Стальной волосок - Владислав Крапивин

Когда проплывали мимо полуразрушенной будки с высокими мостками, из — под этих мостков выдвинулся неуклюжий дощатый бот. Этакий дредноут. В нем приплясывали и махали кольями пятеро полуголых «пиратов».

— А ну, тормози, салаги! — заорал самый длинный, в натянутой на уши черной пилотке. Сразу видно — атаман.

Ага, тормози! Как остановишься в таком потоке? А если бы и можно было, то с какой стати? Добровольно прыгать в лапы злодеям? (А в том, что это злодеи, не было сомнения.)

— Кот, держись! — сказал Ремка.

— Ага! Врагу не сдается наш гордый «Варяг»! — согласился Костик, старательно накачивая в себя жиденькое бесстрашие.

Его расслышали на «дредноуте» и пообещали, что «щас будет вам «Варяг». «И «Кореец» заодно», — добавил злодей в тельняшке, как у Костика. А самый маленький пират — в голубой рубашечке, в отутюженных парусиновых штанишках с лямками и в испанке снежного блеска — вежливо предупредил:

— Лучше остановитесь сразу, а то потом будет гораздо хуже!

Судя по всему, это был «мальчик из культурной семьи». Костик читал, что иногда на разбойничьих судах специально заводили таких вот образованных членов команды, чтобы те грамотно вели записи в корабельном журнале, правильно подсчитывали добычу и учили неотесанных флибустьеров вежливо обращаться с пленными дамами. Но Костик и Ремка дамами не были и на вежливое обращение рассчитывать не могли. А это тонконогое существо в испанке могло оказаться ничуть не менее безжалостным, чем остальные. Несмотря на аккуратные сандалики и васильковые носочки (не боится промочить, что ли?).

«Дредноут» вышел в кильватер плоту и пустился в погоню. На тихой воде легонький плот, конечно, сразу ушел бы от тяжеловесной, почти квадратной посудины. Однако здесь главная скорость была от течения, а воде все равно, какую тяжесть она несет. Нажимать на палки — весла и вообще проявлять излишнюю резвость на вертких бревнах было рискованно. А «дредноут» отличался изрядной остойчивостью, и его команда размахивала самодельными гребками и жердями изо всех сил. Расстояние было метров десять.

— Лучше отдавайте наши бревна по — хорошему! — снова закричал атаман. — Тогда немного напинаем и отпустим!

— С чего это они ваши?! — с остатками отваги откликнулся Костик.

— А потому что вы их стырили на берегу.

Обвинение было липовое. Как «ихние» бревна могли оказаться выше по течению, так далеко от хозяев?

— Врать — то — не изюмом какать, — изящно разъяснил в ответ Ремка. Он мог бы, конечно, сказать не «какать», а… Но все же люди на «дредноуте» не казались окончательной шпаной и настоящей войны пока не было. Так, полуигра. Если и поймают, лупить, наверно, не станут. Разве что измажут глиной да покормят репьями…

Еще один из пиратов — стриженый и большеухий — крикнул, вытянув шею:

— Лучше сдавайся, Шадрик! Все равно не уйдешь! Это тебе не дедушкин пароход!

«Что за пароход?» — мелькнуло у Костика. Он собрался даже спросить Ремку, хотя и не до того было. Но Ремка быстро сказал:

— Кот, слушайся теперь меня, я знаю протоку. Вон там, за желтыми кустами…

Впереди подымались заросли могучей травы. В рост человека. С большущими лимонными цветами на верхушках. Их, таких цветов, было множество в логу (Костик ни в ту пору, ни потом не знал их названия; да и никто, кажется, не знал).

— Застрянем, — сказал Костик.

— Зато не сдадимся…

Они дружно толкнулись влево и на скорости ушли с главного потока в узкое (и тоже с бурливой водой) ответвление Туренки. Великаны — желтоголовики обступили их. Ширина была всего — то метра полтора. Листья зачиркали по плечам и по щекам, запахло болотом и сладкой пыльцой, взметнулись стрекозы.

— Джунгли Укаяли, — сказал начитанный Костик (чтобы скрыть страх погони). Ремка отозвался непонятно:

— Ривьер — Салé. Враг не пройдет…

Да, враг не мог сюда пройти на своем «броненосце». Но и беглецам делалось все труднее. Бревна царапали по дну, утыкались концами в береговую траву и глину. Скоро стало ясно, что плаванию конец.

Ну и ладно! Главное, что «врагу не сдается…». Они прыгнули в заросли, проломились через тугие стебли, оказались на открытом месте. Здесь виляла среди травы тропинка. От нее отходила еще одна — вверх по откосу. Там начиналась полуразваленная лесенка — не с самого низа, а метрах в пяти от начала подъема… Огибая татарскую крапиву, Ремка и Костик взбежали к лесенке, встали на нижнюю ступеньку. Видно было, что на упустившем врагов «дредноуте» царит растерянность — вертели головами и, потеряв скорость, бестолково дергали гребками. Наконец, заметили беглецов.

