Маленькая польза - Батчер Джим

Ну, хоть кто-то рассуждал, как преступник. Мне кажется, что она была правильным человеком для этой работы.

Я напряг свой голос, как только мог. Получилось хрипло и грубо.

– Майкл?

– Здесь, – послышался ответ. Он подошел к нам немного спустя, одетый в нижнюю рубашку под тяжелого жакетом. Я раньше не видел его в таком виде. У Майкла были очень серьезные грудные мускулы. Возможно мне надо больше тренироваться. Он осторожно нес перед собой сверток из своей сине-белой рубашки, держа его обеими руками.

Саня шел следом за Майклом, насквозь промокший, с голой грудью под пальто. Не стоило брать в голову мускулы Майкла. По сравнению с Саней мы оба мало каши ели, и все такое. Он нес Эспераккиус и Амораккиус на одном плече – и тащил Кинкейда на другом.

Кинкейд не мог как следует идти, хотя явно пытался. Он был бледен, как мел. Он был залит кровью. Остаток рубашки Майкла и вся Санина была превращены в бинты, – и ими были обмотаны обе руки, и живот, и еще одна нога.

Мёрфи втянула воздух сквозь зубы и пошла к нему, ее голос сорвался.

– Джаред.

Джаред. Хм.

– Дрезден. – выдавил Кинкейд. – Дрезден.

Они уложили его, и я подволок ноги к нему. Мне удалось не свалиться, когда я становился на колени возле него. Я видел его раненным и прежде, но тогда не было так плохо, как сейчас. Тогда он заматывал раны изолентой. Я пригляделся. Да, точно, рулон изоленты, висел на петле на ремне снаряжения Кинкейда.

– Точно так же, как в логовище вампира, – сказал я спокойно.

– Здесь нет старинного оружия, – сказал Кинкейд. – хотя должно бы.- Он покачал головой и мигнул глазами пару раз, пытаясь сосредоточить их. – Дрезден, у меня мало времени. Девочка. Они забрали ее. Она жива.

Я скривился и отвел взгляд.

Его окровавленная рука схватила меня за плащ.

– Посмотри на меня.

Я посмотрел.

Я ожидал увидеть гнев, ненависть, и вину. То, что я увидел, было … только отчаянным, отчаянным страхом.

– Иди за ними. Верни ее. Спаси ее.

– Кинкейд … – сказал я мягко.

– Поклянись мне, – сказал он. Его глаза расфокусировались на секунду, затем холодно заблестели. – Поклянись. Или я вернусь за тобой. Поклянись мне, Дрезден.

– Черт, у меня нет сил, чтобы бояться тебя, – сказал я.

Кинкейд закрыл глаза.

– У нее больше никого нет. Никого.

Мёрфи встала на колени перед Кинкейдом рядом со мной. Она быстро глянула на меня, а затем сказала спокойно, – Джаред, отдыхай. Он поможет ей.

Я обменялся с Мёрфи слабой, усталой улыбкой. Она знает меня.

– Но… – начал Кинкейд.

Она склонилась и поцеловала его в лоб, прямо в кровь и все такое.

– Тихо. Я обещаю.

Кинкейд расслабился. Или потерял сознание. Одно из двух.

– Дрезден, тебе надо двигаться, – сказала Гард терпеливым голосом.

– Только не говори мне, что ты – доктор, – сказал я.

– Я видела больше боевых ран, чем любой смертный медицинский работник, – сказала Гард. – Двигайся.

– Гарри, – сказала Мёрфи напряженным голосом. – Пожалуйста.

Я со скрипением поднялся на ноги и приволок ноги к Майклу и Сане, которые стояли, наблюдая за дельфинами и небольшими китами в большом бассейне. Уровень воды понизился футов на семь или восемь, и жители осваивали по-новому заполненную область бассейна. Если присутствие гниющей вещи позади меня в воде ощущалось так же, как на воздухе, я не мог обвинить их.

– Он выглядит довольно плохо, – сказал я им.

Майкл покачал головой, его глаза были далеко.

– Его время еще не настало.

Я поднял бровь и посмотрел на него. Саня смотрел на него почти так же удивленно, как я.

Майкл поглядел на меня и затем отступил к воде.

– Я спросил.

– Ага, – сказал я спокойно.

Саня улыбнулся слабо и покачал головой.

Я поглядел на него.

– Ты как, все еще агностик, а?

– Некоторые вещи я просто принимаю на веру, сказал Саня, пожимая плечами.

– Люччио уложила двоих, – сказал я Майклу. – Каково? – Мне не нужно быть более конкретным, чем они.

Саня широко усмехнулся.

– Это – хорошие новости.

Я поворачивался, чтобы стоять перед Саня.

– Эти задницы только что захватили ребенка, и собираются заставить его принять Падшего ангела, – сказал я спокойно. – Так что нет никаких хороших новостей.

Выражение лица большого русского стало трезвым.

– Хорошо там, где мы сами находим, – сказал он серьезно.

– Одиннадцать, – сказал Майкл спокойно.

Я глянул на него.

– Что?

– Одиннадцать, – повторил он. – Одиннадцать из них пали здесь сегодня. Судя по ранам, Кинкейд убил пятерых из них. Капитан Люччио убила еще двоих. Саня и я поймали двоих на выходе. Один из них нес сумку с монетами тех, кто уже погиб.

– Мы нашли монету Урумвиэля, а мы знали, что у него есть жертва, – сказал Саня, – но тела мы не нашли.

– Этот был мой, – сказал я. – Он теперь в виде сажи и пепла. И это получается десять.

– Еще один утонул, когда разрушился резервуар, – сказал Майкл. – Он плавает там. Одиннадцать из них, Гарри. – Он покачал головой. – Одиннадцать. Ты понимаешь, что это означает?

– Что, если мы убьем еще одного, мы получим подарочные ножи для стейков?

Он поворачивался ко мне, его глаза были полны решимости и сияли. – Тесса убежала только с четырьмя другими членами ее свиты, и Никодимус неизвестно где. Мы уже возвратили тринадцать монет – и еще одиннадцать сегодня, ну, если предположить, что мы сможем их все найти.

– Только шесть монет могут теперь причинять вред, – сказал Саня. – Только шесть. Эти шесть – последние. И все они – здесь в Чикаго. Вместе.

– Падшие в монетах вели войну за умы и жизни человечества в течение двух тысяч лет, Гарри, – сказал Майкл. – И мы боролись с ними. Эта война может закончиться. Это все может быть закончено. – Он повернулся к бассейну и покачал головой, на его лице было озадаченное выражение. – Я мог бы ходить на игры в софтбол с Алисией. Учить маленького Гарри ездить на велосипеде. Я мог бы строить здания, Гарри.

Тоска в его голосе была настолько большой, что я просто таки чувствовал ее прикосновение к моему лицу.

– Давайте соберем монеты и уйдем отсюда прежде, чем прибудут машины с мигалками, – сказал я спокойно. – Майкл, открой свою связку.

Он нахмурившись поглядел на меня, но так и сделал, раскрыв диски запятнанного серебра. Я достал пару монет из своего кармана рукой, одетой в перчатку, и добавил их к груде.

– Спасибо, – сказал я. – Давайте двигаться.

Я повернулся и ушел, пока Майкл сворачивал ткань, снова пряча монеты, его отстраненные глаза, по-видимому, сосредоточились на мечте о том, как он запихнет эти монеты в глубокое, темное отверстие и станет жить скучной, простой, нормальной жизнью с женой и детьми.