Избранное - Иван Ольбрахт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Без двадцати трех минут восемь я увидел, что по лестнице спускается человек, который около пяти минут назад поднялся во второй этаж. Он был в сером костюме спортивного покроя, коричневых гетрах и клетчатом кепи. На вид ему было лет тридцать, у него были очень черные бакенбарды, темные глаза и в целом типично еврейская внешность (Милан Иованович по национальности серб. — Ред.). Я внимательно поглядел на часы, висевшие за конторкой, потому что этот человек привлек мое внимание. В четверг на прошлой неделе, когда у меня был выходной день, я со своим приятелем обер-кельнером Иозефом К. и девицами Павлой Ш. и Иозефой Р. отправился в увеселительное заведение «Сектпавильон». Мы пришли туда в третьем часу утра. В одной из лож сидела компания — четверо мужчин и несколько дам полусвета. Мы обратили на них внимание, потому что они очень шумели и сорили деньгами. Они пили шампанское марки «Поммери» и угощали им цыганский оркестр. Безусловно, они потратили много денег, по моим предположениям — шесть или семь тысяч. В этой компании был также ныне убитый Густав Бреуэр: он уже тогда жил в нашем отеле, и я знал его. Там же был и человек, который сегодня, после половины восьмого, спускался по лестнице. Ошибки тут никакой быть не может, потому что в этот ранний час никто из проживающих не входил в гостиницу и не выходил из нее. По лестнице поднимались и спускались только служащие отеля и кровельщики, работавшие на чердаке. В этот час в отеле бывает малолюдно, так как поезда главных магистралей отходят еще до семи утра. Между семью и восемью из отеля вышли двое мужчин, дама с девочкой и две пожилые дамы, все они перед этим сидели за завтраком в кафе отеля. Я не могу сказать точно, когда человек с еврейской внешностью и в спортивном костюме поднялся во второй этаж, потому что в тот момент я давал справки двум упомянутым старым дамам и не смотрел на часы. Однако я полагаю, что он пробыл наверху четыре или пять минут, и уж во всяком случае никак не дольше четверти часа».
Получив эту чрезвычайно ценную информацию, полиция немедленно начала энергичное расследование. Всем полицейским участкам в Праге и окрестностях было передано описание убийцы и приказ задержать его. Под особенно бдительным наблюдением находились вокзалы. Уже в одиннадцать часов утра из Радотина пришло донесение об аресте убийцы, который купил там билет на Марианске Лазне и ждал поезда. Полицейский комиссар Бубник немедленно выехал в Радотин и доставил арестованного в Прагу, где тот был подвергнут подробному допросу. Он оказался двадцатидевятилетним Миланом Иовановичем из Загреба, неоднократно судившимся международным аферистом, хорошо известным пражской полиции.
ДОПРОС УБИЙЦЫ
Иованович предъявил радотинской полиции документы на имя варшавского коммерсанта Макса Ганевского. Но ему не удалось ввести полицию в заблуждение, ибо его фотография и оттиски пальцев имеются в альбомах пражской полиции, которая его хорошо помнит. В 1917 году пражский суд присяжных осудил Иовановича на полтора года тюремного заключения за сводничество, карманные кражи и мошенничество. Он отбыл наказание в пражской тюрьме Панкрац, а затем был передан югославским властям.
После недолгого запирательства Иованович подтвердил свою личность. Больше он, однако, ни в чем не сознается и уверяет, что не причастен к убийству. По его словам, в отеле «Синяя звезда» он сегодня утром не был, убитого не знал, об увеселительном заведенье «Сектпавильон» представления не имеет. Иованович упорно настаивает на этих показаниях. Свое пражское местожительство он скрывает, утверждая, что приехал только вчера и провел начало ночи в каком-то кафе, а конец — у незнакомой ему проститутки. На вопрос, почему он не поехал в Марианске Лазне с пражского вокзала, а предпринял двухчасовую прогулку пешком до станции Радотин, он ответил, что после ночного кутежа чувствовал себя разбитым и хотел пройтись. При аресте у него было обнаружено пять с лишним тысяч крон. Подозрительного ничего не найдено. Багажа у Иовановича не было, по-видимому, он спрятал его где-то в Праге. Полиция приняла меры для обнаружения этого багажа.
В ПОСЛЕДНЮЮ МИНУТУ
Перед самым выходом газеты нам стало известно следующее.
Сегодня арестованному Милану Иовановичу была устроена очная ставка с несколькими свидетелями. Швейцар отеля «Синяя звезда» с несомненностью опознал Иовановича. Кроме того, кельнер и обер-кельнер «Сектпавильона», девица Павла Ш. и проститутка Иозефа Р. опознали в нем участника ночного кутежа. Несмотря на эти неопровержимые улики, Иованович продолжал настаивать на своих показаниях. Расследование продолжается.
Тоник был совершенно озадачен прочитанным. Он сидел на меже, опустив руки и тупо глядя на полоску затоптанной травы. По обеим сторонам стеной стояли хлеба.
Милан Иованович, Густав Бреуэр! Какая неразбериха! Что же это творится! Ни слова о товарище Керекеше, ни слова о графе Белаффи…
Тоник просмотрел еще несколько вечерних газет. Все сообщения совпадали, и ничто не помогло ему разрешить загадку.
Усталый, как от тяжелой работы, он встал с межи и пошел к трамвайной остановке. Темнело. Тоник поехал в центр, на улицу, где Керекеш обычно торговал газетами. Но венгра там не было. Тоник не нашел его ни на одном из соседних перекрестков, а где живет Керекеш, он не знал.
Домой он вернулся почти затемно.
— Тоник! — весело окликнула его Анна, гладившая белье. — Ты уже заходил домой?
— Нет.
— Нет? — удивилась она. — А кто же вынул твою спецовку из шкафа?
Тоник покраснел.
— А я уж бог весть что подумала! — продолжала Анна. — Я почти весь день была дома, а к вечеру вдруг нахожу эту спецовку в кухне на столе. Уж не воры ли, думаю. Но дома все цело.
— Хватит об этом, Анна.
Анну удивило и даже смутило то, что он так сухо оборвал разговор.
Тоник через силу заставил себя сесть за ужин, Анна подала ему тарелку картофельного супа. Но ему не хотелось есть, и он положил ложку.
— Не могу, Анна. Ты не сердись, суп очень вкусный.
Анна озабоченно смотрела на него.
— Что-нибудь случилось, Тоничек? — спросила она.
— Нет, — ответил он строго, зажег керосиновую лампу, сел к столу и погрузился в партийные дела. Кончив их, Тоник умылся и собрался лечь спать. Анна начала стелить постель. Она убрала с покрывала вечерний выпуск «Право лиду», раскрытый на сообщении об убийстве в «Синей звезде». Тоник заметно смутился. Как это он упустил из виду, что их газета