— А — а! Ребя, вон они!

— Лови их!

Костик и Ремка засмеялись. Ничего не стоило взбежать по остаткам лесенки, а наверху двумя пинками обрушить с откоса гнилые ступеньки. Попробуйте догнать тогда! «Пираты», когда выбрались из посудины и подошли кучкой, сразу поняли дохлость своей позиции.

Чтобы утешить себя и команду, атаман в пилотке заявил:

— А бревна — то все равно у нас!

— Ну и засуньте их себе в… — Костик взглянул на мальчика в испанке. — За шиворот. Они нам и не нужны. А боевой флаг все равно с нами.

— Нету у вас никакого флага! — заявил бритоголовый пират в клетчатой рубахе до колен.

— А вот и есть! Морской! — Костик сдернул тельняшку, нацепил на палку (они с Ремкой так и отступали — не бросив палки).

— Ну и махайте им… — отозвался атаман уже добродушно. — А мы пойдем ваши бревна перегонять к себе…

— Далеко не перегоните, — сказал Ремка. — Течение не пустит.

— А на фиг далеко? Там чуть повыше узкое место есть, мы их положим с берега на берег. Вместо мостика. Для людей польза, а для нас память о победе…

— Не было у вас никакой победы! — сообщил с высоты Ремка. — Нас — то вы не схватили! А два бревешка — это тьфу… Мы и сами хотели их в том месте положить, да вы гнались, как пчелами покусанные…

— Сам ты покусанный! — обиделся бритоголовый.

А мальчик в испанке разъяснил:

— Покусанные ни за кем не гоняются, а сами убегают. Вы не правы…

— Ты, Вовчик, самый умный из этой гоп — компании, — похвалил его сверху Ремка. Видать, встречался он с Вовчиком не впервые.

Атаман сдвинул на затылок пилотку и вдруг переспросил:

— А вы чего? В натуре, что ли, хотели мост из бревен сделать?

Ремка ответил:

— А ты думал, вы одни такие умные?

— Ну, тогда чего? — опять сказал атаман. — Тогда, может, айда с нами? А то бревна — то не легкие, мы четверо пупы посрываем. А Вовчику надрываться нельзя, он после аппендицита…

Вовчик в ослепительной испанке виновато развел руками.

Ремка глянул на Костика, увидел в его глазах нерешительное согласие и бодро согласился:

— Айда!

Когда спустились к пиратам, один из них — тот, что в клетчатой рубахе — задумчиво проговорил:

— А все — таки, Шадрик, надо бы тебе дать пендалей. За то, что тогда в лагере ты…

Ремка подобрался:

— Ну, дай! Только пошли один на один, а то храбрый среди корешей…

— Отбой… — серьезно сказал атаман. — На сегодня все, повоевали. Сейчас — как после пушки.

— Какой пушки? — шепотом спросил Костик у Ремки.

— А ты не знаешь? Ладно, я вечером расскажу…

Легенды о капитане Булатове

На огороде в Ремкином дворе был уютный уголок. Две лавочки под старой яблоней, тут же — столик на вколоченных в землю ножках. Рядом — железная бочка с водой для поливки грядок. Когда жаркая погода, приятно было макнуться в бочку головой…

Здесь вот, под яблоней, после приключений с плотом и «пиратами» Ремка много чего рассказал Костику.

Сначала про пушку. Оказалось, что есть у пацанов на Большом и Малом Городищах обычай: двадцать второго июня в двенадцать часов дня палить над логом из самодельного орудия. И после этого целый день не должно быть между ними никаких обид и драк. Назавтра — пожалуйста, а сегодня до заката — полный мир!.. Не все, конечно, такой обычай признавали, всякой шпане он не указ, однако обычные мальчишки этот закон помнили. И, если надо было объявить перемирие, говорили: «Сегодня — как после пушки…»

Костик, когда жил в свой Затуренке, ни о чем таком не слыхал и теперь удивлялся.

— А где эта пушка? Кто ей командует?

Оказалось, что нынче пушка хранится в сарае Гошки Лаврова, он за нее отвечает вместе со своим другом Толиком Юхиным по прозвищу Юх. А вообще — то она переходит из рук в руки. Ребята вырастают и передают орудие тем, кто помладше. Надежным людям, которые обещают раз в году обязательно выпалить над логом в положенный день и час. И с давних пор не было такого года, чтобы выстрел не прозвучал. Ну, случались нарушения на минуту — две (не всегда ведь есть у мальчишек часы), но все равно орудийный сигнал полдня раскатывался над заросшими откосами в самый длинный день лета…