Правда о Портъ-Артуре Часть I - E. Ножинъ

Подпоручикъ Бурневичъ послалъ за подкрепленіемъ.

Ответъ – высылается.

Горсть людей еще часъ защищаетъ вверенную имъ высоту, горячо надеясь, что ежеминутно должна подойти поддержка.

1-я охотничья команда 16 полка ведетъ себя геройски.

Несмотря на свою численность, японцы не могутъ взять высоту: стрелки стойко обороняются.

Наконецъ прислано приказаніе полковника Савицкаго – "отступить" на высоту 113 къ команде подпоручика Яфимовича {Когда эти строки появились на страницахъ "Новаго Края", я неожиданно получилъ следующее письмо: "Милостивый Государь, господии Ножин! В сегодняшней Вашей корреспонденціи о действіях команд подпоручика Яфимовича и подпор. Бурневича говорится, что полковник Савицкій "приказал отступать". Этого ничего не было. Напротив, полковник Савицкій, будучи начальником всего горнаго участка, не раз слалъ приказанія о том, чтобы держаться до последняго человека. А начальником участка Талингоу-Юпилаза был подполковник Гусаков, отъ котораго и отходиливсе приказанія в эти команды. – О чем и сообщаю Вамъ, по приказанію командира полка и как бывшій адъютант подполковника Гусакова. Подпоручик Яроновецкій".

Получивъ это письмо, я положительно недоумевалъ – зачемъ оно написано. Полагаю, для того, чтобы въ печати появилось сообщеніе, что "герой Савицкій" никогда не отдаетъ приказаній "отступать" и, конечно, чтобы сложить мнимую вину на Гусакова. Савицкій никогда не зналъ обстановки боя, такъ какъ всегда былъ въ пределахъ безопасныхъ. Постоянно лично отступая въ безопасное место, онъ не могъ во-время приказать отступать, такъ какъ фактически не управлялъ боемъ. Возмутительный случай съ капитаномъ Лопатинымъ это доказалъ. Подполковникъ же Гусаковъ (убитый вечеромъ въ своемъ блиндаже) приказалъ отступить, когда понялъ, что держаться дольше немыслимо отъ смертоносныхъ осколковъ.}.

Отбежавъ за гребень высоты 127, подпоручикъ Бурневичъ съ жалкими остатками своей команды до самаго вечера меткимъ огнемъ не допускалъ занять высоту 125, поддержанный залповымъ огнемъ команды подпоручика Яфимовича съ высоты 113.

Только въ 9 часовъ вечера, согласно вторичному приказанію полковника Савицкаго, 1-я пешая охотничья команда отошла на высоту 113 на соединеніе съ 3-й охотничьей командой и немедленно приступила къ постройке блиндажей, несмотря на тяжелое утомленіе после жестокаго боя.

Люди работали почти всю ночь напролетъ. Минувшій день доказалъ имъ, какъ важно иметь хорошіе, прочные блиндажи. Если они не спасаютъ отъ удара фугасной бомбы, то защитятъ отъ смертоносныхъ осколковъ. Повтореніе только что днемъ пережитаго огненнаго крещенія давало имъ силу и бодрость. Каждый думалъ только о томъ, чтобы не отдать врагу ввереннаго клочка земли.

Офицерамъ приходилось лишь умерять ихъ пылъ.

Русскіе стрелки опять доказали, что они герои.

Бой 14-го іюля.

Лишь только разсвело, немедленно было снято сторожевое охраненіе, выставленное на ночь вокругъ высоты 113, и въ ожиданіи повторенія вчерашней артиллерійской бойни люди отведены и спрятаны въ блиндажи.

Охотничья команда подпоручика Бурневича расположена на левомъ фланге окоповъ, команда Яфимовича заняла центральную часть и правый флангъ.

Разрушенные блиндажи и окопы, проработавъ всю ночь, удалось возстановить.

Люди, забывъ про усталость, истомленные жаромъ, жаждой, разбитые нравственно и физически, всю ночь трудились, чтобы хотя несколько обезпечитъ надежду удержать высоту 113. Она считалась ключомъ позиціи Суанцегоу.

Въ 5 часовъ утра съ непріятельской батареи, стоявшей за станціей Инченцзы, раздался первый орудійный выстрелъ.

Второй тяжелый день.

Кто знакомъ съ русской военной исторіей, тотъ знаетъ, что въ состояніи были делать наши чудо-богатыри временъ Суворова.

Но времена эти отошли въ область преданій, забытъ и 12-й годъ, забываютъ Плевну, мало живыхъ участниковъ-свидетелей защиты Севастополя и покоренія Кавказа,- все это въ общей сложности слабый отблескъ того, чему мы, русскіе, стали свидетелями здесь на Квантуне.

Еще стонали раненые киньчжоускаго побоища, а на скрижаляхъ войны 1904 года не успевали заноситься геройскія дела, изъ которыхъ защита высотъ 113, 125, Юпилазы и Высокой горы когда-нибудь найдутъ своего Гомера.

Второй день боя начался.

Вследъ за первымъ орудійнымъ выстреломъ загромыхало отовсюду.

