Измена по-венециански - Стив Берри

— Похоже, кого-то эта гора очень интересует, — сказал Малоун.

— Мне тоже так показалось, — поддакнула Кассиопея.

— Надо выяснить, кому принадлежит это место, — сказал Малоун. — Но при этом мы должны быть готовы ко всему. — У него все еще был пистолет, который он привез с собой на истребителе, но несколько патронов он уже использовал. — В вертолете есть оружие? — спросил он у Виктора.

Тот кивнул.

— В заднем отсеке, в ящике.

Малоун повернулся к Кассиопее.

— Вооружи нас всех.

Зовастина с удовольствием наблюдала за тем, как шокировало ее появление Линдси и Винченти.

— Вы что же, меня совсем за дуру держали?

— Будь ты проклята, Ирина! — проговорила Карин.

— Довольно! — Зовастина подняла пистолет.

Карин потопталась на месте, но затем сдалась и отступила в дальнему концу одного из столов.

Зовастина вновь повернулась к Винченти.

— Я предупреждала вас относительно американцев, говорила, что они следят за вами, — и вот что я получаю от вас вместо благодарности.

— Думаете, я в это поверю? Если бы вам не был нужен антиген, вы бы давным-давно отправили меня на тот свет. Вы и ваша Лига просили меня предоставить вам убежище? Я вам его предоставила. Вы хотели финансовой свободы? Вы ее получили. Вам была нужна земля, рынки, пути, чтобы отмывать ваши грязные деньги? Я дала вам все это. Но вам и этого было недостаточно, не так ли?

Винченти смотрел на нее неподвижным взглядом, ни одной мышцей не выдавая своих эмоций.

— У вас, по всей видимости, иные планы, о которых, как я предполагаю, не знает даже ваша Лига. Что-то такое, в чем нашлось место и для Карин. — Зовастина прекрасно понимала, что Винченти ни при каких обстоятельствах не признает никаких обвинений, но Линдси был сделан из другого теста. Поэтому она обратилась к молодому ученому: — И вы тоже в этом замешаны.

Ученый смотрел на нее с нескрываемым ужасом.

— Уходи отсюда, Ирина, — проговорила Карин. — Оставь его в покое. Оставь их обоих. Они делают великое дело.

Зовастина испытала замешательство.

— Великое дело? — переспросила она.

— Он вылечил меня, Ирина. Не ты, а он. Он меня вылечил.

Любопытство Зовастиной подскочило до самой верхней планки. Она почувствовала, что Карин может дать ей ту самую информацию, которой ей так не хватало.

— ВИЧ неизлечим.

Карин расхохоталась.

— Вот в чем твоя проблема, Ирина. Ты полагаешь, будто ничто невозможно без твоего участия. Великий Ахиллес отправляется в геройский поход, чтобы спасти своего любимого. В этом вся ты. Живешь в мире фантазий, который существует только в твоем воображении.

— Каких глупостей вы ей наговорили? — обратилась Зовастина к Винченти.

— Глупостей? — воскликнула Карин. — Он нашел его. Лекарство. Одна доза — и я почувствовала себя так хорошо, как не чувствовала все последние годы.

Что за открытие сделал Винченти?

— Разве ты не видишь, Ирина? — продолжала говорить Карин. — Ты не добилась ничего. Он добился всего. У него есть лекарство.

Зовастина посмотрела на Карин. Та была воплощенной энергией, потоком эмоций.

— Ты хоть можешь себе представить, на что я пошла, чтобы спасти тебя? Как я рисковала? Ты пришла ко мне в трудный момент, и я помогла тебе.

— Для меня ты ничего не сделала. Ты все делала только для себя. Ты с удовольствием наблюдала, как я страдаю, ты хотела, чтобы я умерла…

— Современная медицина не может ничего предложить. Я пыталась найти что-нибудь, что может помочь. А ты — просто неблагодарная шлюха!

Зовастина почти кричала. Ее голос звенел от негодования.

Лицо Карин окутала грусть.

— Ты не понимаешь, да? Собственность — вот кем я всегда была для тебя, Ирина. Чем-то, что ты можешь контролировать. Именно поэтому я обманывала тебя, изменяла тебе с другими женщинами и мужчинами. Я хотела доказать тебе, что надо мной нельзя властвовать. Ты никогда не понимала этого и до сих пор не понимаешь.

Сердце Зовастиной бунтовало, но умом она понимала, что Карин права. Она повернулась к Винченти.

— Вы нашли лекарство от ВИЧ?

Он молча смотрел на нее.

— Отвечайте! — закричала Зовастина. Она должна была знать. — Вы нашли снадобье Александра? То, которое подарили ему скифы?

— Я не имею представления, о чем вы говорите, — ответил Виктор. — Мне ничего не известно об Александре, о скифах и о каком-то там снадобье. Но она права. Очень давно я нашел лекарство в горе позади этого дома. О нем мне рассказал местный целитель. Он называл его на своем языке «арима», что означает «чердак». Это природная субстанция, которая может сделать всех нас очень богатыми.

