Акула пера в мире Файролла. Два огня - Андрей Васильев

— Только вот приодеть его надо бы — сказал она наконец — Мэри у нас девочка разборчивая, сама в моде толк знает. Нет, свитер с двумя… Нет, даже с тремя дырками и джинсы, заправленные в сапоги — это экстравагантно, но не в случае нашей примы.

— Да — да — подтвердил я — Она славная, но очень требовательна к внешнему виду своего избранника.

— Потом — парфюм — Вика приложила наманикюренный пальчик к своей щеке — Вы, Константин, каким пользуетесь? Вот мой обормот, сколько его знаю, все время использует 'Богарт'

— А что? — я поправил воротник пальто — У него и запах приятный, и на вкус он неплох.

— Да ну вас — не выдержал Костик и кинулся к пожарному ходу, не желая с нами даже в лифте ехать.

— Вечером загляни — крикнул ему я вслед — Скажу, как чего!

— Тебе не совестно? — попеняла мне Вика в лифте — Поглумился над ребенком, меня втянул в свои грязные делишки.

— Маленькая моя — я приобнял девушку — Увы, но в свои делишки я тебя втянул гораздо раньше, правда совершенно того не желая. Кабы знал, на что подписываюсь…

— Зато жить не скучно — Вика прижалась щекой к моей щеке, встав для этого на цыпочки — Как думаешь, здесь видеонаблюдение есть?

— Само собой — не разумывая ответил ей я — А что? Только не говори мне, что тебя потянуло на экстремальные развлечения.

— Нет, просто если здесь есть видеонаблюдение, то и аудио тоже — шепнула мне она — Стоит ли в таком месте говорить о том, кто на что подписался?

Можно подумать, мне такое повредит. Хотя — поберегу ее нервую систему, да и стоит ли дразнить собак без нужды?

В машине я достал телефон, решив не откладывать что‑либо на потом.

— Никит, привет — сказал я, как только Валяев снял трубку.

— А? — хрипло прорычал он — Кто?

— Конь в пальто — решил не либеральничать я. Блин, кто‑то уже на работу едет, а кто‑то только глаза продрал — Никифоров на проводе.

— Киф, времени знаешь сколько? — просипел в трубку Валяев — На проводе он. Я тебя на рояльной струне повешу, гада такого, за то, что ты меня разбудил. Погоди‑ка.

В трубке зашуршало, потом послышался булькающий звук — видимо, Валяев утолял свою жажду, причем, судя по всему, воды в него вливалось столько сколько потребляет иной слона или бегемот.

— Привет ему передавай — Вика копалась в каких‑то бумагах, очеркивая в них строчки золотистым карандашиком. Судя по всему — и вправду золото или похожий на него металл. Я такие штуки видел — это футляр, карандаш в него вставляется. Откуда, интресно, у нее такая вещица?

— Ага — я прикрыл микрофон ладонью — Он, похоже, вчера капитально надрался.

— Как и всегда — почти по слогам произнесла Вика, глядя в документы — Ничего другого от него и ждать не стоит.

— Киф — более бодро заорал Валяев трубку — Чего звонишь‑то, чего тебе надо?

— Вечерком повидаемся? — предложил я — Часиков в девять?

— Давай — согласился Валяев — Заходи ко мне или к Максу. Я, наверное, у него буду, он завтра улетает на несколько дней, дела надо принять.

— Очень удачно — я даже засмеялся — Тогда я в девять у Зимина. И еще просьба есть. Не говори никому о том, что я сам тебя о встрече попросил, не надо.

— Чего это? — посерьезнел Валяев — Что‑то не то происходит?

— Ничего критичного — в машине я откровенничать не намерен — Просто забавное проишествие, о котором я хочу рассказать.

— Ладно — Валяев, судя по звукам, засунул в рот сигарету — Тогда до вечера.

— До него — я нажал отбой и сказал водителю — Саша, вы когда Илье Павловичу докладывать о моем разговоре с Никитой Небрановичем станете, то попросите его тоже к этому времени в кабинет к Зимину подойти.

Он на это ничего не ответил, но в том, что Азов будет на мероприятии, я уже не сомневался.

— Ты знаешь, я иногда жалею, что мы живем в 'Радеоне' — сказал вдруг Вика — Когда мы у тебя обитали, все было скромнее, и в игре этой ты так же сидел, но хоть после нее был мой. А теперь — если ты не в ней, то с кем‑то из руководства — или у них, или они сами к нам приходят. Если такова плата за семейное счастье — то здесь есть о чем подумать.

— Спиртного пить не буду — заверил ее я — Да и ненадолго это дело затянется, поверь. Кое‑что изложу — и домой, к тебе под мышку.

Я обнял Вику, та притворно — недовольно зафырчала, не особо сопротивляясь и показывая взглядом на водителя.

