Мир для его сиятельства. Пограничник (том 2) (СИ) - Кусков Сергей Анатольевич

— Кто первым сможет вскарабкаться за сто ударов сердца — с меня лунарий! — крикнул я… И процесс оживился. Считал я вслух, удар сердца по ощущениям — примерно секунда. Часов тут нет даже башенных, о наручных и мечтать не приходится, так что всё предельно субъективно. И когда в очереди желающих возникла пауза, к канату подбежала одна рыжая вертихвостка, и, вытерев ладони о камзол, подпрыгнула, после чего активно заработала ногами и заперебирала руками.

— Восемьдесят шесть! Восемьдесят семь! Восемьдесят восемь!!! — радостно окончил я счёт, ибо боевой трофей добрался по верёвке до верха, где честно попросил:

— Сеньор граф! Я не могу вот тут. Поможете? Это будет считаться? Или вниз съехать?

Вдвоём с Йориком, в четыре руки, не сдерживая улыбки, мы перетащили девчонку на площадку, где она радостно запрыгала:

— Я залезла! Я залезла! Я залезала!

— Вот, орлы! Стыдоба! Какая-то деревенская девчонка вас сделала! — заорал вниз рассерженный Йорик. — Вас, лучших воинов графства и всего Юга! Теперь ей честно заработанный лунарий, а вам — работать! Тренироваться, пока каждый так не сможет! Никакого вина и отдыха, салаги!

— Суров, брат, — одобрительно покачал я головой, доставая из кошеля честно заслуженный девой лунарий. Стоящие тут же, на площадке, трое воинов из тех, что поднялись недавно, грустно вздохнули, но прониклись — всё справедливо.

— Пошли вниз, граф. Разговор есть, — похлопал ярл по плечу.

Спустились. И, глядя как орут друг на друга воины внизу, как переругиваются те, кто внизу с теми, кто наверху, мы присели на какой-то чудом уцелевший но прогнивший от времени деревянный остов строения. Йорик вздохнул, помолчал, и признал:

— Ни к чёрту у нас подготовка. Хреновый мы спецназ.

— Я не говорил, что будет легко, — картинно усмехнулся я. — И не поверишь, несказанно рад, что ты сам всё понял, не надо в дерьмо тыкать.

— Понял. — Кивок. — Но по верёвкам на стены лазить, это… — Снова горький вздох.

— Никто так не делает? — поддел я. Мог и не говорить это. — Знаешь, ТАМ технология давно ушла вперёд. Те стенобитные метательные орудия, выдержать которые должны стены Феррейроса и наших фронтиров, остались давно в прошлом. Им на смену пришли более совершенные орудия. А им — ещё более совершенные. И времена, когда стены в принципе могли кого-то удержать, давно в прошлом. И про эти времена пишут романтические книги, про авантюристов, приключения, высокую любовь и рыцарскую доблесть. И штурм замка диверсантами, залезающими внутрь по верёвке и вырезающими часовых — очень распространённый литературный приём ТАМ. Чуть ли не в каждой книжке про рыцарей, где надо брать замок.

— Рикардо, но ты же понял ведь, что это бред! — Он противно хрюкнул. — Ли-те-ра-ту-ра! Нельзя взять замок ТАК! На что сигнальщики на башнях? На что смены караула? Или считаешь, никто не услышит звон крюка о стену, особенно если его запустить из станкового арбалета? Никто не увидит, не поднимет тревоги? Мы думаем, что они несут службу спустя рукава, но моя задница просто вопиит, что, когда корабли пойдут на север под прикрытием Священного Перемирия, они как раз в оба будут глядеть. И именно потому, что оценивают врага по себе, а сами они под прикрытием такого мира с удовольствием на нашем месте нападут. Не возьмём мы замок, Рикардо! И хоть убей меня, нужен другой вариант. Ты называешь это «план Б». Придумай иначе. Я — воин, я полезу на стену, но думать ты должен.

— …И не смотри на меня, как на слабака и труса, — свкипел он от броншенного на него взгляда. — Я научу людей. Они будут не за сто — за пятьдесят ударов сердца на стены подниматься! А вторая группа, вона, видишь, как шпарят?

По Белой мимо нас вверх-вниз, под размеренный, слышанный благодаря бризу даже здесь барабанный бой, туда-сюда весь день ходили две лодьи, выкупленные недавно Йориком у нескольких северных купцов. Я специально выделил деньги на пять лодок, и они их купили даже дешевле, чем могли, так как корабли стоят, выкинутые на берег, и цена на них мягко говоря упала.

