Колдун из Темногорска - Роман Буревой

– Привет, папа, – улыбнулся Игорь, наставляя дуло отцу в грудь.

Кошмар повторялся.

– Ты чего… Ты это… брось… – Колодин нелепо отмахнулся, будто хотел прогнать муху.

– Ты умный, но я тоже умный – как это здорово, правда, папа?

Степану показалось, что палец, лежащий на спусковом крючке, дернулся, а потом он услышал выстрел. Боли не почувствовал. Но увидел, как красным плеснуло на заднее стекло и на бархатные чехлы сиденья. Тело Игоря стало заваливаться набок. Дернулось и замерло. А в машину всунулась голова Тимофея.

– Все в порядке, шеф? – спросил он. – Я сразу понял, что они опять фальшивку прислали.

Колодин не ответил. Он смотрел на тело Игоря, и не мог поверить, что этот обезображенный кусок мяса – его сын. “Создатель лабиринтов”, – как он любил называть себя в детстве. “Папа, а ты кем в детстве был? Вот я – создатель лабиринтов… А ты?”, – почти явственно послышался ему голос семилетнего Игорька.

– Уничтожить их… чтобы никого не осталось… Дерьмо… мразь… – выдохнул Колодин и попытался стереть ладонью брызнувшие ему на рукав пятна красного. – Они еще не знают, с кем имеют дело! Не знают… Не знают, – повторял он неостановимо, пока Тимофей помогал ему выбраться из машины.

Баз Зотов зашивал рану на груди Алексея долго, даже слишком долго – порез был совсем неглубок.

Надя заглянула в сарай, посмотрела на рану, потом что-то шепнула Базу. Лена расслышала только:

– Это же водный меч.

Баз ничего не ответил. А у Лены тревожно сжалось сердце: водный меч – волшебный меч. Кто знает, вдруг от такой раны Стен умрет в три дня?

Лена взяла его за руку:

– Голова не кружится? Нет?

– Меня один вопрос интересует, – сказал Стен. – Неужели Игоря никогда не мучила совесть? Ведь он был нашим другом столько лет и…

– Он наверняка считает виноватыми нас, – предположил Баз.

– Почему? Мы его чем-то обидели? – Стен забылся и тронул мешающую повязку на груди, сморщился от боли и выругался.

– Да, – отозвался спокойным голосом Баз и улыбнулся своей очаровательной улыбкой. – С ним забыли поделиться бриллиантами господина Сазонова.

– Бриллианты Сазонова – всего лишь подделка. Вода, превращенная в бесценные камни заклинанием.

– Ты уверен, что бриллианты были поддельные? Предки Сазонова вывезли драгоценности еще до революции.

– Сказка! Миф! – Стен раздраженно махнул рукой, будто отгонял мух.

– Все кончено, – сообщил Роман, заходя в сарай.

– Неужели Колодин погиб? – засомневался Баз. – Не верится, что с ним так легко удалось сладить.

– Колодин погиб, но не старший, а младший, – уточнил Роман. – Он не успел. Старик оказался куда проворнее. Игорь мертв. Я больше не чувствую с ним связи.

– Юл будет доволен, – усталым почти безразличным тоном проговорил Стеновский. – Он этого хотел. Каждый из них сейчас подумал об одном и том же: о ярости и ненависти Степана Максимовича. Наверняка он готов уничтожить не только весь лес в округе, но и половину земли в придачу, лишь бы уязвить недоступное Беловодье. Роман чувствовал, что там, за границей, обстановка меняется, причем очень быстро. Возможно, у обитателей “Беловодья” уже не осталось времени, чтобы ускользнуть.

Необходимо, смертельно необходимо было узнать, что затевает Колодин. То есть выйти на разведку за оградительную стену.

– Схожу прогуляюсь, – сказал Роман. – Если что, на помощь не ходите – сгинете. Один выберусь.

– Ты не можешь идти… Ты… – попытался возразить Баз. – Слишком ценен…

– Цена всем одна, – усмехнулся Роман. – Не будем уточнять ее количественный эквивалент.

Огненный круг по границе Лжебеловодья погас, и теперь в водяной канаве на поверхности воды плавала густая черная пена. Это очень не понравилось Роману. Их окружала мертвая вода, она не могла защитить. Роман достал из багажника своей “шестерки” две бутыли пустосвятовской воды и, обрызгивая землю, принялся намечать новый круг, отступив от прежнего внутрь метров на пять.

– Вода-царица, не хранящая следа, сбереги свою душу, восстань из земли, отрази как зеркало, рази как сталь и дай насытиться душе прежде, нежели насытится тело.