— Все — она поправила бумаги, которые чуть не упали у нее с колен, и помахала карандашиком — Мне еще надо кое‑что сделать.

— Откуда такая вещичка? — как бы между прочим спросил я у нее — Похоже на золото.

— Оно и есть, сама сначала сомневалась — она не без удовольствия посмотрела на дорогую безделушку — Генриетта подарила. Сказала — на счастье, что он приносит удачу. Что любопытно — это золото, точно, — а пробы на нем нет. Разве так бывает?

И она снова углубилась в бумаги.

— Харитон Юрьевич — после стука в дверях моего кабинета появилась Шелестова, отвлекая меня от размышлений, в которые я погрузился сразу после того, как приехал в редакцию. Подумать‑то есть о чем — Я по делу.

— Если ты затеяла переворот на Кубе, с последующим захватом власти — то я с тобой — одобрительно кивнул я — Там море и солнце, к тому же там никто не думает о том, что наступит завтрашний день. И сигарки там славные.

— Идея интересная — задумалась Шелестова — Мы с вами там могли бы такого натворить на пару. А если с собой еще и Соловьеву захватить — то вообще! А что? Надели бы на нее берет, кудри у нее свои и внешне она на икону революции тянет. Была бы у нас 'товарищем Мэ'.

— Сама ты 'Мэ' — послышался голос Мариэтты — Сама ты икона.

— Есть такое — согласилась с ней Шелестова и застыла в изящной позе — Икона стиля. А еще я класно танцую в стиле 'Вог'

— Это‑то тут причем? — заинтресовался я неожиданным переходом ее мысли.

— Не знаю — пожала плечиками Шелестова — Навеяло. Я чего зашла‑то — есть предложение перенести веселое празднование моей днюхи на один день раньше, на пятницу. Мы бы тогда там заночевали, благо дом большой, а в субботу, с похмура на санках бы покатались или даже на лыжах походили, а потом в баньке попарились. Раздельно, конечно. Девочки без мальчиков, ну а мальчики — с пивом. А в воскресенье — домой.

— Чего это? — возмутился Стройников — Я, если что, могу и не раздельно. Для экономии пара.

— Тоже несогласна — поддержала его Таша — Эти хмыри мне не нужны, но против пива я ничего не имею. Особенно если с рыбкой его употреблять.

— А можно я не поеду? — подала голос Ксюша — У меня на пятницу и субботу планы есть.

— Нельзя — сказала, как отрезала Шелестова — Знаю я твои планы — мучного накупить и сериалы смотреть два дня подряд. Нечего от коллектива отрываться, понятно? А этих ты этих не слушай, до свального греха не дойдет, не бойся.

— Снова протестую — было вякнул Стройников, но тут же замолчал — судя по всему, ему дружно показала кулак половина редакции.

— Я не против — наконец мне удалось вклиниться в беседу.

— Не против чего конкретно? — озадачилась Шелестова — Версий‑то было много накидано. Не против пятницы, или пива, или Кубы? Опять же — прозвучало что‑то и про свальный грех.

— Шеф, не делай ошибку — заорал Стройников — Выбирай нужную версию!

— Ша, Геннадий! — рыкнул я — Жениться тебе надо, вот что, тогда и с версиями все в порядке будет. Что я, что Петрович — мы в твои годы уже по первому разу развелись уже, а ты все как мальчонка бегаешь.

— Петрович не разводился — меланхолично уточнил мой приятель из своего угла — Потому что Петрович и не женился.

— Хотелось бы конкретики — Шелестова пританцовывала на месте — Просто скоро Виктория Евгеньевна вернется, у нее свои взгляды на все происходящее, а я сегодня не настроена злословить. Я сегодня добрая.

— Добрая — добрая! — одновременно прокомментировали ее слова Стройников, Жилин и Таша. Не сговариваясь. Однако — совсем коллектив притерся друг к другу, радостно!

— Пусть будет пятница — согласился я — Предлагаю так — часов до двух поработаем, и отсюда все к тебе и отправимся. Даже с учетом пробок, часам к пяти — шести будем на месте. Да, вот еще что. Я люблю глинтвейн.

— Кто же его не любит, особенно зимой? — Шелестова потерла руки — Ну и ладушки, тогда транспорт я заказываю на пятницу.

— Два дня калдырить будем — скорее всего Самошников адресовал свои слова Геннадию — Круто.

И две глотки пропели что‑то вроде 'И за борт ее бросает в нааабежавшую волну!'

— Вот Юшков порадовался бы — заметил Самошников.

— А кто такой Юшков? — спросила Ксюша, не заставшая нашего 'синяка'.

— Был такой, тоже из первого набора, он вместе со мной, Димоном и Викторией Евгеньевной в редакцию пришел — Стройников хмыкнул — Дурак оказался несусветный — сначала просто выпивал, потом забухал, а потом отсюда с треском вылетел. Всему меру надо знать, потому что. Димон, подтверди?