— Мы СМОЖЕМ сделать то, что ты говоришь! — яростно заверил он. — Подкрасться, залезть… Но вот замок не возьмём. — Уверенно покачал головой. — И хоть что делай. Только сгинем там все. Да и это… Я, конечно, выбрал эту башню, чтоб тренироваться, а от неё до города несколько миль… Но мир не без добрых людей — завтра все вокруг будут знать, что мы делаем. И не понять, для чего… Даже глупые бабы из герцогского женсовета всё сразу поймут правильно, не говоря о воинах.

— М-да, — многозначительно выдавил я, смотря на реку. По которой, дальше от берега, чем наши лодьи, шло четыре-пять кораблей под разными флагами. А на горизонте, за устьем Рио-Алегре, ещё несколько, невидимые отсюда. И всё это в пределах радиуса в километр. И все купцы, проходящие мимо, рассмотрят, чем занимается тут моё войско. А купцы в наше время — главный способ распространения информации, включая работу всех тайных служб всех владетелей этого мира.

Замок… Любой замок в это время — не просто твердыня. Его взять практически нереально! Все эти картинки про мощные стенобитные орудия, от которых валятся и разлетаются каменные стены а-ля Total War и им подобных игр — полная туфта. Ни икса они не разбиваются и не валятся! До появления пушек атаковать стену с целью разрушить бесполезно. Разве что чудом. Таран? Изнутри стену заложат мешками с песком, и к чёрту таран. Требюше, они же «сиракузки»? Запулить камень не со скалу, как в «Братве», но голыш кило на две сотни? И пулять такими в одну точку? А как ты в одно и то же место попадёшь? А ещё есть такая штуковина, как контрфорсы! Это пристройки такие угловые с той стороны, наваливающиеся на собственно стены, и ни таранами, ни каменюками ты ни икса этой стене не сделаешь!

Боевые башни, какие приписывают крестоносцам, штурмовавшим Иерусалим? Внутри которых поднимаешься по лестнице и на уровне стены выбегаешь на площадку и сминаешь защитников напором?

Возможно. Серьёзно, не берусь судить, может их и можно создать. Но над созданием должны работать опытные инженеры. И не единичные самоучки, а школы опытных инженеров, имеющих вековые традиции и вековой опыт наработки практического опыта. А реализовать эту идею по силам только государству вроде нашего, или международному проекту, типа организации крестоносцев. Дорого, блин, потому что! Даже у крестоносцев их по описаниям, кажется, было всего две. А армия — несколько тысяч человек не считая пилигримов-добровольцев, делающих работу на «земле» — копающих, строгающих и ухаживающих за лошадьми, и финансово-материальные ресурсы всей Западной Европы.

— Помнишь ты сказал про Цезаря? — произнёс вдруг Йорик, сбивая с самобичеваний и негативного настроя. — Когда он был в этой… Ну, Галлии? Как он сказал про не взятый замок?

— Нет неприступных крепостей, — мысленно усмехнулся и процитировал я, поняв, о чём речь. — То, что не могут сделать легионы, сможет маленький ослик, гружёный золотом.

— Во-во! — вскинул собеседник палец вверх и картинно замолчал.

Посидели, глядя вдаль, подумали. Справа возле башни, матюкаясь, орлы Йорика решали насущные проблемы, а именно, как и чем перематывать руки, чтоб не резало, и какой толщины должна быть верёвка, ибо завтра они приедут сюда и продолжат тренировки. Судя по тому, что Йорик не вмешивался, десятникам он доверяет. Слева простиралась гладь Рио-Бланко со всей её инфраструктурой — снующими туда-сюда купцами, вывозящими на Большую Землю товары со всего Юга. Наконец, я спросил:

— Ты уверен, что он клюнет?

Йорик пожал плечами.

— Он такой же, как я. Искатель приключений. Очень похож. Ему скучно в этой золотой клетке. Это главное что я тогда понял. И это… Он уже достиг всего, чего мог, Рикардо. Дом в Картагене. Дом в Альмерии. Три трактира на Южной дороге. Управляются администраторами, но хозяин — он. Несколько проектов в купеческих гильдиях, где он в доле, тоже через управляющих. Хотел, говорит, сбить отряд вольных копейщиков, но передумал. Хотя деньги есть. Надоело, говорит, бродить по пыльным дорогам и рисковать шкурой за чужой гешефт. Бароном он хочет стать, граф! Бароном! — воскликнул собеседник, и это по местным меркам важный аргумент. — И оставить владение детям, а их у него трое, причём от разных вдовушек. Он мне про свои горести за чарочкой рассказал, я о своём — просто трёп. Но…