Настоящий врач скоро подойдет. Путь профессионала: пройти огонь, воду и интернатуру - Мэтт Маккарти

Я посмотрел на нее и спросил:

– Вам было известно про какие-либо болезни у вашего мужа?

Она покачала головой:

– Он был весьма здоровым.

– А он принимал какие-нибудь лекарства?

– Насколько я знаю, нет. Может, мультивитамины или что-то типа того.

Я сделал паузу, пытаясь понять, как правильно поступить. С одной стороны, она заслуживала все знать. С другой – я сам не видел никаких документальных подтверждений наличия у него гепатита С или какой-либо другой болезни. Об этом мне просто сказал другой врач. Это были слова самого Дэна Мастерсона, однако он не принес никаких подтверждающих документов. Что, если он не использовал оксид азота? Что, если у него не было гепатита?

– Ваш муж потерял сознание вскоре после того, как пришел в приемный покой. Мы до сих пор не знаем почему, судя по всему, он использовал альтернативную медицину для лечения одной болезни. Инфекции. У нас не было возможности взять у него анализ до…

Ее лицо побелело:

– Инфекции?

– Да.

– Какой инфекции? Какую альтернативную медицину? – она покачала головой. – О чем вы вообще?

– Он упомянул в приемном покое про лечение оксидом азота.

– Оксидом азота? – выпрямив спину, она посмотрела на потолок. – От чего?

Конечно, Дарби Мастерсон заслуживала знать правду, но я не был уверен, в чем она заключалась.

– Люди пробуют его от всего подряд, – сказал я. – Мне не удалось поговорить с вашим мужем, и он не принес медкарты, так что мы не знаем наверняка. Вам, однако, следует провериться…

Дарби вздрогнула:

– Провериться на что? – Мы оба посмотрели на труп, пока я обдумывал свои дальнейшие слова. – Провериться на что, доктор Маккарти?

Я не знал, что ответить.

– С моей стороны было бы безответственно строить предположения, – сказал я, – но с нашей стороны было бы безответственно закрыть глаза на то, что он сказал в приемном покое.

– А что он сказал?

Она слегка прищурилась, готовясь услышать мой ответ.

Насколько я понимаю, гепатит С обычно передается при использовании общего шприца. Я не был уверен, передается ли болезнь и половым путем.

– Вам нужно будет сдать ряд анализов, в основном на вирусные болезни. Больше я ничего сказать не могу. Во всяком случае, пока не получу больше информации.

Она встала, и я последовал ее примеру.

– Я составлю список анализов, которые вам понадобится сдать. И если я еще что-нибудь выясню, свяжусь с вами. Обещаю. Мы все еще пытаемся понять, что произошло здесь сегодня ночью.

– Я сейчас в полном замешательстве.

Она взяла своего мужа за руку и кивнула. Мы оба вытерли слезы с глаз.

– Я… я просто хочу, чтобы вы…

– Могу я еще побыть с ним наедине? – спросила она. – Со своим мужем? Можем мы обсудить все это позже?

– Разумеется.

Я медленно попятился и скрылся за шторой.

Глава 42

Мы так и не смогли выяснить, почему Дэн Мастерсон скончался вскоре после того, как пришел в приемный покой. Прежде чем она покинула больницу, я вручил Дарби Мастерсон список болезней, на которые ей нужно было провериться, а также дал номер своего мобильного, сказав, что она может позвонить, если захочет поговорить. У меня был с ней какой-то странный союз – я бы не стал называть это связью, – и я чувствовал себя в какой-то мере ответственным за то, чтобы убедиться, что с ней все будет в порядке. Я знал, что на всю жизнь запомню леденящие кровь крики Дарби Мастерсон, и подозревал, что она также надолго запомнит меня, мрачного вестника.

Примерно десять дней спустя, когда я плелся в сторону метро после тридцатичасового дежурства в отделении интенсивной терапии больницы Аллена, Дарби позвонила мне, чтобы сказать, что все анализы дали отрицательный результат, включая анализ на гепатит С. Я не сказал ей всего, что слышал про ее мужа, поскольку эта информация была по большей части неподтвержденной. Я не видел результатов его анализов, и он умер прежде, чем мы успели сделать их в нашей больнице. Так что я просто попросил ее связаться с врачом своего мужа, у которого была его медкарта и который по-настоящему мог ответить на ее вопросы. Я не был уверен, правильно ли справился с ситуацией, однако было огромным облегчением узнать, что она не заражена.

Оставшиеся дни практики в больнице Аллена дались мне непросто. Ночные дежурства были изнуряющими и сложными – слезы по Дэну Мастерсону были не последними пролитыми мной в тот месяц, – и эти четыре недели в отделении интенсивной терапии сыграли немаловажную роль в моем становлении самостоятельным врачом. Казалось, мне удалось объединить медицинские знания с техническими навыками, эмпатию с тактом, и в какой-то момент, наверное, где-то на второй неделе, я перестал слышать голоса. Осматривая пациентов, я больше не думал о Доне, Байо или Эшли – я в этом уже не нуждался. Я знал, что делать при встрече с новым пациентом, и мне не нужны были напоминания. И если что-то сбивало меня с толку, я был в состоянии попросить о помощи и получить ответ. Наконец, спустя почти год в подмастерьях, я чувствовал себя готовым присматривать за другим, менее опытным врачом.

Именно самостоятельная медицинская практика без постоянного присмотра более опытных коллег помогла мне стать настоящим врачом. Я больше не нуждался в напоминаниях, но мог попросить помощи и не стыдиться этого.

По окончании месяца работы в больнице Аллена со мной связался доктор Петрак – тот самый врач с литовскими бровями, который однажды сказал, что за мной наблюдают, – чтобы сообщить, что слышал об умело поставленном мной диагнозе, и предложить мне отпраздновать это за чашечкой кофе. Он имел в виду того самого худого итальянца с необъяснимым жаром, который сутками вводил всех его врачей в замешательство. Изучив медкарту пациента, я обнаружил, что лечащий врач недавно назначил ему новое лекарство – именно оно, а не какая-то инфекция и вызвало жар. Я вкратце рассказал о случившемся по телефону – «Стоило ему прекратить принимать препарат, как жар просто прошел!» – и обещал Петраку изложить все в подробностях при встрече. Он казался довольным, и в тот момент я понял, что пристальное наблюдение за мной прекратилось.

Год интернатуры в итоге подошел к концу влажным июньским днем, вынудившим Али впервые за весь год надеть что-то похожее на шорты. В метро по дороге на работу я увидел его в ледерхозе[89]. Он ходил по вагону, собирая деньги для группы под названием Boys for Tots, целью которой, согласно его визитке, было сводить малоимущих