— Так вот, значит, ради чего вы затеяли свою игру? Чтобы заработать еще больше денег?

— А вы ведете вашу игру ради того, чтобы уничтожить всех нас.

— Поэтому вы решили меня убить? В надежде остановить меня? Но все же вы меня вовремя предупредили. Что, нервы не выдержали?

Винченти покачал головой.

— Нет, я выбрал иной путь.

В мозгу Зовастиной вновь прозвучали слова, сказанные ей сегодня Эдвином Дэвисом. Она вдруг все поняла и, указав на Карин, заговорила:

— Вы собирались использовать ее, чтобы дискредитировать меня, натравить на меня народ. Сначала вылечить ее, потом — использовать. А что потом, Энрико? Убить ее?

— Ты что, не слышала меня, Ирина? — воскликнула Карин. — Он меня спас!

Зовастину такие тонкости уже не заботили. С ее стороны было ошибкой принять Карин обратно и еще глупее было так рисковать ради нее. Потому что в итоге она не получила ни результата, ни даже благодарности.

— Ирина! — закричала Карин. — Если бы народ этой чертовой Федерации знал, что ты представляешь собой на самом деле, за тобой не пошел бы никто! Ты — самозванка! Самозванка, сеющая смерть! Ты умеешь только одно — причинять боль. Это доставляет тебе удовольствие. Да, я хотела уничтожить тебя! Я хотела, чтобы ты почувствовала себя такой же ничтожной, какой чувствую себя я.

Карин была единственным человеком, кому она когда-либо открывала душу. Ни с одним живым существом она никогда не испытывала такой удивительной близости, как с Карин. Гомер был прав. «Коль вред уж причинен, поймет то и дурак». И она выстрелила Карин в грудь. А потом — в голову.

Винченти ждал, что Зовастина будет делать дальше. Он все еще сжимал в левой ладони карту флэш-памяти, а саму руку положил на стол. Его правая рука медленно открывала верхний ящик. Там лежал пистолет, который он принес из библиотеки.

Зовастина выстрелила в Карин Вальде в третий раз. Он сжал рукоятку пистолета. С каждым новым выстрелом ярость толчками выходила из Зовастиной. Пули с легкостью пробивали истощенное тело Карин, вырывая куски штукатурки из стены за ее спиной. Ее бывшая любовница умерла, не успев понять, что произошло, и, истекая кровью, рухнула на пол.

Все это время Грант Линдси сидел молча и не шевелясь. Он представлял собой ничто, пустое место. Бесполезная, слабая душа. Винченти — другое дело. Этот не сдастся без боя, тем более понимая, что стоит на пороге смерти. Поэтому Зовастина повернула ствол пистолета в его сторону. Над столом появилась правая рука Винченти с зажатым в ней пистолетом. Она выстрелила в него четыре раза, полностью опустошив обойму. На рубашке Винченти расцвели кровавые розы. Его глаза закатились, пистолет выпал из ослабевшей руки, и грузное тело медленно повалилось на кафельный пол. Две проблемы решены.

Зовастина приблизилась к Линдси и направила разряженный пистолет ему в лицо. Его лицо было воплощением страха. И не важно, что в пистолете не осталось патронов. С него было довольно одного только вида оружия.

— Я предупреждала вас, — сказала она, — чтобы вы оставались в Китае.

82

Стефани, Хенрик и Эли превратились в пленников. От ворот их провели в особняк, их машину загнали в гараж. Внутри дом охраняли девять солдат. Обслуги не было. Они находились в помещении, напоминающем библиотеку, — просторной элегантной комнате с высокими окнами, из которых открывался вид на покрытую буйной растительностью долину. Трое солдат с черными волосами, коротко остриженными и напоминающими щетку, держа наготове автоматы АК-74, рассредоточились по комнате. Первый стоял у окна, второй — у двери, третий — возле книжного шкафа китайской работы. На полу лежал труп. Белый мужчина среднего возраста, возможно, американец. Во лбу у него зияло пулевое отверстие.

— Не нравится мне все это, — прошептала Стефани на ухо Хенрику.

— Я тоже не вижу положительной стороны ситуации.

Эли выглядел спокойным. С другой стороны, он ведь жил под постоянной угрозой смерти на протяжении нескольких последних месяцев. Вероятно, он до сих пор не разобрался в происходящем, но всецело доверял Хенрику. К тому же теперь он вновь обрел Кассиопею. Было очевидно, что она далеко не безразлична молодому человеку. Однако если им и было суждено соединиться, то не скоро. Стефани надеялась, что Малоун проявит большую осторожность. Сотовый телефон по-прежнему лежал у нее в кармане. Любопытно, что, хотя их и обыскали, трубку ей оставили.