня в моих дисках и позвонках. Мы сможем смоделировать особенности строения каждого вида животных, и это поможет нам быть более точными при выборе хирургического вмешательства. Вот почему я сам принимаю участие в эксперименте, который может помочь животным и людям. Как иначе мы поймем, какое лечение будет оптимальным в конкретных обстоятельствах, не принося в жертву новых подопытных животных? Нам поможет компьютерное моделирование и другие новаторские исследовательские технологии. Надеюсь, что со временем нужда в подопытных животных в большинстве случаев отпадет.

Я давно понял, что мало чего смогу добиться в жизни, если не научусь воздействовать на сердца, а не только на разум. Сама по себе рациональная наука вряд ли изменит мир, если люди не откликнутся на эмоциональном уровне. Говорят, что одна картина стоит тысячи слов. Именно так произошло с Оскаром, который оказал огромное влияние на широкую аудиторию. Этот маленький черный кот с белыми лапками-протезами сначала появился в «Ветеринаре-бионике», захватив воображение и завоевав сердца публики, а уже потом его фото было растиражировано по всему миру посредством множества газет — от Himalayan Times до Irish Times. Он пролил свет на