Экранные поцелуи - Труди Пактер

Он улыбнулся. Сделал знак официанту принести счет.

— Я вас понимаю. И очень рад, что сегодня вы решили быть самой собой.

Он ожидал, что она пригласит его на бокал вина, и был страшно разочарован, когда она этого не сделала. Конечно, это хорошо, что она ведет себя, как настоящая леди, но зачем же впадать в крайности?

Они встречались еще дважды, и оба раза Клаудиа вела себя точно так же. Наконец Делани решил, что понял, в чем дело. Он нравится Клаудии, в этом сомнений быть не могло. Но нравится как… брат. Его это не устраивало. Больше того, это начало выводить его из себя. Сначала она дразнила его своим телом. Там, на Бали, когда бы он ни появился в ее номере, она встречала его почти обнаженной. А ведь он тогда был для нее посторонним человеком, всего лишь коллегой. Что за ирония судьбы, думал он. Теперь, когда они стали близкими друзьями, ей вздумалось прятаться от него.

В прошлый раз, когда они обедали вместе, на ней был брючный костюм, и за весь вечер она так и не сняла жакет. На этот раз она явилась в белой тоге, закрывавшей ее всю от самой шеи до лодыжек.

Делани решил, что больше он этого терпеть не намерен. В Голливуде достаточно других женщин, более сговорчивых, более податливых. Он вычеркнул ее из списков и продолжал жить так, как будто никогда не знал ее.

Через две недели Клаудиа позвонила ему сама. Сказала, что в воскресенье вечером собирается устроить небольшой прием с ужином, и пригласила прийти. Делани собирался извиниться и отказаться, но тут Клаудиа назвала имена Джона Ричи и Аллана Паркера, практически заправлявших делами студии «Магнум». Сказала, что они жаждут встретиться с Делани. Он спросил, в котором часу прийти, и положил трубку. Теперь, когда работа над окончательной версией «Покинутых» закончена, ему необходимы новые связи.

К его удивлению, Клаудиа сама открыла дверь. Обычно для подобных приемов нанимают девушек-филиппинок. Однако, войдя в дом, Боб не заметил и следов чьего-либо присутствия. Только он и Клаудиа.

— Я приехал слишком рано? Ты ведь, кажется, сказала, что устраиваешь прием.

Она действительно была одета как для званого вечера. Длинное черное платье из шифона, с глубоким вырезом, прилегающее в талии, с широкой волнистой юбкой. На открытой шее роскошное рубиновое ожерелье, в ушах длинные рубиновые серьги. Какая красавица, с грустью подумал Боб. И как жаль, что эта красота не для него.

Он оглядел роскошную гостиную с низкой современной мебелью и абстрактными картинами на стенах. Стеклянная дверь на террасу была раздвинута, в комнату проникал воздух теплой сентябрьской ночи. Внизу мерцали огни Бель-эр. Во всем, казалось, царила атмосфера ожидания и чего-то еще.

— Где же остальные? — опять спросил Делани. Клаудиа прошла в другой конец комнаты, резко повернулась на каблуках. Прозрачная шифоновая юбка всколыхнулась волной. Лицо казалось очень бледным, а волосы в вечернем свете выглядели абсолютно черными.

— Я вас обманула. Гостей не будет.

— Зачем же вы это сделали?

Он был смущен и рассержен. Ему захотелось домой. Устал он от ее штучек.

— Я поняла, что влюбилась в вас, а другого способа зазвать вас сюда придумать не смогла. — Голос ее прервался, она опустила глаза. — Извините меня.

Сидевший в нем циник сообразил, что им манипулируют. Он знал слишком многих актрис, чтобы этого не понять. Однако он был не только циником, но еще и мужчиной. И мужчина в нем с волнением ждал: что же будет дальше?

А дальше все произошло так быстро, что у него дыхание перехватило. Руки ее взлетели вверх, к застежке на платье. В одно мгновение платье упало к ногам. Под ним она оказалась совершенно обнаженной. Роскошная грудь, нежная белая кожа, пучки темных волос… На шее сверкали рубины.

Она подошла к нему:

— Возьми меня. Делай со мной все что хочешь.

Не говоря ни слова, он последовал за ней в спальню. Она сама вызвала в нем этот голод, пусть сама его и удовлетворяет.

Они оказались как будто в другом мире. Если дом выглядел вполне современно, в калифорнийском стиле, то будуар мог бы принадлежать какой-то иной эпохе. Центр его занимало огромное ложе, накрытое красным бархатом. Над кроватью с потолка свисала хрустальная люстра, но она не горела. Свет шел от двух свечей в старомодных газовых рожках, стоявших на двух небольших столиках в викторианском стиле. Ну прямо сцена из «Молль Флэндэрс». Боб воздал должное изобретательности Клаудии.

У изножья кровати стоял шезлонг, покрытый таким же красным бархатом. Клаудиа опустилась на него и как будто окунулась в причудливую игру света и тени. Указала Бобу на ванную комнату:

— Можешь переодеться там.

На двери ванной висел шелковый халат, по виду английский и очень дорогой. Боб увидел наклейку от «Турнбэл и Эссер». Интересно, сколько раз в своей жизни она проигрывала эту сцену? В следующий момент мысли о ее теле, о тяжелой белой груди, о темных тенях взяли верх над всеми его сомнениями.

Вернувшись в спальню, он обнаружил, что она лежит все в той же позе, и даже ожерелье не сняла.

— Я подумала, может, ты сам захочешь его снять. Он наклонился над ней, ища руками застежку.

Она подалась вперед, и ее груди оказались прямо у его лица. Он захватил губами соски. Она в это время развязывала пояс на его тяжелом шелковом халате. Он касался руками ее тела, проводил по мягкому округлому животу, вниз, по черным шелковистым волосам и внутрь, во влажную впадину. Она была готова его принять. Более чем…

Он откинулся назад. Смотрел, как огонек свечи играет на этом роскошном алебастровом теле. Одну ногу она согнула в колене, и он в первый раз увидел то, что между ног. Он тоже был готов. Осторожно раздвинул ее бедра. Однако, когда он уже был наверху, она неожиданно остановила его. Он ощутил ее руки на пенисе, а потом почувствовал внезапный холод и онемение. Боже мой, она использует новокаин, чтобы продлить удовольствие! Последний раз он столкнулся с этим в парижском борделе.

Клаудиа, по-видимому, заметила его изумление. Тихонько рассмеялась:

— Я слишком долго этого ждала и теперь хочу насладиться сполна. Так мы сможем растянуть удовольствие на всю ночь.

Лишь наутро, когда время уже близилось к завтраку, она дала ему заснуть. Убедившись, что он дышит ровно и спокойно, она встала, пошла в ванную, заперла за собой дверь и занялась своим лицом. Сначала привычными движениями наложила крем, она делала это каждый раз после очередной съемки. Пальцы двигались быстро и уверенно. За считанные минуты ее вчерашнее лицо исчезло в косметических салфетках. Потом она умылась холодной водой и начала накладывать новый грим. Накануне вечером будущего любовника встречала Клаудиа загадочная, трепещущая, драматическая, с густым слоем румян. Сегодня, после пробуждения, он увидит невинную свежую девушку.