На прочерчивание нового круга ушел почти час. Роман понимал, что теряет время и опасность, что копится вдали, все усиливается. Но он не мог оставить Беловодье беззащитным. Вода, проступившая из глубины земли и наполнившая новую образовавшуюся в земле борозду, была чиста и прозрачна и не отравлена бензиновым ядом. Теперь можно было безбоязненно углубиться в лес, предварительно, разумеется, окунувшись в котлован и вновь сделавшись невидимым. Роман не ошибся в своем предчувствии. Колодинские люди ушли. Лес был необыкновенно тих и… насторожен. Будто ожидал чего-то. Роман старался двигаться бесшумно. Пока его одежда и кожа покрыты влагой, никто не сможет его разглядеть. Даже в свете самого яркого прожектора, даже в окуляры прибора ночного видения. Когда влага на лице и руках высыхала, Роман вновь смачивал кожу водой из фляги. Он отошел уже метров на сто от границы внешнего, отравленного, круга, но по-прежнему никого не встретил. С каждой секундой тревога возрастала. Что-то вот-вот должно произойти, но что – он не мог понять. Два часа назад здесь было полно людей – он чувствовал еще не улетучившийся дым сигарет и запах пороховой гари, ружейной смазки, вонь тяжелых ботинок. Даже запах пота по-прежнему ощущался в воздухе. В нескольких местах он видел пятна крови: здесь на земле лежали раненые или убитые. Но теперь их унесли. В лесу не осталось ни единой живой души.

– Живых нет, а мертвые здесь, – произнес рядом женский голос.

Роман оглянулся. Меж кустов стояла Глашка в белой, до земли, русалочьей рубахе и улыбалась ему белыми губами. Своими мертвыми глазами она углядела его, невидимого для живых.

– Давно они ушли? – спросил Роман.

– Два часа назад.

– Почему? Ты что-нибудь слышала?

– Один сказал: “Счас посчитаемся, падлы”, и второй добавил: “Зажарим”… Занятно. Я шла предупредить тебя, да ты сам из норы вылез.

“Зажарим”? Вместо обычного и понятного “замочим”. Что же в этот раз задумал господин Колодин? Вдруг огонь будет такой силы, что не хватит воды в котловане и люди сгорят вместе с мнимым городом? Но каков тогда должен быть этот огонь?

– Мы погибли, – прошептал Роман.

– Ерунда, у тебя еще есть шанс. Беги скорее! Невидимкой ты проберешься мимо охраны и…

– Что ты мелешь? Я должен вернуться! Ребятам без меня конец.

– Мне нет дела до других. Я тебе служу. Он схватил ее за плечи и с силой тряхнул:

– Кто тебя послал? Колодин?

– Ты чо? Меня мамаша твоя послала. Вот кольцо велела передать. – Глаша протянула колечко с ноздреватым камнем. – Велела сказать, что у него какое-то тайное свойство есть, но какое – я забыла. Всю дорогу помнила, а теперь забыла.

– Дура! – сказал он беззлобно и надел кольцо на мизинец.

– Идем, я тебя проведу! – настаивала русалка. – Почему ты должен погибать за других? Ты для них чужак. Лишний. Они никогда не примут тебя в свой круг! Никогда!

Ага, господин Колодин-старший тоже из породы игроков и умеет устраивать точно такие же великолепные ловушки, как и его покойный сынишка. Так решай, Роман, кем тебе хочется быть – глупцом или предателем?

“Мне хочется быть победителем”, – ответил он невидимому противнику. И, схватив Глашку за руку, понесся обратно, к мнимому Беловодью.

– Куда ты? – орала она и напрасно пыталась вырвать руку из пальцев колдуна. – Мы погибнем!

Он уже и сам чувствовал, как ползет вдалеке, изготавливаясь, переполненный огненной стихией отвратительный монстр. И до того мгновения, как он плюнет в них огнем, осталось не так уж и много. То есть ничего уже не осталось. Роман не просто бежал, он отталкивался от земли и перелетал по воздуху сразу метра по три-четыре. Опасные прыжки – можно было напороться на какой-нибудь сломанный ствол молодого деревца и повиснуть на нем, как на шампуре. Но коли не рисковать – не успеть укрыться за своей стеною, тогда огонь уничтожит колдуна. А вслед за ним и остальных, ибо заклятие тут же исчезнет. Смерть была рядом, ближе, чем в подожженном Матвеем сарае, Роман чувствовал ее дыхание даже тогда, когда перемахнул через границу первого круга. Он ощутил, как она плюнула огнем за его спиной в первый раз. Мир взорвался. Фонтаны огня взметнулись из-под земли. Поначалу полыхало лишь за границей внешнего круга. Но подточенная нефтяной отравой стена не выдержала и разлетелась с пронзительным стеклянным звоном. К счастью, тех нескольких секунд, пока она колыхалась, истончаемая огнем, Роману хватило, чтобы нырнуть под защиту новой ограды. Они с Глашкой тут же бросились к котловану и погрузились в него с головою.

Разбуженные грохотом и ослепительными вспышками, обитатели Беловодья выскочили из спального сарая. Огонь, взбесившись, танцевал за магическим кругом свой наглый танец. Лена в ужасе взвизгнула и попятилась ближе к амине. Две стихии – огонь и земля – смешались. Черные комья взметались в воздух и тут же рассыпались фонтаном оранжевых искр. Нельзя было понять, где начинается земля, где кончается огонь – они сплелись вместе: земля пылала, огонь расстилался по лесу оранжевым ковром.