Сейчасъ противъ высоты 113 показалась непріятельская пехота въ святомъ заблужденіи, что 113 оставлена. Смело выползли японцы, но были встречены дружными залпами и немедленно отошли.

Убедившись, что высота 113 держится, противникъ снялъ большую часть направленнаго на батарею Романовскаго и Щвиндта огня и обрушилъ всю его силу на высоту 113.

Началось непрерывное пораженіе артиллерійскомъ огнемъ. Снаряды непрерывно сыпались на высоту. Канонерки били изъ-за скалистаго полуострова; 12 орудій работали на станціи Инченцзы; 9шестидюймовыхъ пушекъ – изъ-подъ горы Анзасанъ, и два орудія – между высотами 125 и 94.

Киньчжоусцамъ вполне понятно, что делалось здесь.

Хуже всего поражали съ горы Анзасанъ полевыя орудія, расположенныя въ полутора верстахъ, которыя не были видны ни Романовскому, ни Швиндту.

Не было никакой возможности держаться, а люди держались, потому что они были верны данной присяге.

Это были не трусы, это были герои, передъ именами которыхъ должна благоговеть Россія и удивляться весь міръ.

Батареи Романовскаго и Швиндта постепенно развивали страшный огонь.

Японцы вздумали въ долине выставить орудія. Лихо вылетела упряжная батарея. Шт.-кап. Швиндтъ началъ ее бить.

Не обращая вниманія на массу падавшихъ снарядовъ – батарея шла къ намеченной цели; впереди офицеръ въ бурке на лошади съ белымъ чепракомъ. Несколько снарядовъ влетело въ самую батарею. Все орудія – въ разсыпную. На месте разрыва снарядовъ – куча лошадей, взрывъ ящика, подбитое орудіе, и нетъ офицера.

Стрелки не выдержали: "ура" понеслось изо всехъ окоповъ и блиндажей.

Невыносимо жестокій огонь продолжался. Къ часу дня кто-то изъ штабныхъ офицеровъ сказалъ:

– Смотрите, высота 113 была утромъ зеленой, а теперь порыжела.

Да, гора теряла свою окраску, а люди оставались верны своему долгу – защищали вверенную имъ эту рыжеющую гору. Да разве можно было после всего происходившаго хотя на минуту усумниться, что врагу не удастся взять Артуръ?

Вспоминая періодъ военныхъ операцій на передовыхъ позиціяхъ, я постоянно долженъ повторять, что наши солдаты способны на большіе подвиги. Они способны действительно творить чудеса, если только во главе ихъ стоятъ достойные офицеры.

Я утверждаю, что, если та или другая часть дрогнетъ, обратится въ бегство, перейдетъ въ панику, – вина прежде всего на офицерахъ. Офицеръ, котораго нижніе чины уважаютъ и любятъ въ обстановке мирнаго времени, въ которомъ видятъ старшаго товарища, заступника и руководителя, можетъ быть уверенъ въ стойкости вверенной ему части. Офицеру нужно только любить вверенныхъ ему людей – въ бою воздастся это сторицей. А много ли у насъ офицеровъ, которые знаютъ и любятъ солдатъ? Нетъ! По темъ или инымъ причинамъ офицеры тяготятся солдатской средой и совершенно незнакомы съ ея психологіей. Въ бою, среди ужасовъ смерти все это приноситъ горькіе плоды.

Въ теченіе двухъ часовъ отъ окоповъ не осталось и следа. Блиндажи выдерживали снаряды полевыхъ орудій, но были безполезны противъ Анзасанской батареи.

Фугасная пироксилиновая бомба пробила блиндажъ и уложила сразу несколько человекъ.

Подпоручикъ Яфимовичъ, раненый, истекая кровью, спешно сделавъ перевязку, обошелъ вверенныхъ ему людей. Блиндажъ за блиндажемъ разрушался, прятаться было некуда. Противникъ несколько разъ переходилъ въ наступленіе и все же, несмотря на нечто невероятное, въ смысле силы артиллерійскаго огня, былъ отбиваемъ.

Обойдя людей, ободряя ихъ словомъ и примеромъ неустрашимости, подпоручикъ Яфимовичъ прошелъ по окопамъ на левый флангъ къ подпоручику Бурневичу и, передавъ ему свою команду, истекая кровью, пошелъ на перевязочный пунктъ и только тогда могъ донести подполковнику Гусакову, что творится на высоте 113.

Сделавъ перевязку, подпоручикъ Яфимовичъ отправился къ своей команде, но на обратномъ пути, проходя Толингоускимъ ущельемъ, былъ вторично жестоко раненъ и въ полубезсознательномъ состояніи доставленъ опять на перевязочный пунктъ.

На высоте 113 адъ продолжается. Команды и не думаютъ отступать, только отступаютъ тяжело раненые, на рукахъ своихъ товарищей.

Наконецъ пришло приказаніе отойти къ батарее штабсъ-капитана Швиндтъ.

Получивъ приказаніе отойти къ батарее шт.-кап. Швиндтъ, команды, подобравъ всехъ раненыхъ и убитыхъ, подъ сильнымъ шрапнельнымъ огнемъ отошли къ новой позиціи.